Кэтрин Коултер - Розовая гавань Страница 3

— Он не забыл, как пахнет болезнь и смерть. Немногим из нас удалось выйти из темницы живыми.

— Зато теперь он может вдоволь есть свинину, — пробормотал Грилэм, задержавшись на винтовой лестнице. — Северн, я знаю Фоука и Гастингс десять лет. Гастингс была смышленой девчушкой и оправдала мои надежды. Отлично разбирается в травах, освоила искусство врачевания, образованна, воспитана. И совершенно не похожа характером на мать. Лучшей наследницы Оксборо вряд ли можно желать: она прекрасно знает, как управлять таким владением. Дай мне слово, что станешь хорошо с нею обращаться.

— С тебя довольно и того, что я согласен взять ее в жены, — отчеканил Северн, — защитить от стервятников, которые уже наверняка летят сюда, прослышав о близкой смерти эрла. И содержать ее сыновей.

— Если бы не этот брак, тебе пришлось бы стать вассалом другого человека. И хотя ты остался бы по-прежнему бароном Лугезом, твои земли некому было бы возделывать.

— У меня ничего не осталось.

— Теперь у тебя будет достаточно денег, чтобы привести все в порядок. Ты получишь в жены Гастингс. Она присмотрит за Оксборо, когда тебе придется уехать в другие имения.

— А вот моя мать не смогла ни за чем присмотреть. Когда я вернулся в Лэнгторн, то обнаружил ее в помойной яме. От страха она не смела высунуться наружу. По-моему, она даже не узнала меня. Да и что взять с женщины с ее женским рассудком, который оказался во власти демонов. Она совершенно помешалась, Грилэм, и не в состоянии управлять Лэнгторном. С какой стати мне ожидать чего-то иного от твоей Гастингс? Или от любой другой женщины? Кстати, что ты имел в виду, когда уверял, что она не похожа на мать?

— Ее мать изменяла мужу. Фоук застал ее в постели сокольничего и забил кнутом до смерти. Гастингс совершенно не похожа на мать.

Тут Грилэм вспомнил про девицу, которую Северн некогда хотел взять в жены, про какую-то Марджори. Рассказал он об этом давно и, кажется, тогда еще на что-то надеялся. Вспоминает ли он о ней?

— Это мы увидим, — ответил Северн. Он был суровым человеком, но справедливым, по крайней мере по отношению к другим мужчинам. Большего Грилэм все равно сделать не может. Кроме того, он скучал по жене и сыновьям и хотел поскорее вернуться к ним. Он надеялся, что Гастингс смирится с выбором отца. Хотя это и не имело особого значения.

Глава 2

Ричард де Лючи гневно смотрел на испачканную кровавой рвотой ночную рубашку жены. Как бы он хотел, чтобы это был погребальный саван! Почему она никак не подохнет, черт бы ее побрал?! Она застонала и выгнулась от боли. Гладкое лицо покрылось страдальческими морщинами, открытый рот искривился.

С какой легкостью он мог бы придушить ее, если бы не священник, четверо женщин, суетившихся у кровати, да его собственный слуга, уже более трех часов не покидавший пропахшую смертью комнату.

Ричард знал, что Северн Лэнгторн уже рыщет вокруг Оксборо, знал обо всех переговорах и о том, что король Эдуард дал свое согласие. Но если бы у него в руках оказалась Гастингс Трент, то плевать он хотел даже на согласие римского папы. Победителем станет тот, кто первым овладеет ею и сделает своей женой.

Он с хрустом заломил пальцы. Нужно было подсыпать весь белый порошок. Тогда она наверняка тут же бы отдала Богу душу, а не уползла в эту спальню, где уже второй день валяется в собственных нечистотах.

А если бы она только пискнула, что ей не нравится вино, он попросту велел бы его выпить или силой влил ей в глотку. Она бубнила одну из своих невыносимых молитв, когда пила вино, в которое он всыпал чудесный порошок, добытый у цыганки. Взамен он отдал красную шаль, семь лет назад подаренную им невесте на свадьбу.

Вдруг она не умрет? Ричард так сжал кулаки, что побелели костяшки пальцев. Тогда он обязательно изловит цыганку и вздернет на первом же суку. Она снова застонала и попыталась встать. — Лежите тихо, дитя мое. Леди Джоан, лежите тихо.

Грудь умирающей заходила ходуном в поисках глотка воздуха. Ричард с ненавистью уставился на жену. Черт бы тебя побрал, сдохни же скорее!

И тут леди Джоан без нового приступа скончалась. Последний глоток воздуха покинул открытый рот, глаза широко распахнулись, невидящий взгляд остановился на лице мужа.

— Все кончено, милорд, — произнес священник и добавил:

— Вот и все. Бедная леди ужасно страдала от заворота кишок, но зато теперь она вернулась к нашему Создателю, и ее бессмертная душа свободна от земных тягот. Мне, очень жаль, милорд.

До Ричарда де Лючи вдруг дошло, что малый явно чего-то ждет. Чего? Что муж с рыданиями бросится на бездыханное тело?

— Готовьтесь к похоронам да уберите комнату, — приказал Ричард служанкам и, пересилив себя, на миг склонил голову у смертного одра жены.

Но через минуту он уже торопливо выскочил из спальни, едва не растоптав маленькую дочь Элизу, которая пряталась за креслом у двери. Она упала, придавленная креслом, однако Ричард этого даже не заметил.

Наконец-то сука умерла. Джоан Ротэм подохла. Ричард бежал по главному залу, зовя слуг. Ах как мало рыцарей у него в замке. Ничего, очень скоро он наймет столько людей, что не сможет их счесть. Только надо поспешить. Этот чертов Северн Лэнгторн чересчур близко подобрался к Оксборо.

Не прошло еще и часу, как Ричард выехал из замка Седжвик, его боевой конь свеж и рвется в галоп, он мигом проскачет семнадцать миль, отделяющие Седжвик от замка Оксборо, что высился на берегу Северного моря.

Она выйдет замуж за дьявола в серой одежде. Через два часа. Нужно вернуться в замок, принять ванну, и служанки наденут на нее чудесное шелковое платье шафранового цвета, которое госпожа Агнес начала шить для Гастингс, когда той исполнилось двенадцать лет.

Нет, еще не пора. Она ехала верхом на своей Марелле, серой породистой лошадке со звездочкой во лбу, и гадала, не захочет ли этот человек забрать ее лошадь себе, ведь он, кажется, не признает иных цветов. Сегодня Гастингс обошлась без седла, лишь накинула уздечку на изящную голову Мареллы, вывела ее из конюшни на замковый двор и, легко вскочив на лошадь, проехала мимо Бимиса, оруженосца отца. Ему подчинялись три рыцаря с оруженосцами и пятьдесят солдат. Огромный двор был вытоптан дочиста, трава и деревья росли только в восточном углу, где находился яблоневый сад.

Бимис взмахнул рукой, хотел окликнуть ее, позвать назад, но ему помешал оружейник Скуибс. Гастингс осторожно миновала двор, запруженный женщинами, детьми и домашней скотиной, затем слегка тронула пятками бока лошади, проехала под решеткой ворот в восьмифутовой толщины стене и оказалась на подъемном мосту, перекинутом через глубокий ров, сделанный ее прапрадедом. Здесь она миновала еще одну стену, уже не такую мощную, как та, что защищала двор.