Бертрис Смолл - Сама невинность Страница 3

Девочек наставляли с утра до пяти. Каждая умела читать, писать, знала сложение и вычитание, латинский, французский и английский, поскольку в Англии говорили именно на двух последних языках, но далеко не все воспитанницы знали оба, когда поступали в монастырь. Девушек, которым предстояло стать монахинями, учили шить и вышивать. Наиболее талантливым разрешалось рисовать картинки и переписывать священные книги. Некоторым, самым сметливым, предстояло входить в тонкости управления монастырским хозяйством, на случай болезни или отлучки матушки Юнис, аббатисы монастыря. Кроме того, им с детства было знакомо искусство целительства.

Девочки, которых родственники собирались выдать замуж, играли на каком-нибудь музыкальном инструменте, вышивали и учились присматривать за кухарками, то есть умели готовить, солить и коптить мясо и дичь, делать мыло для умывания и стирки, управлять поместьем в отсутствие мужа, заботиться о больных и ухаживать за ранеными.

Испуганная и одинокая, Эльф тем не менее быстро привыкла к жизни в монастыре Святого Фрайдсуайда. Сестра Катберт, та монахиня, что унесла ее от брата, оказалась невероятно доброй. Именно на ее попечении были шесть малышек. Пухленькая, с круглым розовым личиком и искрящимися юмором карими глазами, она явно сочувствовала новой воспитаннице, но не собиралась позволять девочке предаваться горю. Ворвавшись в спальню, она поставила Эльф на ноги.

— Вот тут ты будешь жить с новыми подругами, — весело объявила монахиня. — Ну же, познакомьтесь с Элинор де Монфор, которую все зовут Эльф. Ей пять лет.

— Не похоже, — протянула старшая из девочек, — Уж очень мала. Матильде Фицуильямс пять, а она куда выше.

— Но я выше и Изабо Сен-Симон, а ей шесть, — возразила Матильда, злобно зыркнув на десятилетнюю противницу, бывшую к тому же дочерью графа. — Природа всех нас создала разными, и ничего тут такого нет. — И, протянув руку Эльф, добавила:

— Можешь звать меня Матти, и уверена, мы с тобой подружимся.

У новой приятельницы были круглые голубые глаза и соломенные косички. Эльф робко выглянула из-за прикрытия — подола монашеского одеяния сестры Катберт.

— Мне исполнилось пять в майский праздник, — подтвердила она. — Это брат прозвал меня Эльфом, потому что я совсем не расту.

— У меня шесть братьев, — сообщила Матти, — поэтому меня и отослали сюда, в монахини. У семьи просто нет денег, чтобы выделить мне приданое. Мне тогда едва три исполнилось. А мать умерла, когда рожала последнего брата. Тебе здесь понравится. Ты тоже будешь монашкой?

— Не знаю, — вздохнула Эльф.

— Тоже, — кивнула сестра Катберт. — А теперь, Матти, пора заниматься.

— Новенькая отстанет от нас! — воскликнула дочь графа.

— Ничего страшного, — жизнерадостно улыбнулась сестра Катберт. — Она самая младшая из вас, но, думаю, быстро нагонит. Эльф наверняка понравится учеба. Не думаешь же ты, Ирмагард, что она должна знать столько, сколько ты? В конце концов, ты живешь с нами уже четыре года и поступила сюда в шесть, а Эльф всего пять.

Добрая сестра не высказала, что, по ее мнению, Эльф далеко превзойдет Ирмагард.

Ирмагард Бувье покинула монастырь три года спустя после прибытия Эльф, чтобы готовиться к свадьбе с неким немолодым рыцарем. Он уже успел жениться дважды, и дети его были старше будущей мачехи. К этому времени Эльф и в самом деле оставила дочь графа далеко позади.

— К сожалению, она отнюдь не самая способная из воспитанниц, — коротко заметила сестра Катберт после того, как торжествующая Ирмагард, вне себя от восторга, отправилась к жениху.

А за стенами монастыря война разгоралась с новой силой. В 1139 году Матильда высадилась на побережье Англии. Два года спустя король Стефан был захвачен в плен, и дочь Генриха I и внучка Вильгельма Завоевателя с триумфом вошла в Лондон. Но претендентка на английский престол страдала излишней чванливостью и алчностью и немедленно возложила на народ ярмо непосильных податей. Ее тезка, жена Стефана, изгнала узурпаторшу из столицы, и в 1147 году та наконец навсегда покинула Англию. Ее преемником стал сын, Генрих Плантагенет, властитель Анжу и Пуату по рождению и повелитель Аквитании по праву брака с Алиенор Аквитанской, наследницей этого государства.

В 1152 году Эльф стала послушницей. Предполагалось, что она принесет монашеские обеты двадцать второго июня, в день празднования первого английского мученика, и Эльф решила, что возьмет его имя и отныне будет именоваться сестрой Олбен. Ее лучшая подруга Матти собиралась принять постриг в тот же день под именем сестры Коламбы. Что же до третьей подруги, Изабо Сен-Симон, она намеревалась покинуть монастырь в конце лета и отправиться домой, в Ворчестер, где уже будет ждать жених.

Как-то поздней весной девушки сидели на склоне холма, присматривая за отарой овец. Две были одеты одинаково, в серые одеяния послушниц, третья нарядилась в ярко-красную тунику поверх синих юбок.

— Поверить не могу, — вздохнула Иза, — что тебе отрежут волосы. Эльф. Кровь Христова, я всегда им завидовала. Просто грех!

Она осторожно погладила золотисто-красные волосы подружки.

— Тщеславие не пристало невестам Христовым, — тихо возразила Эльф.

— Но ты вовсе не тщеславна! — запротестовала Иза. — Какая жалость, что тебя не выдадут замуж. Эльф! Могу поклясться, что немало знатных мужчин дрались бы за право получить твою руку и готовы взять тебя совсем без приданого! Ты куда красивее меня и Матти. Страшно подумать, что через несколько месяцев нас навсегда разлучат! Пусть я вечно жалуюсь, но, по правде говоря, мы неплохо проводили здесь время, верно?

— Да уж, приключений было немало, — лукаво хихикнула Матти.

— Скорее злоключений, — усмехнулась Эльф. — Я, бедняжка, изо всех сил старалась уберечь вас от неприятностей, Тебе пора исправиться, Матти.

— Матушка-настоятельница знает, что это невозможно, — пробормотала Матти. — Поэтому я вместе с сестрой Катберт буду заботиться о малышах. Настоятельница утверждает, будто к вечеру я буду так уставать, что не хватит времени на глупые проделки. Она говорит, что каждый по-разному служит Господу. А сестра Агнес сказала, что, если мой голос будет еще улучшаться, когда-нибудь я стану главной певчей. Вы же знаете, как я обожаю музыку!

— Но едва Матильда Фицуильямс станет сестрой Коламбой, — ехидно заметила Иза, — больше ей не придется ходить к амбару и подсматривать, как отец Ансельм охаживает молочницу своим огромным жезлом.

— Жаль, что ты отказывалась пойти с нами, — хмыкнула Матти. — Даже не представляешь, какого зрелища лишилась! Кажется, я приношу Господу огромную жертву и поняла это после того, как узрела мужчину и женщину в порыве страсти! Как противно, что у моей семьи нет средств выдать меня замуж за здоровенного парня. Но я смирилась с судьбой, и на душе легче при мысли, что я приношу Богу свою девственность.