Дженна Питерсен - Странности любви Страница 3

— Справедливо или нет, это единственный вариант. Хотите знать подробности?

Мередит кивнула:

— Давайте, Чарлз. Что это за дело?

Он достал из кармана табакерку и, усевшись у камина, принялся набивать трубку.

— Я уверен, вы все слышали о приближающемся аукционе в галерее Джермана?

Мередит снова кивнула:

— Разумеется. Он обещает стать событием. На прошлой неделе на балу, устроенном Обществом, только о нем и говорили.

— Недавно там произошли два странных происшествия. Во втором случае пропала картина, — сообщил Чарлз.

— И все? — задохнулась от возмущения Эмили. Она негодующе вскинула руки. — Что стряслось со службой, защищающей страну и Корону? Я-то думала, что именно этим мы должны заниматься, а не возвращением украденных у герцогинь драгоценностей или розыском дурацких картин для аукциона.

Чарлз покачал головой:

— Дело гораздо серьезней. Это не простая кража картины, Эмили!

Мередит встретилась с ним взглядом.

— Тогда объясните, — попросила она. Чарлз спокойно смотрел на нее.

— Мы предполагаем, — ответил он, — что укравший картину — человек с положением и титулом. Человек, с которым вы в прошлом были знакомы.

— Кто? — забеспокоилась Мередит.

— Тристан Арчер, — услышала она в ответ.

Комната поплыла куда-то, Мередит изо всех сил старалась сохранить безразличное выражение лица. Ей потребовалась вся ее выучка, чтобы не выдать себя.

— Маркиз Кармайкл? — удивилась Мередит, и голос ее напрягся от усилия заставить его звучать равнодушно.

— Он самый. — Чарлз внимательно наблюдал за ней, отмечая каждое ее движение и смену чувств на ее лице.

В ответ девушка издала короткий смешок, никак не соответствовавший ее внутреннему смятению.

— Чарли, это безумие. Годовой доход Тристана Арчера составляет минимум двадцать тысяч фунтов. У него не менее пяти процветающих имений. Ему незачем красть картину.

Чарлз пыхнул трубкой.

— Может быть, и так, но это не первое непонятное происшествие в галерее. Примерно неделю назад Джерман, спустившись из своих комнат наверху, обнаружил, что та самая картина снята и стоит на полу у стены, на которой висела. В тот момент он посчитал, что картину снял он сам или кто-нибудь из служащих и забыл об этом. Но позднее, когда обнаружилась пропажа картины, Джерман понял, что ни у кого из них не было причины ее перевешивать.

Мередит кивнула, мысленно сопоставляя факты, словно складывая кусочки головоломки.

— А в первом случае была попытка украсть? Чарлз отрицательно покачал головой:

— Нет. Ничто не говорило о том, будто вора потревожили в момент ограбления. Леди М. считает, что в первом случае неизвестный совсем не собирался забирать картину.

Мередит задумалась, перебирая причины, по которым злоумышленнику могло понадобиться снять произведение искусства с того места, где оно висело, но не унести, хотя у него была такая возможность.

В голову ей пришло совершенно невероятное объяснение:

— Тот, кто трогал картину в первый раз, что-то добавил к ней, но не взял. А тому, кто украл, было нужно как раз спрятанное в ней, однако он не мог купить картину, потому что она была уже продана.

— Именно так мы считаем, — чуть кивнув, сказал Чарли.

— Неужели это правда?! — воскликнула Эмили. Мозг Мередит усиленно заработал. Она так погрузилась в свои мысли, что забыла о подругах.

Ана улыбнулась:

— Ты великолепна, Мерри! Но что еще думает об этом леди М.?

Чарли отложил трубку и встал, чтобы подойти к огню.

— Таким образом можно передавать самую разнообразную информацию. Считается, что агенты противника могут воспользоваться подобными способами передачи сведений. Они позволяют участникам оставаться в тайне.

Мередит кивнула. Сердце у нее стучало, но не как обычно в предвкушении нового дела. Ее чувства не имели отношения к радости узнавания, какое именно задание предстоит ей выполнить, или к возбуждению перед выработкой детального плана. Ей было страшно.

— Почему вы подозреваете Тристана Арчера? — ровным голосом поинтересовалась она.

Чарлз вскинул голову:

— Мы не просто так остановились на Кармайкле, Мередит. В действительности в первый момент леди М. была поражена не меньше вас. Маркиз неизменно вел себя как истинный джентльмен. Но Джерман говорит, что на следующий день после того, как он продал картину, к нему заявился Кармайкл и предложил за нее баснословно крупную сумму.

— И Джерман не захотел продать? — Эмили удивленно приподняла бровь. Чарли покачал головой:

— Он отказался изменить своему слову и отменить уже заключенную сделку. Лорд Кармайкл очень рассердился и покинул галерею.

У Мередит упало сердце.

— Что еще?

— В ночь, когда произошла кража, — продолжил Чарлз, — свидетели видели карету с гербом Кармайклов, отъезжающую от дома Джермана. Когда же его светлость спросили, где он находился в то время, он не пожелал сотрудничать и в конце концов представил алиби, которое, как выяснилось, было ложным. Хуже того, в последнее время он вращался в очень подозрительной компании. Так что нельзя пройти мимо этого. Кармайкл что-то скрывает. Необходимо провести расследование.

Мередит выпрямилась. Долг. Она должна помнить о долге. Она дала клятву и не может нарушить ее. Ни для кого. Даже для человека, который однажды темной ночью — давно это было — спас ей жизнь.

— Да, Чарли, конечно.

Он кивнул:

— Завтра Кармайкл дает бал. Я раздобыл приглашение для вас и Эмили. Пока она быстро осмотрит дом, вы возобновите знакомство с маркизом и решите, что делать дальше.

Чарли взял футляр с ожерельем, возвращенным и уже позабытым Мередит, и с улыбкой, предназначенной всем трем женщинам, сказал на прощание:

— Вскоре я пришлю список людей из окружения Кармайкла, чтобы Ана могла изучить его. Уверен, втроем вы узнаете правду и сможете пресечь утечку ценной информации. А теперь, извините меня, я должен передать это Наблюдателю. Всего доброго, леди.

Эмили и Ана отозвались:

— Всего доброго, Чарлз.

Мередит промолчала. Она стояла у окна и смотрела на улицу.

Когда Чарлз ушел, к ней подошла Эмили:

─Мерри, откуда ты знаешь Кармайкла? Ты никогда не говорила о нем, однако совершенно очевидно, что это задание и вероятность того, что его светлость окажется предателем, чрезвычайно тебя тревожат.

Мередит повернулась к подругам. Голубые глаза Эмили вонзились в нее, словно она была мишенью на учебной стрельбе. Ана сняла очки. Желудок Мередит сжался в комок. Сестрицы-агенты знали ее слишком хорошо, и не всегда это было приятно.