Сара Орвиг - Атланта Страница 3

– Любовь моя, прости меня, но мы опять должны идти. Обещаю, я никому не дам тебя в обиду. Я всегда буду рядом с тобой, – Клер слегка коснулась губами щек младенца. Она провела рукой по шелковистым кудряшкам Майкла, охваченная любовью и решимостью уберечь его от опасности любой ценой.

Девушка погасила лампу и набросила на плечи накидку. Взяв сумку, ридикюль и спящего ребенка, она направилась к двери. Ее тело покрылось холодным потом и дрожало.

Заскрипели ступени, и девушка остановилась. Звук был едва различим, но Клер услышала его и в темноте пристально уставилась на дверь. Ручка повернулась, и сердце девушки, замерев на мгновение, заколотилось с бешеной силой.

Клер бросилась назад, к черной лестнице, ведущей во двор, со скрипом открыла дверь и выглянула на улицу. Под орешником стоял один из мужчин. Трясущейся рукой она тихо закрыла дверь. Один мужчина был у черного хода, другой – в коридоре, у двери ее комнаты. Выход из создавшейся ситуации обязательно должен быть! Они не посмеют тронуть Майкла. Охваченная страхом и волнением, Клер попыталась придумать, что ей предпринять. Из-за двери опять послышался шум.

Положив Майкла на пол, девушка подбежала к кровати и высоко положила подушку под одеяло, создав впечатление, будто здесь кто-то спит. Затем вышла за дверь и схватила маленькую деревянную табуретку. Держа ее за одну ножку, она высоко подняла табуретку над головой.

Дверная ручка опять задергалась. Кто-то ударил ногой в дверь, и она с шумом распахнулась. В комнату вошел мужчина и сразу же направился к кровати. Клер с силой обрушила ему на голову табуретку. Раздался громкий всхлип, и незнакомец с грохотом упал на пол.

– О Господи! – девушка уронила стул и взяла спящего ребенка. Молясь о том, чтобы человек не умер, она стрелой сбежала вниз и выскочила из дома. На секунду остановившись, чтобы оглядеться, Клер побежала вперед. С отчаянно бьющимся сердцем, стараясь держаться в тени, девушка поспешно двигалась в сторону вокзала.

Уже через час Клер сидела в поезде, следующем в Луисвилл, штат Кентукки. Напротив нее через ряд ехала храпящая парочка. Широкая черная юбка очень полной женщины свисала с сиденья. В вагоне находилось еще шесть пассажиров, мужчин. Она постоянно наблюдала за ними, но никто из пассажиров не обращал на нее никакого внимания.

Мысли Клер снова вернулись к людям, преследовавшим ее. Наверное, было бы безопаснее поехать на запад. Авраам Линкольн только что стал президентом Соединенных Штатов, Южная Каролина, согласно конвенции, отделилась. Стали привычными и разговоры об отделении Саванны. Если все люди ушли на войну, значит, у мужчин нет времени преследовать ее, потому что они должны воевать.

Клер покачивалась в вагоне, прижимая к себе Майкла. Она слушала ритмичный стук колес, которые, казалось, выстукивали: «Мы спасены, мы спасены…»

«Я должна найти способ заработать себе на жизнь, – думала про себя девушка, – и найти убежище, из которого не придется вновь убегать». Она вглядывалась в темноту за окном и думала о будущем. Неужели этих мужчин послал ее отец, чтобы силой заставить выйти замуж за нелюбимого человека? Но Клер не могла представить себе, что ее скряга-отец будет тратить деньги на то, чтобы нанять людей и найти ее.

Скоро ли преследователи вновь нападут на ее след?

ГЛАВА 2

Джорджия, 18 ноября 1864 г.

Полы темно-синего сюртука майора раздувались на ветру и слегка бились о ноги. Тишину нарушал только стук копыт, поскрипывание седла и позвякивание сбруи. Майор американской армии Форчен О'Брайен развернул своего гнедого скакуна и натянул вожжи.

– Вот он, Бель Таш, – сказал он, указывая на красивый дом, показавшийся вдали.

Лейтенант Аларик Хемптон осадил свою лошадь.

После Атланты даже не верилось, что еще что-то уцелело. Имение располагалось далеко к западу от Джонсборо, и, наверное, армия здесь не проходила. К тому же в своем письме генерал Шерман просил генерала Говарда не трогать Бель Таш. Как явствовало из письма, владельцем поместья был француз, который сейчас находился в Европе. Кроме того, он не принимал никакого участия в военных действиях.

– Черта с два он не участвует! – Форчен О'Брайен пристально смотрел на величественный особняк со множеством колонн вдоль портика. – Он владелец не только нескольких литейных цехов на юге, но и корабельной компании. И мне известно, что все это приносит ему огромные деньги. Мой старший брат тоже участвовал в прорыве блокады и рассказывал об этом Треворе Венгере.

Дом, расположенный на небольшом возвышении, выглядел таким же высокомерным и властным, как и его владелец. Форчена охватило жгучее чувство ненависти. Ему хотелось уничтожить особняк, но в присутствии сбежавшего Венгера. Взгляд майора, скользнув по холмистой местности, переместился на голубятню, могучие дубы с раскидистыми ветвями и вышку на крыше покосившегося домика. О'Брайен замер.

– Поехали, – сказал он, посматривая на железные ворота и забор, охранявшие маленький клочок земли. Лейтенант Хемптон молча подъехал вслед за майором к воротам семейного кладбища. Форчен спешился. Поправив на голове фетровую шляпу с широкими полями, он направился к входу.

– Форчен, – оглянувшись назад, О'Брайен увидел, что Аларик машет ему рукой, – не наделай глупостей. Обещай мне.

Голубые глаза лейтенанта с тревогой смотрели на него.

Со смешанным чувством острой боли и злости Форчен набрал воздух и глубоко вздохнул:

– Тревор Венгер убил мою жену и ребенка. Мне это ясно как божий день. И я убью его…

– Только не сегодня, майор, – мягко сказал Аларик, вскидывая свои белесые брови. – Тебе нужно отправляться на войну… Я поеду потихоньку, а ты догонишь меня. Кроме того, ты говорил, что Венгер в Европе… То же самое говорится в письме генерала Говарда.

Мужчины повернулись и взглянули на дом. На них смотрели пустые темные окна, за которыми не было видно ни единой живой души. Никаких признаков жизни. Только поскрипывали от ветра ставни.

Форчен отвернулся. Едва замечая холодный, бьющий в лицо ветер, О'Брайен бродил среди надгробных плит. Под ногами хрустела сухая трава. Внезапно его взгляд упал на свежую могилу, уже слегка поросшую травой. К горлу подступил комок. Слезы обожгли глаза Форчена, но он не замечал, как они текли по щекам.

Дул колючий ветер, и воспоминания кружились в голове, как сухие листья под ногами: вот смеющаяся Мерили… Ее темно-карие глаза сверкают, светлые волосы разметались по подушке, губы припухли от его поцелуев, она протягивает к нему свою худенькую руку, а другой прижимает к себе их малыша.

– Я люблю тебя, Форчен, и всегда буду…