Симона Вилар - Тяжесть венца Страница 3

Королева не доверяла Глостеру, она видела, как все больше власти и могущества приобретает этот Йорк, которому, казалось, не на что было рассчитывать. Но титул следовал за титулом, должность за должностью, манор[4] за манором. Элизабет замечала, как мало-помалу Ричард оттягал у ее венценосного супруга полкоролевства. Теперь от Ноттингема до границ с Шотландией, не считая кое-каких владений Кларенса, простирались лишь подвластные Глостеру земли. Король Эдуард, заметно сдавший в последнее время, редко заезжал так далеко, и люди на Севере считали младшего Йорка более влиятельным правителем и именно в нем видели силу. Даже гордый Перси, граф Нортумберленд, единственный, кто мог противостоять Ричарду, и тот должен был смириться перед мощью горбатого Дика.

– Не кажется ли вам, государь, – несколько нервно говорила королева мужу, – что неразумно давать Глостеру подобные полномочия над половиной королевства? Пусть бы на Севере у него был достойный противник в лице Перси.

Но Эдуард не уступал.

– Бог свидетель, Бетти, я доволен, что поставил Дика наместником Севера. Он загнал в угол последних непокорных ланкастерцев, он прекрасно контролирует неспокойное Пограничье, заставил повиноваться Нортумберленда, того самого Нортумберленда, для которого всегда существовал лишь один девиз: «Перси должны служить только Перси!» Нет уж, если Белый вепрь загонит в клетку Синего льва[5], я буду только доволен.

Так обстояли дела в королевской семье и при дворе, когда в начале осени 1480 года король Эдуард решил собрать парламент. На него должен был приехать и герцог Глостер. Он написал Эдуарду, что хотел бы наконец жениться, чему король обрадовался, хотя и был несколько обескуражен, поскольку младший брат не назвал имени своей избранницы, сообщив лишь, что вопрос об этом браке должен быть поставлен в парламенте. И это Дик, который всегда твердил царственному брату, что никому, даже королю, не позволит вмешиваться в свою личную жизнь и сам выберет себе невесту.

1. Anguis in herba[6]

Ричард Глостер прибыл в Лондон в первые дни сентября. Встреча трех братьев Йорков прошла с показной приветливостью, но все равно многие разглядели за улыбками и объятиями некоторое напряжение.

Ричард Глостер держался лучше других, на устроенном в его честь пиру был общителен и весел, много шутил, но его внимательный взгляд холодно подмечал все перемены. Он видел, как постарел и обрюзг король. Эдуард почти не поднимался с кресла, а его любовница – кареглазая Джейн Шор – проплясала весь вечер с лордом Гастингсом и с красавчиком маркизом Дорсетом. Ричард заметил, что эти двое готовы не на шутку схватиться из-за нее, а она лишь смеялась да поглядывала в сторону короля.

Джордж Кларенс много пил, а потом, как водится, завел разговор о собственном могуществе и о том, что Яков Шотландский уже почти готов отдать за него свою сестру. Как бы не так! Яков и не помышляет об этом, в особенности после того как Ричард передал весть об отравлении жены Джорджа, Изабеллы Невиль, и о том, насколько зыбко положение самого Джорджа при дворе. Что ж, пусть пока веселится, пьяный болтун, а уж он, Ричард, сумеет преподнести ему сюрприз, объявив парламенту, что считавшаяся погибшей дочь Уорвика, Анна Невиль, жива и Кларенс незаконно владеет ее землями.

Ричард не сводил взгляда с лица Джорджа и поэтому не замечал, как внимательно наблюдает за ним самим королева. Элизабет знала о ненависти между Джорджем и младшим Йорком, и ей пришло на ум, что в Ричарде она может приобрести сильного союзника в борьбе против Кларенса.

Поздно ночью, кода гости разъехались и на всех башнях Лондона отзвучал сигнал гасить огни, королева призвала к себе своего второго сына, Ричарда Грея, и велела ему подать лодку к Воротам Изменников[7].

– Матушка, прикажете взять охрану? – спросил мальчик еще ломающимся голосом.

– Нет, сын мой. Мы будем одни, и ни единая душа не должна знать об этой поездке.

Ричард Грей провел лодку под нависающей громадой ворот. Одинокий факел, горевший в железной клетке под аркой, осветил их. Королева с улыбкой глядела на сына. Она любила всех своих детей, но не могла побороть особой трепетной нежности к этому не по годам рослому и красивому подростку. Он был сильным и высоким, с пышными и волнистыми пепельными волосами, прямым носом, резко очерченными скулами и ярко-синими глазами под прямыми темными бровями. Внешне он очень напоминал королеве… Она вздохнула и отвела взгляд. То было в далеком прошлом, о котором она запретила себе вспоминать.

Лодка плавно шла по течению Темзы. Юный Ричард греб легко, и вскоре они миновали арку Лондонского моста. Вдоль берега проступали темные очертания уснувшего города, над рекой клубился туман. Мерно ударял колокол в соборе Святого Павла. Королева всматривалась в северный берег, пока не различила стоявшее почти у самой воды каменное строение. Ярусы черепичных крыш, высокие окна, башенки по углам и удобный причал со ступенями, омываемыми водами Темзы. Байнард-Кастл! Прежде этот особняк принадлежал матери короля, Сесилии Йоркской, но Глостер при явном попустительстве Эдуарда попросту вытеснил оттуда старую герцогиню. И теперь это была только его резиденция.

– Риччи, сверни к Байнарду, – велела сыну королева. Она видела, что за окнами теплился свет, а значит, Глостер еще не ложился.

В это время герцог сидел перед украшенным мраморной резьбой камином, слушая доклад Джеймса Тирелла. Этот человек представлял Ричарда в Королевском совете, был его глазами и ушами при дворе, его ближайшим поверенным.

Тирелл имел привычку всегда одеваться в черное, за что и был прозван Черным Человеком. Его недолюбливали за скрытность и нелюдимость, но он был близок к сиятельному герцогу Глостеру, и перед ним надлежало заискивать. Джеймсу не исполнилось еще и тридцати, но странная неподвижность черт делала его старше. У него были черные, довольно коротко подстриженные волосы и желтые, как патока, непроницаемые глаза. Голос его звучал мягко, и Ричард внимал ему, машинально водя кончиком трости по узорам ковра на полу.

Уже в который раз герцог убеждался, что этот Тирелл просто находка для него. Хотя когда-то было не просто приручить мальчишку… Но то уже в прошлом, ныне же Глостер видел в нем преданного человека, которому можно поручить любое, даже самое щекотливое дело, и сэр Джеймс неизменно справлялся с блеском. Он был неглуп, умел держать язык за зубами, но мог, когда надо, и сказать веское слово.

Сейчас Джеймс Тирелл посвящал своего герцога в последние новости двора. Сообщил, что король по-прежнему поддерживает торговцев, посещает Гилдхолл и отдает дань коммерции, чем наносит ущерб своему достоинству в глазах знати. Из лордов двора Эдуард более других приблизил к себе Гастингса, хотя тот и встречается украдкой с фавориткой короля Джейн Шор. Королева Элизабет в последнее время странно нервозна, возможно, оттого, что она вновь на сносях. Как стало известно, ее величество недавно тайно ездила в Саутворк к местной гадалке и услышала предсказание: пока жив брат короля, детям Элизабет не бывать на троне.