Кейт Уолкер - Рождественская карусель Страница 30

– Из дому, откуда же еще? – радостно сообщил Пит. – Знаешь, я провел самое счастливое в жизни Рождество. Ты не представляешь, как нам с Энни было здорово!

Энни? Это имя поразило Шона, словно разорвавшийся снаряд.

– Погоди, братишка! Что ты сказал? С Энни?

– Ну да! Она здесь, со мной рядом. Я хотел позвонить раньше и все рассказать, но никак не мог дозвониться…

– Ветер порвал телефонные провода, – рассеянно ответил Шон. Он переваривал новую информацию. Значит, у Пита с Энни все наладилось. Когда же? Подумать только, если бы он узнал об этом раньше…

– Понимаешь, – вдохновенно вещал Пит, нимало не смущаясь тем, что брат его почти не слушает, – этой глупышке стукнуло в голову, что я для нее слишком хорош. Я – для нее, представляешь? Что она испортит мне карьеру и все такое. Вот и выдумала дурацкую историю о другом мужчине, для того чтобы меня, как она сказала, освободить. Как будто мне нужна свобода без нее!

В ответ Шон пробормотал что-то нечленораздельное. За спиной он услышал легкие шаги: Лия проснулась и встала с постели.

– Она хотела сбежать от меня к родителям, но тут повалил такой снег, что ей пришлось вернуться. В тот же вечер я отправился к ней домой и…

Окончания рассказа Шон уже не слышал, в дверях появилась Лия, заспанная, с растрепанными волосами, в синем халате Шона, спадающем с обнаженного плеча. Было что-то упоительно интимное в том, что она надела халат, только вчера облегавший его тело.

Она улыбнулась, и у Шона вмиг пересохло во рту. Он протянул руку, и Лия сплела его пальцы со своими. Он притянул ее к себе и усадил на колени. Тело его немедленно отреагировало на близость соблазнительно нежного женского тела. Мягкая прядь волос пощекотала ему щеку. Не в силах сопротивляться нахлынувшей нежности, Шон прильнул губами к ее виску.

Она бросила взгляд на телефон, глаза выражали молчаливый вопрос.

– Это Пит, – шепнул он, прикрыв трубку рукой. – И знаешь что? У них с Энни все наладилось. Так что я по его милости зря потратил время.

– Шон!

Кажется, Пит заметил, что старший брат его не слушает. Скорчив гримасу, Шон прижал трубку к уху.

– Ты пока свари кофе, – прошептал он Лии. Когда она неохотно слезла с его колен, Шон ласково подтолкнул ее к дверям. – Сейчас закончу разговор и приду.

Лия вышла; Шон следил за ней взглядом, наслаждаясь грациозными движениями, плавным покачиванием бедер. Он не мог думать ни о чем ином, пока за ней не закрылась дверь.

– Шон! – Теперь в голосе Пита звучало жгучее любопытство. – С кем ты там разговариваешь?

Шон мысленно выругал себя за то, что плохо прикрыл трубку.

– Да так, неважно, – пробормотал он. Пока что Шон не готов был делиться своей рождественской тайной даже с братом. Снег уже тает, и они с Лией недолго останутся отрезаны от мира. В их святилище уже вторгся первый непрошеный гость – и это лишь начало. Но, пока еще возможно, Шон хотел сохранить свое счастье для себя.

– Скажем так: с маленьким рождественским подарком, который я сделал самому себе.

– Понятно! – рассмеялся Пит. – Мы с тобой всегда любили подарки. Только я еще задолго до Рождества рыскал по дому в поисках сюрприза, а ты предпочитал терпеть и ждать. И еще мне помнится, – продолжал Пит, – что ты уже в детстве был скрытен донельзя. Я хвастался своими подарками всем соседям, а ты предпочитал держать их при себе и для себя.

– Да и теперь оба мы не слишком изменились, – согласился Шон, надеясь, что брат поймет намек.

– Что ж, оставляю тебя в обществе прекрасной незнакомки, – рассмеялся Пит. – Свадьба состоится, как и было обещано, в Новый год. Привезешь с собой свой подарочек?

– Видишь ли, – поторопился ответить Шон, – знакомство с семьей накладывает некоторые обязательства, которых я брать на себя не хочу. – Он говорил искренне. Да, они с Лией провели шесть волшебных дней (точнее, три), но кто сказал, что волшебство будет длиться вечно? Этот срок слишком мал, чтобы давать какие-то обещания. – Она не из тех женщин, которых стоит привозить на семейный праздник, – добавил он уже не вполне искренне, повторяя слова, которые говорил уже много раз о многих других женщинах. Пусть это не правда, зато объяснение удобное, и можно надеяться, что Пит больше не станет приставать к нему с расспросами.

– Типичное высказывание Шона Галлахера! – рассмеялся Пит. – Но, если спросишь мое мнение, старик, кажется, эта девчонка уложила тебя на лопатки. Сужу по голосу и по собственному опыту. Со мной тоже так было: сначала кажется, что это несерьезно, а потом… Ты просто еще сам не осознал, что влюбился по уши.

«Ошибаешься, Пит, – думал Шон несколько минут спустя, повесив трубку. – Я прекрасно знаю, что влюблен. Не понимаю только, что с этим делать. Согласись, трудно признаться самому себе, что испытываешь нечто такое, что всего несколько дней назад полагал выдумкой рифмоплетов».

Он был в разлуке с Лией менее пяти минут, а уже скучал по ней. Скучал по ее улыбке, мелодичному голосу, поцелуям…

Шон уже направился к дверям, когда какая-то мысль заставила его остановиться. Он вернулся к телефону и, полистав справочник, набрал номер.

– Кофе остыл, – холодно заметила Лия.

Шон удивленно нахмурился. Почему она так холодна с ним? Обижается, что он заставил ее ждать?

– Извини, я не мог распрощаться раньше. А потом сделал еще один звонок, для тебя.

– Для меня? – переспросила она, разливая кофе по чашкам. – О чем ты?

– О твоей машине. – Благодарно улыбнувшись, Шон взял у нее из рук чашку. – Позвонил в гараж, попросил их забрать твой автомобиль с дороги, проверить и, если что-то сломалось, починить. Они позвонят, когда все будет готово.

– Очень мило с твоей стороны. Спасибо. – Улыбка ее сверкнула и погасла, словно неоновая вывеска.

– Теперь, когда телефон заработал, можешь позвонить своей маме и сказать, что у тебя все в порядке. И в агентство, если нужно. Когда ты выходишь на работу?

– После Нового года. Я взяла отгул, чтобы подольше побыть с мамой.

Шон нахмурился. Со словами все в порядке, но тон… Лия говорила, словно робот, запрограммированный на определенные реплики – без выражения, без интонаций, придающих словам смысл. Поставив чашку, Шон потянулся к ней.

– Иди ко мне!

Но она не двигалась, глядя на него тяжелым, сумрачным взглядом.

– Что-то случилось?

– Случилось? – с иронией повторила она. – Да, пожалуй. Кое-что. Так, пустяки. – Она вздернула голову; голос зазвучал резко. Но Шон чувствовал, что ее уверенность напускная. В душе идет какая-то внутренняя борьба. – Уже жалеешь о том, что в руки тебе свалился «маленький рождественский подарочек»?

Так вот в чем дело!

– Ты не должна была этого слушать!