Тереза Медейрос - Укротительница привидений Страница 3

Слова подруги заставили Лотти остановиться. Это было так не похоже на Гарриет – попытаться отговорить Лотти от очередной, пусть даже самой необычной и рискованной, проделки.

– Для раздумий у меня впереди еще целая жизнь. А на безумства остался только один сегодняшний вечер, и я не собираюсь его терять, – решительно произнесла она.

С этими словами она вылезла наружу и вытянула ноги, пытаясь встать на толстую ветку растущего под окном дерева. Ей удалось лишь коснуться ветки кончиками туфель. Несмотря на это, Лотти держалась очень уверенно, полагаясь на свой богатый школьный опыт. Ведь сколько раз и по каким только деревьям она не забиралась и не спускалась за эти годы, ускользая после отбоя от неусыпного ока мисс Тервиллиджер!

– Но что мне делать, если твоя сестра или тетя придут за тобой? – крикнула ей вслед Гарриет.

– Не придут. Если все обойдется, я вернусь прежде, чем музыканты раскроют ноты первого вальса.

Так оно, наверное, и было бы, не зацепись платье за тот злосчастный гвоздь и не исчезни Гарриет из гостиной в неизвестном направлении.

Лотти, продолжая висеть между окном и деревом, еще раз, сильно и отчаянно, рванула скользкий шелк. Платье затрещало, и Лотти почувствовала себя свободной. Все оказалось так просто, что она растерялась, не зная, то ли ей по-прежнему держаться за платье, то ли хвататься за ствол дерева. Это секундное замешательст во привело к тому, что она окончательно потеряла равновесие и со сдавленным криком рухнула вниз, ломая по дороге тонкие ветки.

К счастью, летела она недолго.

Она приземлилась в колючее гнездышко, образовавшееся из трех переплетенных ветвей, покрытых нежной весенней листвой, и не успела даже как следует вообразить, как будут горевать об ее отсутствии специально приехавшие на этот бал из Лондона джентльмены, а в окне над ее головой уже появилась голова Гарриет.

– Ах, вот ты где! – обрадовалась Гарриет.

– А ты что здесь делаешь? – спросила Лотти, свирепо глядя на подругу. – Зашла выпить чашечку чая?

– Ходила за твоей накидкой, – ничуть не обидевшись, ответила преданная Гарриет. – Сейчас лишь самое начало мая, сама знаешь. Воздух еще холодный. Не дай бог, еще простудишься и заболеешь. Или умрешь.

– Прежде чем простудиться, я могла бы разбиться насмерть, – холодно сообщила Лотти и добавила, посмотрев на остатки того, что еще недавно было ее бальным платьем: – Ладно, бросай накидку. Похоже, она мне понадобится.

Гарриет швырнула накидку, и та упала прямо на голову Лотти, на время ослепив ее. Немного повозившись, она сумела высвободить лицо из мягкой шерстяной ткани, скатала накидку и решительно перебросила ее через каменную стену.

– Так что же мне делать, пока тебя не будет? – спросила Гарриет, нервно поглядывая через плечо.

– Найди иголку и нитки, – ответила Лотти, укладывая выскользнувшую на свободу грудь в разодранный лиф платья. – Иначе мое возвращение на бал станет действительно незабываемым зрелищем.

После этого Лотти ухватилась за торчащий над головой сучок, поднялась на ноги и быстро зашагала по толстой ветке, протянувшейся в соседний двор. Едва спрыгнув по ту сторону стены, она услышала шум кареты, подъезжающей к дому тетушки Дианы, и оживленные голоса.

Это начинали съезжаться гости, а значит, времени у нее осталось гораздо меньше, чем она рассчитывала.

Когда она нашла в темноте и принялась разворачивать заброшенную сюда накидку, из-за стены донесся знакомый резкий голос, от которого по всему телу Лотти пробежал холодок:

– Просто удивительно, что эта девочка дожила до своего первого бала! Я всегда говорила ей, что когда-нибудь она обязательно попадет в переделку, выбраться из которой не поможет даже ее смекалка и обаяние.

– Возможно, когда-нибудь я и попаду в такую переделку, мисс Тервиллиджер, – прошептала Лотти, набрасывая на плечи накидку, – но только не сегодня.

Хайден Сент-Клер сидел в полном одиночестве в гостиной дома, который он снимал в Лондоне, и при свече читал газету.

– «Загадочный Кровавый Маркиз вновь был замечен вчера на Бонд-стрит, когда выходил из галантерейного магазина», – негромко прочел он вслух из заметки на первой полосе.

Хайден поднял голову от газеты и так же негромко прокомментировал:

– Интересно! Особенно если учесть, что я никуда не выходил, начиная с понедельника.

Он перевернул страницу и продолжил:

– «Некоторые связывают приезд К. М. с началом сезона в Лондоне, а это, как всегда, означает появление на балах юных застенчивых красавиц, втайне мечтающих о замужестве, и полчищ жадных охотников за их приданым».

Хайден поморщился, представив себе старого лиса в вечернем фраке, крадущегося за хихикающими дебютантками.

«Если К. М. в самом деле вознамерился найти себе новую невесту, рекомендуем его избраннице заранее заказать для себя платье наиболее подходящего цвета – черного!»

Прочитав это, Хайден то ли хмыкнул, то ли коротко рассмеялся, а может быть, и просто негромко выругался себе под нос.

– Поразительно, – пробормотал он, – насколько же ничтожные людишки все эти писаки!

Он свернул газету, поднес ее к горящей свече, спокойно дождался, пока бумага не потемнеет и не начнет сворачиваться, а по краям листа не побегут синие язычки огня. Затем наклонился вперед на своем кресле-качалке и швырнул горящий факел на кипу других скомканных газет, лежащих в холодном камине, – на сегодняшние выпуски «Таймс», «Кроникл», «Курьера» и «Обозревателя». Надо же было получить от них хоть какую-то пользу – например, разжечь ими камин.

После сырого, пронизанного всеми ветрами Корнуолла туманный прохладный Лондон казался Хайдену тропическим раем. И все же, проведя здесь целых две недели, он уже успел соскучиться по соленому запаху моря и печальным крикам чаек, парящих над серыми, покрытыми пенной шапкой волнами.

«Интересно, что бы написали обо мне эти сплетники, узнай они о том, что я приехал сюда найти женщину, а не жену, – подумал Хайден. – Наверное, постарались бы извалять меня в грязи еще сильнее».

Одна газета дошла даже до того, что написала, будто он сбежал из Корнуолла от привидений, осаждавших его. Но ему, Хайдену, хорошо было известно, что настоящие призраки не прячутся среди прибрежных скал и не бродят по ночам по старым замкам. Нет, они таятся в меланхоличных звуках Шуберта, вылетающих из раскрытых окон на Бредфорд-стрит, они прячутся в дорогих французских духах, они скользят мимо тебя по залитым огнями тротуарам. Эти призраки с хорошенькими юными лицами заходят в магазины на Риджент-стрит и вновь выпархивают наружу, поправляя на ходу свои прически и призывно улыбаясь каждому проходящему мимо них мужчине.