Александра Хоукинз - В объятиях порочного герцога Страница 30

Имоджен опустила дрожащие ресницы, и губы ее приоткрылись — еще одно приглашение к поцелую. Когда в объятиях Тристана оказывалась женщина, в поощрениях он не нуждался. Его язык проник в ее манящий ротик, в то время как руками он крепко прижал девушку к себе — так, чтобы почувствовать соприкосновение тел. Эта близость навевала массу блудливых мыслей, и только невинность новой «жертвы» герцога вынуждала его сдерживаться. Он страстно желал ее, но не набрасываться же на бедную девочку словно животное?

— Еще! — задыхаясь, прошептала она, не переставая касаться губами его губ.

Он издал рычание и прижался лбом к ее лбу, моля о том, чтобы ему хватило выдержки.

— Я не святой, Имоджен. Оттолкните меня или, еще лучше, пошлите ко всем чертям!

Она ответила застенчивой полуулыбкой, от которой у него обычно тяжелело и наливалось силой мужское естество. Если бы Имоджен была опытнее, он решил бы, что она дразнит его нарочно.

— Разве вы не сказали, что между нами нет никаких запретов?

Мысленно Тристан послал свои добрые намерения к дьяволу и уложил ее спиной на одеяло.

— Кто бы мог подумать, что вы так распущены, леди Имоджен, — проговорил он таким тоном, будто это был наилучший из комплиментов, сказанный им даме. Нависнув над ней, он спросил: — Так что же мне с вами сделать?

Разрумянившаяся Имоджен смотрела на него, и ее глазки блестели в предвкушении.

— Поцелуйте меня, ваша милость!

«Очаровательный бесенок — вот ты кто!» — подумал он, вознаграждая ее откровенность еще одним восторженным поцелуем. Через пару мгновений он вытянулся на одеяле рядом с ней, положил руку ей на живот и медленно повел ее вверх, пока не почувствовал в ладони приятную и тяжелую округлость девичьей груди. Осторожно сжав ее, улыбнулся, когда над кромкой корсажа показалось полукружье розовой плоти.

— А что у нас тут? — спросил Тристан, приподнимая одну бровь.

— Что вы такое… — пробормотала Имоджен, когда он припал поцелуем к ее груди. — Господи!

Герцог обвел мягкую выпуклость языком.

— М-м-м… Я так и думал. На вкус вы так же хороши, как и на вид.

Его пальцы скользнули под корсаж, в шелковые недра платья, чтобы высвободить больше тела.

Показался розовый сосок, пухленький и соблазнительный, словно ягодка.

Он почувствовал, как ее руки уперлись ему в плечи.

— Ваша милость… Тристан! Ч-что вы такое делаете? — спросила девушка напряженным от страха и неуверенности голосом.

— Воздаю вам почести, которых вы достойны, моя златокудрая богиня!

Тристан, лизнув сладкий бугорок, подразнивал и постукивал по нему языком до тех пор, пока он не окреп настолько, что его можно было взять в рот и пососать. Переместившись к другой грудке, герцог ощутил напряжение тела девушки и желание оттолкнуть его.

Когда же он наконец оторвался от влажной кожи и посмотрел на Имоджен, оказалось, что она шокирована столь интимными ласками. Перво-наперво она попыталась натянуть корсаж обратно.

Герцог накрыл ее ручку ладонью.

— Оставь все как есть. Я еще не закончил с этими сочными яблочками.

— А если нас кто-то увидит?

— Я весьма строг с теми, кто вторгается в мои владения.

«И я не допущу, чтобы кто-нибудь увидел тебя полуобнаженной!»

Тристану действительно не хотелось ни с кем ее делить, включая Норгрейва. Никогда еще он не был так увлечен женщиной. Уже одна эта мысль, в принципе, должна была его отрезвить, но нет, кровь взыграла слишком сильно.

— Не беспокойся о пустяках. Сейчас я тебя закрою, — сказал он, накрывая ее своим телом.

Его налитое кровью орудие было напряжено до предела — так, что ему стало больно, когда он уперся им в бедро девушки. Имоджен, судя по всему, не подозревала о том, что делает страсть с его непривычным к воздержанию телом. Если уж ей показалось, что прикосновение губ к ее груди — это нечто недостойное, то как она отреагирует, когда он выпустит свою набухшую плоть из штанов и прижмется им к ее девственному лону? На мгновение Блекберн представил, как прорывает это незначительное препятствие и наполняет ее. Голова пошла кругом от вожделения…

— Тристан! — тихо позвала Имоджен.

Она с недоумением заглядывала ему в лицо. Он и сам не заметил, как застыл в напряжении, пытаясь совладать с желанием взять ее тут же, немедленно.

— Дай мне минуту, — сдавленным голосом попросил герцог.

— Что случилось?

Он взял руку девушки и положил себе на гульфик. Имоджен попыталась выдернуть ее, как только пальцы попали на его возбужденное естество, но он был сильнее. Ее пальчики обхватили напряженный отросток плоти.

— Желание может причинять сильную боль, дорогая, — проговорил он. Трудно было подобрать слова, чтобы объяснить этому целомудренному созданию суть происходящего.

— Это из-за меня? — с ужасом спросила Имоджен. — Очень больно?

Только Имоджен могла рассмешить его в такой ситуации.

— О да, миледи, но это приятная боль.

— Не понимаю…

— Помнишь, что ты почувствовала, когда я прикоснулся к твоей груди губами?

Имоджен кивнула.

— Я почувствовала тепло вот тут! — И она указала на ложбинку между грудями. — А еще…

Видя, что она не решается договорить до конца, он настойчиво спросил:

— Ну, где еще было больно?

Она наморщила носик и помотала головой. Слишком стыдно было сказать об этом мужчине.

Тристан снял ее ручку со своего бунтующего естества и положил на подол юбки.

— Здесь болит?

— Да, — застенчиво призналась Имоджен. — Там вдруг стало тепло и начало покалывать.

— Я чувствую то же самое, — сказал Тристан. Он хотел донести до нее, что в этих ощущениях нет ничего дурного и не только она испытывает их.

— Я могу облегчить неприятные ощущения, если ты позволишь.

Тристан отпустил ее руку и не стал мешать, когда она метнулась вверх, чтобы прикрыть грудь. Свою руку он опускал все ниже и ниже, пока она не скрылась под девичьей юбкой.

Имоджен изогнулась, чтобы избежать прикосновения, и он быстро положил ладонь на ее колено, желая успокоить.

— Не надо бояться, дорогая. Просто доверься мне. — Его рука скользнула по внутренней поверхности бедра девушки. — Это особый вид боли, который можно облегчить лаской.

— Не нужно! Прошу вас, перестаньте! — взвизгнула Имоджен, сжимая бедра так, что его рука оказалась между ними. — Уже не болит. Честное слово!

— Лгунья, — возразил в ответ Тристан. — И это только начало. Знаешь почему? Потому что мне известно то, о чем я говорю. — Тристан поменял положение на одеяле так, чтобы их губы снова оказались рядом. — Расслабь ноги. Обещаю, больно не будет.