Узы любви - Линдсей Джоанна Страница 30

— Значит, придется побеседовать с вашей сестрой, — вздохнул Реймунд.

— Удачи, господин, — кивнула Милисент. — Если даже я ничего не знаю, вряд ли она будет откровенной с вами. Но так или иначе, попытайтесь.

Глава 26

Милисент так и не удалось пробраться во двор. Из-за необычайного сходства с сестрой различить их было настолько трудно, что Вулфрик поставил у двери стражников с приказом не выпускать сестер из замка.

Чертовы предосторожности! Вулфрик подумал обо всем, к невыразимой досаде Милисент. И все же к чему было тащить ее в Шеффорд? Можно было окружить ее вооруженной охраной и в Данбере! Вулфрик, видите ли, доверяет своим людям и опасается предательства наемников отца!

Она так распалилась, что была готова высказать ему все в лицо… пока не припомнила, в каком гневе он ушел от нее накануне. Не стоит бередить незажившие раны!

Поэтому Милисент сорвала зло на ни в чем не повинной шпалере, энергично тыча иголкой куда ни попадя. К счастью, сестра, сидевшая рядом, немедленно выпарывала кривые стежки, чего Милисент, занятая мятежными мыслями, даже не замечала.

Да, она, как и остальные, хотела бы знать, кто пытается отправить ее на тот свет. Но знает при этом, что, сидя взаперти, ничего не добьешься, хотя бы потому, что лишь последний глупец попытается проникнуть в столь тщательно охраняемую твердыню. Уж лучше бы предоставить ей полную свободу, и тогда, возможно, убийца снова обнаружит себя, и она сможет его разоблачить.

Нет, Милисент не была самоуверенной, не считала себя неуязвимой или способной справиться с любой бедой. Но питомцы защитят ее куда лучше, чем четверо гигантов стражников, которые повсюду следуют за ней по пятам.

Девушка твердо решила повсюду брать с собой Граулза и Риску. Граулз, на первый взгляд ручной и покорный, способен в мгновение ока разорвать троих, а Риска вселит ужас в целый десяток. С ними она чувствует себя в безопасности даже в лесу, а не то что в высоких стенах Шеффорда.

Вне замка, в незнакомой местности, придется смириться с вооруженным эскортом. Во дворе же никто не станет стрелять в нее из лука. Не самоубийца же злодей — он должен понимать, что скрыться не сумеет. И похитить ее не решится по той же причине.

Она собиралась изложить все эти доводы Вулфрику, когда тот присоединится к ней за ужином, и с этой целью велела Граулзу лежать под столом и посадила Риску на плечо. А он… он не явился.

Ужин был в самом разгаре, а Вулфрик так и не пришел. Скоро все встанут из-за стола, а его не видно. Милисент не просто досадовала — она была вне себя от ярости. Именно он настаивал на том, чтобы они проводили вместе как можно больше времени, а теперь… теперь она весь день почти его не видела.

И только когда она спускалась с возвышения, Вулфрик переступил порог зала и оглядел просторное помещение. Взгляд темно-синих глаз безразлично скользнул по ней, а выражение лица не изменилось. Он даже не пошевелился, если не считать того, что поднес ко рту жирную ножку тетерева и оторвал зубами большой кусок. Дичь вместе с олениной и рыбой подавали сегодня на стол.

Значит, он предпочел поесть на кухне, вместо того чтобы провести час-другой в ее обществе? В отличие от Данбера, где кухня помещалась в самом замке, шеффордские кухни находились во дворе, что не позволяло дыму проникать в зал, зато еда, особенно зимой, успевала остынуть, пока ее доносили до столов. Туда можно было пройти, не появляясь в зале, поэтому если он хотел уклониться от встречи с ней, для этого совершенно не обязательно было голодать.

Если бы и у нее была такая возможность! Но разве он не дал понять за обедом, чтобы она не надеялась ни на что подобное?

Лишняя ложка масла в огонь ее гнева…

Она не стала дожидаться, пока Вулфрик подойдет к ней. Правда, он, похоже, и не собирался делать этого и по-прежнему не двигался с места, равнодушно уставясь куда-то вдаль. Но какое ей дело до его настроения, когда ее собственное — хуже некуда.

Милисент смело шагнула к нему.

— Мне хотелось бы поговорить с тобой… без посторонних ушей.

Брови Вулфрика удивленно взлетели к самым корням волос. Она совсем забыла, что ранее он просил о том же и получил отказ. Прочитав его мысли, Милисент прошипела:

— Нет, не для того, чтобы целоваться.

— В таком случае тебе лучше все сказать прямо сейчас. Если мы останемся наедине, девушка, от поцелуев не удержаться.

Почему щеки ее загорелись, в животе словно затрепетали сотни бабочек, несмотря на то что он едва ли не рычал, а бесстрастное выражение сменилось устрашающей гримасой?

Как ни странно, не его раздражительность, а этот легкий трепет пробил брешь в ее обороне. Ее собственный голос уже звучал далеко не так резко:

— Я хотела бы поговорить о том, что без всякой вины оказалась под стражей.

— Ты не пленница, — буркнул он.

— Но оказалось, что я даже не могу покормить своего коня без того, чтобы четыре бегемота не ходили за мной по пятам.

— Бегемота note 11?

— Те стражники, которым ты приказал меня охранять.

Он непонимающе уставился на нее, но тут же улыбнулся:

— Только не я. По правде говоря, я принял свои меры, но за стражников можешь поблагодарить моего отца. Или ты еще не поняла, что отныне ты не только под моей, но и под его защитой?

Милисент, проглотив уничтожающий ответ, тихо заметила:

— Это невыносимо.

— Будет куда хуже, пока убийцу не поймают, — пообещал он.

— Еще хуже? Но к чему? Подумай сам, так уж ли это необходимо? Взгляни на них.

Она кивнула в сторону Граулза, сидевшего у ее ног и с любопытством взиравшего на Вулфрика, и, сняв с плеча Риску, сжала ноги птицы с острыми когтями и резко подняла руку. Риска мгновенно расправила крылья, такие широкие, что Милисент пришлось поспешно нагнуть голову.

—Эти двое станут оберегать меня ценой собственной жизни. Так и скажи отцу.

Вероятно, ей не стоило обращаться к нему таким повелительным тоном. Вулфрик снова поднял брови, а мгновенно сжавшиеся губы лучше всяких слов указывали на то, что ему не по душе выслушивать приказы от женщины.

— Вот он сидит, — указал Вулфрик в сторону очага. — Насколько я понял, язык у тебя острее кинжала, и работаешь ты им без устали. Вот и воспользуйся случаем лишний раз испробовать, как он наточен.

Он пожал плечами и хотел было отойти, но Милисент успела положить ему руку на плечо.

— Тебя он наверняка послушает.

— Так же как и я — тебя, когда научишься просить, а не отдавать команды.

— Ожидаешь, чтобы я молила на коленях? — возмутилась Милисент.

— Интересно бы посмотреть, но…

— Я скорее глотку себе перережу.

—…но совершенно ни к чему, — усмехнулся Вулфрик. — Я лишь требую вежливости, ничего больше. К сожалению, правила учтивости настолько тебе незнакомы, что ты даже не понимаешь, о чем идет речь.

Милисент стиснула зубы, пронзила его разъяренным взглядом и молча удалилась. Значит, он требует вежливости? И это когда она спокойно поговорить с ним не может, постоянно взрывается? Он пользуется любым предлогом, чтобы уязвить ее самолюбие, и после этого надеется на счастливый брак? Этому никогда не бывать!

Глава 27

Неделя прошла без особых событий, если не считать, что день свадьбы приближался с угрожающей для Милисент быстротой. Ей удалось все это время ни разу не поссориться с Вулфриком, но только лишь потому, что они едва разговаривали друг с другом. Даже за обедом он не настаивал, чтобы она делала вид, будто наслаждается его обществом, только ради посторонних.

Но и его молчание выводило Милисент из себя, может, потому, что он словно бы отгородился от нее невидимой стеной. Не похоже было, что он злился на нее, по крайней мере девушка не ощущала его гнева, но присутствие Вулфрика вынуждало ее быть настороже, томиться в ожидании неведомого.

Леди Энн, постоянно старавшаяся развлекать дам, предложила отметить окончание работы над шпалерой небольшим праздником в соляре, с вином и сладостями. Шпалера уже висела над большим очагом. Глаза, вышитые ярко-синей ниткой, той, что принесла Джоан, делали рыцаря более похожим на сэра Гая, чем на его сына, за что Милисент втайне благодарила Бога. Однако сходство с Вулфриком было достаточно заметным, и она поймала себя на том, что слишком часто поглядывает в сторону шпалеры.