Ольга Михайлова - Гамлет шестого акта Страница 3

Тут, достаточно резко перебив Нортона, в разговор вмешался Гилберт Морган.

— Мистер… мистер Коркоран… собирается… приехать сюда? — В его голосе сквозила растерянность. К разговору неожиданно присоединился и мистер Чарльз Кемпбелл, проигнорировавший вопрос Моргана и заметивший, что мистеру Коркорану большое будущее прочили ещё в школе, при этом бросил весьма странный взгляд на приятеля. Гилберт Морган, успев взять себя в руки, уже спокойней проронил, что любой, кто хоть раз в жизни… имел удовольствие сталкиваться с мистером Коркораном, этой встречи не забудет.

Священник несколько удивился тому обстоятельству, что за столом милорда Хеммонда волей случая собрались трое тех, кто знаком с племянником графа, притом, что кузен Коркорана, Клемент Стэнтон, поморщившись, ядовито заметил, что, несколько он помнит своего двоюродного братца в детские годы, тот никогда и ничем не блистал, кроме внешности.

— Так он красив? — с некоторым удивлением тихо спросила Бэрил брата.

Тот с изумлением взглянул на сестру, но тут же, усмехнувшись, кивнул.

— Я и забыл, когда он приезжал, ты была в пансионе. Да, он красавчик. Этакий холеный хлыщ-денди, лощеный джентльмен, модник, подражающий лорду Браммелу.

— Простите, сэр, — осторожно заметил мистер Нортон, — но я замечал, что он никогда не уделял моде никакого внимания, и был весьма консервативен в одежде.

— Коркоран слишком умён для хлыща, — обронил сидящий по правую руку от Стэнтона Чарльз Кемпбелл, при этом выражение его лица было недоброжелательным и хмурым. Он словно извинялся перед пригласившим его Стэнтоном за то, что вмешивается в разговор, но тон его голоса был тверд.

— Мистер Коркоран никому не подражает. Он слишком своеобразен. — Это суждение Гилберта Моргана было высказано веско, но Дорану, внимательно слушавшему гостей его друга, снова не показалось, что мистер Морган восторгается Коркораном. Скорее, в голосе его промелькнуло то-то досадливое, тоскливое и — несколько глумливое. С той минуты, как он услышал об ожидаемом приезде Коркорана, мистер Морган словно потух, казался больным и усталым.

Отвечая далеко не на всё услышанное, Клемент Стэнтон ядовито заметил, что Коркорану франтить и не на что. Его отец оставил его ни с чем. Мистер Стивен Нортон не мог скрыть удивления.

— Как я понял, мистер Стэнтон, вы не очень близки с братом? Дело в том, что лорд Чедвик, — он познакомился с мистером Коркораном в «Атенеуме», оставил ему всё своё состояние, свыше двухсот тысяч фунтов, все, кроме неотчуждаемой собственности! — И, видя, как побледнел при этих словах Клемент Стэнтон, мистер Нортон продолжил. — Я в курсе этой истории, потому что считался одним из наследников лорда Чедвика. Я просто оказался в числе наименее обиженных, ибо лорд Чедвик всегда говорил… — тут мистер Нортон неожиданно смутился, — он… он считал меня достаточно состоятельным и без того. Но шок, испытанный остальными… — Нортон с грустной улыбкой покачал головой. — Вы ведь тоже были в числе наследников, Чарльз, и вы, Гилберт?

Надо заметить, что ни мистер Морган, ни мистер Кемпбелл не были благодарны болтуну и окинули его далеко не дружелюбными взглядами. Мистер же Стэнтон, казалось, был просто шокирован услышанным, но проявилось это только изумлённым восклицанием.

— Свыше двухсот тысяч!!

— Да. Эти средства дали ему возможность учиться в Италии, путешествовать, и, разумеется, он мог бы позволить себе — я возвращаюсь к теме нашего разговора — франтить как угодно.

— Говорили, что в Италии он перешёл в католицизм, жил в монастыре. Вот уж глупость… С такими-то деньжищами… — эту фразу неожиданно уронила, ни к месту вмешавшись в мужской разговор, мисс Морган, но тут же и умолкла, поймав гневный взгляд брата.

— Может, его терзает совесть, за то, что оставил других без гроша? Замаливает грехи? — иронично проронил мистер Кемпбелл, но тут же и осёкся. Было заметно, что он жалеет о сказанном, сорвавшемся с языка, и чтобы сгладить резкость, которая могла бы показаться бестактной хозяину дома, торопливо дополнил, — он всегда был необычным. Ещё в школьные годы был странным.

— Странным? — тихо спросил священник.

Кемпбелл пожал плечами.

— Его трудно было понять, — спеша искупить неловкость, торопливо ответил Кемпбелл. — Он где-то вычитал, что опиумное опьянение устраняет все тревоги, примиряет с ближним, самолюбие становится неуязвимым, вы начинаете любить даже ваших врагов, — и интересовался, не является ли опиум быстрорастворимым христианством? То рассуждал о ричардсоновской «царственной воле человека», то говорил, что любовь к женщине лишает-де собственного образа, и что желание основано на стремлении исследовать запретное и сродни преступлению. К тому же, философ, проводящий свои дни в поисках любовницы, по его мнению, смешон… Что полюбить иного врага — это антихристианство… Он часто болтал невесть что…

Слова Кемпбелла вызвали странный блеск в глазах мистера Нортона и спровоцировали резкую фразу мистера Моргана.

— Ну, он не только болтал… Та чертовщина, что вечно творится вокруг него, совсем не безобидная болтовня.

Однако, на вопрос Клемента Стэнтона, что он имеет в виду, Морган лишь махнул рукой, не пожелав ничего объяснять. Впрочем, помолчав, он проронил.

— Чего стоит только случай с девицей, пославшей ему любовное письмо…

Граф Хеммонд напрягся. Он напряженно и внимательно слушал разговор гостей и теперь спросил у мистера Моргана:

— Вы хотите сказать, что мой племянник… ославил девушку?

Мистер Морган не поднял перчатку.

— Ну, что вы… Это мистеру Коркорану несвойственно. Он передал письмо влюблённой девицы — её же отцу, обругал его на чём свет стоит за дурное воспитание дочери и рекомендовал задать ей порцию розог. Во-первых, за глупость и отсутствие девичьей скромности, а во-вторых, за сорок шесть орфографических ошибок в двадцати строчках…

Мисс Стэнтон тихо прыснула. Его сиятельство широко раскрыл глаза. Поступок этот в его глазах на безнравственный никак не тянул, хоть и удивлял.

Этот разговор весьма заинтересовал Дорана, он подумал, что ему будет весьма любопытно взглянуть на мистера Коркорана. При этом, сидя по правую руку от друга, он заметил, как напряглось при известии о скором приезде Кристиана Коркорана лицо мистера Моргана, как побледнел — до потери румянца — мистер Кемпбелл и как серьёзно и внимательно слушала разговор мужчин мисс Софи Хеммонд.

Доран погладил кота и снова вздохнул. Именно красота младшей племянницы Лайонелла была во многом причиной его сегодняшней муки. Игривая и очаровательная, она неосознанно, радуясь молодости и жизни, кокетничала со всеми, не понимая производимого эффекта. А эффект был налицо — Доран снова вздохнул, и поднявшись, распахнул окно в ночь. Он уже понимал, что все равно не уснёт. Патрик закусил губу и усмехнулся, вспомнив слова одного чистосердечного священника. «Не будь я обязан читать проповеди, я не умерщвлял бы плоть…» Вот и ему завтра выходить на амвон — и говорить о праведности, славить добродетель. Проповедовать воздержание, когда у самого при взгляде на молоденьких леди перехватывает дыхание и в голову лезут мерзейшие мысли. When the fox preaches, take care of your geese… Когда лиса читает проповеди, загоняй своих гусей…