Элоиза Джеймс - Полночные наслаждения Страница 30

Да, все это обязательно должно было случиться. И она выбросила из головы тяжелые размышления о плащах, побегах, замужествах и помолвках, которые так досаждали ей в течение дня.

Патрик тоже расслабился, потому что восхитительные пальцы Софи легко коснулись его щек, а затем пробежали до самого подбородка. Ее губы открылись его губам. Она затеяла с ним старинную игру, когда обольщенная потом сама обольщает обольстителя.

Он почти застонал и перевернулся, поджимая ее под себя. Софи охнула, и он моментально скатился на бок.

— Извини, дорогая. — Слова пробивались в ее сознание сквозь, облако блаженства. — Я чуть не раздавил тебя.

Она не отозвалась. Что-то сидящее внутри ее изо всех сил стремилось к его телу, чтобы оно легло на нее снова и прижало к постели. Ей хотелось вновь пережить это опьяняющее ощущение. Она подняла руки и, вытянув вперед голову, чтобы встретить губами губы, неистово потащила его к себе за плечи.

Во время захватывающего путешествия по ее телу руки Патрика добрались наконец до корсажа и обнажили груди, белейшие и нежнейшие, как пена водопада.

— Боже мой, Софи, как ты прекрасна! — Голос Патрика пресекся, потому что он погрузился с головой в эту мягкую и одновременно упругую нежную плоть. Софи застонала и начала извиваться, что-то невнятно бормоча, воспламеняя его кровь. Он скользнул рукой под ее рубашку и погрузил пальцы в мягкие завитки.

Тело Софи напряглось. Глядя на Патрика затуманенными глазами, она мелко завибрировала. Внезапно ей вспомнились все детали отношений между мужчиной и женщиной, о которых доводилось слышать.

Его губы приникли к губам Софи, а пальцы продолжали методично погружаться в сладостную влагу, доводя ее до грани неистовства.

— Патрик, — прошептала она, — это и есть то самое? То, чем мы занимаемся.

Боже, до чего она наивна! Он уже давно понял, что ошибся, считая ее искушенной в сексе. В одежде она казалась более опытной.

— Дорогая, ты так прекрасна! — прошептал Патрик, поглаживая ее бедра. Затем легонько поцеловал в нос. — Мне хочется тебя видеть. Позволь зажечь свечу.

Она улыбнулась.

— Если света луны тебе недостаточно, зажги.

Он на несколько секунд приник к ее губам, потому что просто не мог удержаться, а затем вскочил на ноги, чиркнул спичкой, и комната озарилась слабым мерцающим светом.

Патрик поставил свечу на столик и сел на постель, устремив глаза на Софи.

— Как ты на меня смотришь! — прошептала она. Это был не стыд, а что-то совсем другое.

— Я смотрю на тебя так, как мужчина смотрит на женщину, которую жаждет больше всего на свете. — Он сбросил плащ.

— Ох, — выдохнула она.

Под плащом у него оказалась только тонкая батистовая рубашка с распахнутым воротом.

— Я еще никогда не видела мужчину без галстука, — неожиданно вырвалось у нее.

Патрик озорно улыбнулся. Затем быстрым движением вытащил рубашку из бриджей, стянул с головы и бросил рядом с постелью. Глаза Софи расширились. Брошенная рубашка возбудила легкое движение воздуха. На его бугристых мускулах заиграли оранжевые тени.

Софи протянула руку, коснулась груди Патрика, потерла соски, а затем, подняв глаза, встретилась с его глазами. Они были полны желания.

Она улыбнулась и, не отрывая взгляда, повторила движение, Но теперь уже обеими руками и очень медленно. Под ладонью отчетливо ощущалось биение его сердца. Она представила это сердце в виде маленького крота, которого в детстве однажды поймала вечером в саду.

Внезапно, как раз в тот момент, когда Софи расслабилась, Упоенная ощущением своей власти над Патрикомего руки подняли ее с постели. И через мгновение, не прерывая ласк, она оказалась у него на коленях. Сердце бешено заколотилось. От него исходил непередаваемый запах. Так пахла ночь в середине лета. Это было какое-то умопомешательство, которое ударяло в голову, как крепкая мадера. Это был запах мужчины с непременной примесью слабого аромата бренди. Софи задержала дыхание и напряженно ждала.

Патрик заглянул в ее доверчивые глаза и зажмурился, сопротивляясь накатившей волне страсти, которая угрожала превратить его в сатира. Ему жутко хотелось опрокинуть Софи на постель и жадно овладеть ею. Но это было совершенно недопустимо.

Он поцеловал очаровательный носик.

— Теперь ты выйдешь за меня?

Порывисто дыша, она завороженно смотрела ему в глаза. Все девичьи зароки и клятвы были преданы забвению. Патрик взял ее за плечи.

— Софи.

— Хорошо, — проронила она. — Хорошо, я выйду за тебя. — Но не это сейчас было для нее важно. — Патрик! — Она исступленно прижалась к нему всем телом.

— С моей стороны это было бы недостойным, — горячо прошептал он ей в губы. — Нам следует подождать.

Но как можно чего-то ждать, когда теплые волны радости омывают тело. «Я выхожу замуж за повесу, распутника. Да, да, да. Но за повесу, которого бесконечно люблю…» — Софи отважно потянулась ко рту Патрика, пробежав языком по контуру его губ. Он еще крепче стиснул ее в объятиях, а ее руки, соскользнув с шеи, направились вниз к груди. А потом еще дальше, к поясу.

Руки Патрика тоже нашли себе занятие. Вначале они направились в знакомое место, под закругления грудей. Она охнула, отдернув голову назад, но Патрик подтянул ее к себе и впился в губы. Затем оторвался и впился снова, потом еще раз, потом еще-Ловким движением сбросил с нее сорочку, а затем через мгновение освободился от одежды сам.

Софи затрепетала от предчувствия. Скосив глаза на свое тело и осознав, что обнажена, она вяло удивилась тому, что не заметила, как это случилось. Это тело больше не ощущалось собственным. Розово-кремовое пространство превратилось в лабиринт острых переживаний, совершенно не похожих ни на что, о чем она знала или даже когда-либо мечтала. Она смотрела на руку Патрика, который вначале ласкал ее грудь, а затем живот. Смотреть больше не было сил.

Этот волшебник творил с ней чудеса.

Наконец она почувствовала его у себя между бедрами. Каждый дюйм тела криком кричал, призывая Патрика не останавливаться — продолжать.

— В первый раз это может быть не очень приятно, — горячо прошептал он, целуя ее глаза.

Но Софи уже все было безразлично.

Призывно выгнув тело, она сомкнула руки вокруг его шеи, и это сорвало последние сдерживающие путы, подобно тому как огонь пожирает сухую соломенную крышу. Он проник в ее рот и тело на одном вздохе, на мгновение оставшись совершенно неподвижным. Стон Софи был погашен поцелуем.

Последовавший за этим медленный сладостный ритм постепенно оттеснял на задний план сопровождавшую вторжение жгучую боль, которая стала замещаться чем-то другим. С губ Софи начали срываться слабые постанывания.