Сьюзен Кинг - Заклятие ворона Страница 30

Но даже несмотря на это, ему, королевскому адвокату, придется заставить их подписать документ.

Глядя на Элспет, тонкую, как тростинка, с копной золотистых волос, сияющую, точно звездочка на ночном небе, Дункан впервые пожалел о том, что его ждет Эдинбург.

* * *

– Что с тобой, малышка?

Элспет, вздрогнув, очнулась. Она и не заметила, как задремала, убаюканная тихим покоем ночи, редкими перепевами птиц и едва слышным журчанием ручейка у подножия холма. Увидев перед собой длинные, сильные ноги в высоких сапогах и узких брюках, она медленно подняла глаза. На лицо Дункана Макрея легла тень от громадного валуна; полы наброшенного на плечи черного плаща взметнулись от порыва ветра, точно крылья ворона.

– Тебе плохо?

– Нет, все в порядке.

– Я увидел, что ты сидишь здесь – это платье светится в темноте, его видно издалека, – и подумал, что ты заболела…

– Я часто сюда прихожу. Мне нравится это место.

Дункан опустился на землю рядом с ней, прислонился спиной к валуну и, согнув одну ногу, оперся о колено.

– Здесь хорошо отдыхать. Тихо, спокойно.

Элспет кивнула.

– Где братья?

– Все еще развлекаются. Только теперь уже во дворе. Пригласили волынщика, завели песни, пляски. А я уже устал от шума и выпивки. – Дункан откинул голову, со вздохом закрыл глаза.

Элспет смотрела на его профиль, такой четкий на фоне серого камня, и волна неожиданного сочувствия согревала ее сердце. Гнев ее давно растаял, уступив место сожалению за собственную грубость там, на лестничной площадке под крышей.

– Если Фрейзеры взялись пить и петь, то не угомонятся до утра, – с улыбкой проговорила Элспет.

– Похоже на то. Вон они, видишь? – Дункан поднял руку и наклонился, невзначай коснувшись плечом ее плеча.

Элспет прищурилась:

– Ничего не вижу. У тебя, должно быть, зоркость ястреба.

– Тогда прислушайся. – Теплый, глубокий, бархатный голос Дункана раздался у самого ее уха.

Издалека доносился тоскливый напев волынки. Элспет кивнула. Ночной ветерок – или близость Дункана? – вызвали у нее озноб. Зябко поеживаясь, она поплотнее завернулась в шаль.

– Красивое платье.

Элспет вскинула глаза:

– Тебе нравится?

– Очень.

– Хью мне шепнул свой план с факелами, – пытаясь усмирить вдруг заколотившееся сердце, проговорила Элспет, – ну а я решила, что платье и песня дополнят сцену.

– Получилось замечательно. – Даже в темноте взгляд Дункана, пронзительный и неотрывный, казалось, проникал в самую ее душу. – А ты пела как ангел. Или как эльф. Такого голоса я…

– Ш-ш! – Элспет прижала пальцы к его губам. – Тихо! Здесь нельзя хвастать. – Она опустила руку.

– Я только сказал, что ты пела как… – Ладонь Элспет вмиг накрыла его рот. Отросшая за день щетина покалывала нежную кожу, дыхание согревало пальцы.

– Это же волшебный холм, – шепнула девушка. – Здесь живет сказочный народ. Эльфы. Ты о них слышал?

Дункан рассмеялся:

– Ну, еще бы. – Он отнял ото рта ладонь Элспет. – Какой же горец не слышал об Эльфах?

Элспет вздрогнула, когда он выпустил ее руку. Ей стало холодно и неуютно, как заблудившемуся в лесу ребенку.

– Ах да! Ты же родился в горах.

– Точно. И мой замок стоит точно на таком же волшебном холме. Он называется Далси, по-гэльски «холм эльфов».

– Твой замок?

Дункан отвернулся, глядя на укрытые фиолетовой дымкой горы.

– Меня считают там хозяином, – негромко ответил он, потирая подбородок. – Лэрдом замка Далси в Кинтейле. Да-а. Так что я, конечно, слышал о живущем на холмах волшебном народе. Говорят, по ночам они водят хороводы, завлекая людей… – Дункан вновь повернулся к ней, вопросительно приподнял бровь.

Элспет кивнула:

– Верно. Если человек закружится в таком хороводе, он пропадет навсегда. Ночи у эльфов длятся сотни лет. А их пение… их голоса такие же сказочные, как они сами.

Дункан задумчиво склонил голову набок:

– Твое пение может увлечь самих эльфов.

– Тише! Они очень ревнивы и любят быть первыми во всем!

Улыбка, что сверкнула из темноты, взяла в плен сердце Элспет. Так мог бы улыбаться сам король эльфов – красивый, умный, нежный. Но улыбка погасла, и даже звезды вдруг показались ей тусклее. Элспет прикрыла глаза, вдыхая близость Дункана, аромат дыма и ветра.

– А если мы заснем прямо на этом волшебном холме, – снова раздался бархатный голос, – эльфы заберут нас к себе? Что ты знаешь об этом месте?

Элспет опустила голову.

– Здесь живут эльфы. Больше ничего.

– Так-таки и ничего? Ну, пожалуйста, Элспет. Я столько наслушался историй от твоих братьев. Уверен, ты им не уступаешь.

Элспет открыла рот – и тут же передумала, в страхе, что он поднимет насмех ее детские фантазии. Она упрямо мотнула головой.

– Я же вижу, ты что-то знаешь, – настаивал Дункан. – Расскажи. – Не дождавшись ответа, он наклонился; горячее дыхание обожгло ей щеку. Глубокий и вкрадчивый, его шепот завораживал, как хоровод эльфов. – Расскажи, Элспет Фрейзер!

Элспет вздохнула в замешательстве. Но что-то в нем такое было, в этом Дункане Макрее… что-то такое, отчего ей захотелось поделиться воспоминаниями, оставшимися с детства.

– Когда я была совсем маленькой, – тихо начала Элспет, – Роберт изредка гостил в Гленране. Мама у нас одна… только его воспитывали Гордоны. – Дункан кивнул. – Роберт часто говорил, что наша мама после моего рождения ушла сюда, на этот холм. И исчезла.

– То есть… ее забрали эльфы?

Элспет качнула головой:

– Роберт говорил, что она вернулась к себе домой. В свой настоящий дом. Будто бы она была эльфом… и потому должна была вернуться к своему народу.

– А-а… – понимающе и без тени улыбки кивнул Дункан. – Роберт тоже был мал. Он мечтал, фантазировал, как все дети.

– Конечно. Но я-то ему верила. Роберт рассказывал, что мама чудесно пела… а значит, она и вправду была эльфом.

– Выходит, голос достался тебе от мамы.

Элспет пожала плечами:

– Я ее совсем не знала. А сюда приходила в надежде услышать, как она поет. Роберт, когда узнал, поднял меня на смех. – Девушка поникла, вспомнив боль детской обиды. – Здесь только птицы кричали и ветер шумел… больше я никогда ничего не слышала, и все же… – Преодолевая смущение, она заговорила быстрее: – Я представляла себе мамин голос. Будто бы она подпевает ветру, будто бы что-то хочет мне сказать… – Элспет зарделась; никогда прежде она не признавалась в своей детской тоске по матери; никогда прежде не рассказывала о том, для чего приходила сюда, на этот волшебный холм.

– Тебе хотелось как-то прикоснуться к маме, – тихонько проговорил Дункан, – хоть голос ее услышать, верно?