Лиза Бингэм - Дальняя буря Страница 30

Но не успели они сыграть и шести партий, как услышали, что внизу кто-то ходит. Донован приложил к губам палец, призывая всех молчать.

— Я знаю, что вы наверху, — раздался голос Сьюзан.

Один из мальчиков состроил рожицу и бросил карты.

— Мисс Эсси оставила распоряжения на время своего отсутствия.

Мужчины переглянулись.

— Вы там все пятеро.

— Проклятье, — ругнулся Донован.

— Через пару часов совсем стемнеет, а нам нужно еще еловых лап и дров. А еще надо начать чистить конюшню, потому что там мы устроим игры.

— Пойду за лапником, — вызвался один из мальчиков и сгреб свой приличный выигрыш. Его приятель засобирался вместе с ним.

— Минутку! — Донован бросил свои карты и взял шляпу. Повернувшись к Дэниелу, он сказал: — Думаю, конюшней займешься ты.

— Я?

Донован ухмыльнулся:

— Ты единственный из нас все время проигрывал.

Собрав выигранное, он оставил в утешение Дэниелу немного изюма и несколько кусочков конфетной массы.

— Дэниел?

Мягкий голос Сьюзан отозвался в нем приглашением… и явно не к чистке конюшни.

— Дэниел, я могу найти кого-нибудь тебе в помощь… я знаю, что твоя рана еще болит. Я позову кого-нибудь из мальчиков…

— Я сейчас спущусь.

Сунув в карман скудные остатки лакомств, Дэниел спустился вниз. Но только он оказался лицом к лицу со Сьюзан, она покраснела как помидор, и стала потихоньку отступать к двери.

— Ты все-таки находишься… на излечении, может, лучше, если я…

— Я не настолько плох.

— Лучше прими сначала лекарство.

— Потом.

— Дэниел…

— Потом.

Он надвигался на Сьюзан, она пятилась, пока не уперлась спиной в одну из перегородок. Тогда она попыталась прошмыгнуть мимо Дэниела, но он поймал ее за локоть. В памяти у них обоих сразу вспыхнули воспоминания.

— Ты избегаешь меня.

Дэниел заметил, что девушка старается не встречаться с ним взглядом.

— Нет, я…

— Да. И не только сегодня. Уже довольно долго ты со мной почти не разговариваешь. — Он взял ее за другую руку и повернул к себе лицом. — Почему?

Сьюзан отняла свои руки и нервно поправила шарф на голове.

— Я была занята.

— Не настолько.

Она сделала шаг назад.

— Мне нужно… переодеться. Взять рабочий фартук.

— Прекрасно. Если ты хочешь прятаться от того, что случилось…

— Я не прячусь!

Дэниел почувствовал прилив раздражения.

— А как это называется? Черт возьми, Сьюзан, мне не легче, чем тебе, после того, что было между нами. Но ведь это было.

— Нет.

— Да! — Он схватил ее лицо в ладони без всякой нежности. — Ты чувствуешь это, я это знаю.

Сьюзан удалось покачать головой.

— Проклятье, Сьюзан, страсть — не грех!

— Для женщины, которая собирается принять постриг, грех.

— Но ты еще не приняла.

— Я приму.

Настойчивость девушки разъярила Дэниела.

— Какого черта ты цепляешься за это решение? Ты ничего не хочешь слышать. Ты даже не даешь себе обдумать обратную сторону пострига.

Он понял, что задел Сьюзан за живое, потому что она вырвалась. Щеки у нее пылали. Знакомая тень ужаса проступила на лице.

— Мне приходится принять постриг, Дэниел, приходится.

— Почему? Какие грехи ты пытаешься искупить? Что ты такого сделала, что отдаешь за это всю свою жизнь?

Она снова попыталась бежать, но Дэниел остановил ее, схватив за талию, привлек ближе, так что их губы оказались на одном уровне.

Сьюзан затихла, потом чуть двинулась, устраиваясь поудобнее.

Дэниел почувствовал, как разгорается в нем желание. Она и не подозревает, как действует на него ее невинность и ранимость, хотя здравый смысл подсказывает, что он должен вести себя с ней осторожно и бережно. Но когда пальцы девушки коснулись его плеч, ее груди прижались к нему, он уже не мог ни о чем думать. Только чувствовать.

Приподняв Сьюзан, Дэниел крепко прижал ее своим телом к перегородке. Его губы раскрылись, и язык проник в сладкий рот девушки.

Когда же она отказалась разжать зубы, он отстранился и едва слышно попросил:

— Пожалуйста, Сьюзан. Дай мне узнать твой вкус.

Она застонала, но подчинилась, и Дэниел захватил ее губы долгим поцелуем.

Сьюзан обвила его шею руками и обняла изо всех сил. Дэниел гладил ее по спине, по затылку, отмечая каждый изгиб ее тела, вдыхал аромат ее кожи. И вдруг, когда он уже решил, что сломал все преграды, которые Сьюзан воздвигла вокруг своего сердца и чувств, она застыла. Так неожиданно, что он понял, что в какой-то момент зашел слишком далеко.

В мгновение ока она превратилась в перепуганную дикую кошку, начала вырываться, чудом не угодив коленом по самому чувствительному месту Дэниела.

— К черту, Сьюзан, прекрати! Ее остановившиеся зеленые глаза казались совсем черными. Но теперь, помимо страха и ужаса, в них читалась вина.

Проклятье. Всю жизнь Сьюзан пряталась, уходила в себя, и он был ее единственным другом. Он надеялся, что она покончила с этой привычкой. На самом деле она еще глубже забилась в свой кокон.

Дэниел пригладил свои волосы. Он устал удерживать все время ускользающую женщину… не только от него, но и от правды. Вот и сейчас она дрожала и глядела на него, как на какое-то чудовище. А он лишь поцеловал ее!

Она не должна быть такой. Она родилась страстной натурой. Она заслуживает всех радостей жизни. Она не будет счастлива в монастыре, запертая там от жизни и любви.

— Если ты примешь постриг, ты солжешь Богу и себе, — предостерег он. — Ты хочешь большего. Хотя ты не сознаешься, ты хочешь большего!

Сьюзан гневно смотрела на него и молчала. Дэниел понял, что ей нечего ответить, как только признать его правоту.

Он повернулся и пошел прочь.

Глава 16

Как он посмел! Как он посмел!

Сьюзан направилась к дверям конюшни с намерением найти Дэниела и высказать ему все, что она о нем думает. Но сделав несколько шагов, остановилась.

Что она скажет? Он был прав.

Она действительно хочет большего.

И снова ее охватило чувство вины. Как она посмела так низко пасть? Когда она успела забыть Бога ради мужчин или ради одного мужчины… Дэниела?

Сомнение вступило в противоречие с ответственностью, ответственность— с самообвинениями. Сьюзан бросилась в дальний конец конюшни и оседлала одну из кобыл. Не удосужившись пристегнуть стремена, она вскочила на лошадь и пустила животное галопом по снегу — по глубоким сугробам долины вдоль густорастущих сосен.

Дэниел стоял на кухне, глядя в окно и ожидая, когда появится пришедшая в себя Сьюзан, найдет его и признает свою неправоту. Но она не явилась, чтобы, поостыв, объясниться с ним. Она вообще не пришла. В ту минуту, когда он увидел ее выезжающей из конюшни, он сразу понял, что снова совершил ошибку.