Кресли Коул - Бессмертная любовь Страница 3

– Можешь?

– Н-нет. – У нее никогда не было достаточно сил и умений, чтобы это делать. – Пожалуйста. – Эмма сморгнула с ресниц капли дождя, умоляюще глядя на него. – Вы ошиблись, вам нужна какая-то другая женщина!

– Думаю, что узнал тебя. Но проверю, раз ты настаиваешь.

Он под руку, чтобы… прикоснуться к ней? Ударить? Эмма забилась, шипя от отчаяния. Мозолистая ладонь стиснула ей затылок, вторая рука сжалась на ее запястьях. Он склонился к ее шее. Ее тело дернулось: он провел языком по ее коже! Его рот казался невероятно жарким по контрасту с холодным влажным воздухом, так что Эмма содрогнулась, чувствуя, как у нее сводит мышцы. Он застонал, целуя ее, пальцы больно стиснули ее запястья. Под ее юбкой капли дождя потекли вниз по ногам, прокладывая потрясающе холодные дорожки.

– Не надо! Прошу вас…

Когда ее последнее слово закончилось всхлипыванием, он словно вышел из транса: сдвинув брови, он посмотрел ей прямо в глаза. Однако рука, удерживавшая ее запястья, не разомкнулась.

Молниеносным движением одного когтя он располосовал на ней блузку и тонкий лифчик под ней, а потом медленно сдвинул половинки ткани с ее груди. Эмма снова забилась, но он без труда справился с ее сопротивлением. Жадный взгляд скользнул по ее телу, а дождь продолжал лить, обжигая холодом ее обнаженную грудь. Эмма дрожала всем телом, не в силах справиться с собой.

Его боль была настолько острой, что ее затошнило. Он может овладеть ею или вспороть ее незащищенный живот и убить…

Вместо этого он разорвал на себе рубашку и завел свои громадные ладони ей под спину, чтобы прижать ее к своей груди. Когда их кожа соприкоснулась, он застонал – и ее словно током ударило. Небо расколола ветвистая молния.

Он рокотал какие-то незнакомые слова у самого ее уха. Эмма чувствовала, что это – нежные слова, так что ей показалось, что она сошла с ума. Она обмякла, руки ее бессильно повисли. Его била крупная дрожь. Губами, которые казались еще жарче из-за холодного ливня, он касался ее шеи, щек и даже невольно закрывшихся век. Он стоял на коленях, прижимая ее к себе, а она лежала, слабая и ошеломленная – и смотрела, как над ними сверкают молнии.

Бережно подведя ладонь ей под затылок, он повернул ее лицо к себе.

Казалось, его рвут на части какие-то мощные чувства: на нее еще никогда не смотрели так… поглощающе. Она была в смятении. Он нападет на нее – или отпустит?

– Отпусти меня! – Слезинка скользнула по ее щеке – теплая капля среди холодных дождевых.

Выражение его лица мгновенно изменилось.

– Кровавые слезы? – взревел он. Ее розовые слезы явно вызвали у него отвращение. Он отвернулся, словно ему противно было на нее смотреть, и вслепую дернул края ее блузки, чтобы соединить их. – Веди меня в свой дом, вампир.

– Я… я живу не здесь, – сказала Эмма сдавленным голосом, ошеломленная тем, что произошло, и тем, что он так легко опознал ее.

– Веди меня туда, где ты остановилась, – приказал он, поднимаясь.

– Нет! – ответила она, изумив саму себя. Он тоже явно удивился.

– Потому что не хочешь, чтобы я перестал? Хорошо. Я овладею тобой прямо здесь, на траве. – Он легко поднял ее на колени. – И дождусь, пока взойдет солнце.

Наверное, на лице Эммы отразилась готовность сдаться, потому что он рывком поставил ее на ноги и подтолкнул вперед.

– Кто с тобой живет?

«Муж! – хотелось ей огрызнуться. – Боксер-тяжеловес, который тебя отпинает». Однако она не способна была лгать, даже сейчас, и к тому же у нее не хватило бы храбрости, чтобы его провоцировать.

– Я одна.

– Твой мужчина позволяет тебе путешествовать в одиночку? – спросил он под шум грозы. Голос у него снова начал звучать по-человечески. Когда Эмма ему не ответила, он презрительно добавил: – У тебя неосмотрительный мужчина. Тем хуже для него.

Минут десять он тащил ее с собой по улицам, а потом они протиснулись мимо швейцара в отель. В роскошном холле на них смотрели с нескрываемым изумлением. Хорошо хоть, что освещение было чуть приглушенным. Эмма запахнула намокший жакет, закрывая разодранную блузку, и низко опустила голову.

В присутствии такого множества людей великан перестал стискивать ей плечо. Видимо, он понимал, что это привлекло бы к ним ненужное внимание.

Когда он обхватил ее за плечи своей тяжелой рукой так, словно они – пара, Эмма быстро посмотрела на него из-под мокрых прядей. Хоть он шел, гордо расправив свои широкие плечи, как будто все эти помещения принадлежали ему, он смотрел по сторонам так, словно все для него было новым. Звонок телефона заставил его напрячься. Также он отреагировал на вращающуюся дверь. Несмотря на то что он прекрасно владел собой, Эмма поняла, что лифт был ему незнаком и он опасался в него входить.

Короткий путь по коридору к ее комнате показался ей невыносимо долгим, и всю дорогу Эмма придумывала и отбрасывала бесконечные варианты побега. Перед дверью она задержалась, не торопясь извлекать ключ из сумки.

– Ключ! – потребовал он.

Протяжно вздохнув, Эмма вручила ему ключ. Когда его глаза настороженно сузились, ей показалось, что он снова потребует у нее ключ, но он внимательно посмотрел на дверь и вернул карточку Эмме.

– Открывай сама.

Трясущейся рукой она вставила карточку в прорезь. Жужжание механизма и щелчок замка прозвучали для нее погребальным маршем.

Оказавшись в номере, он проверил каждый его дюйм, словно хотел удостовериться в том, что Эмма на самом деле одна. Он заглянул под застеленную парчовым покрывалом кровать, а потом рывком раздвинул тяжелые занавеси, открыв один из лучших видов на Париж. Он двигался, как хищный зверь: в каждом повороте ощущалась агрессия, хотя Эмма заметила, что он бережет одну ногу.

Когда он, хромая, медленно вернулся к ней в прихожую, ее глаза расширились – и она начала пятиться. Однако он продолжал надвигаться на нее, изучая ее, оценивая… пока наконец его взгляд не остановился на ее губах.

– Я долго тебя ждал.

Он по-прежнему вел себя так, словно знаком с ней. Но Эмма ни за что не забыла бы такого мужчину.

– Ты мне нужна. Кем бы ты ни была. И я больше ждать не стану.

Эти непонятные слова почему-то заставили ее тело расслабиться и обмякнуть. Ее пальцы непроизвольно согнулись словно для того, чтобы схватить его и притянуть к себе, а клыки втянулись в ожидании его поцелуя. Испугавшись собственной реакции, Эмма застучала ногтями по стене у себя за спиной и щелкнула языком по левому клыку. Ее защита продолжала дремать. Она ведь безумно его боится! Почему же его не боится ее тело?

Он прижал ладони к стене по обе стороны от ее головы. Не торопясь, подался вперед, чуть прикоснувшись губами к ее губам. Это легкое соприкосновение заставило его застонать – и углубить поцелуй, водя по ее губам кончиком языка. Эмма замерла, не зная, что делать.