Аманда Маккейб - Под угрозой скандала Страница 30

Дрожащей рукой она погладила его по растрепанным волосам. Ей хотелось кричать во весь голос от желания, что зрело в ней, желания, которому не было выхода. Новая жизнь, новое начало. Совершенные ею ошибки сделали это невозможным.

– О, Эмма, – хрипло прошептал он, – что ты со мной делаешь? Что происходит?

Эмма вздохнула.

– Не знаю, – сказала она и прижалась к Дэвиду, боясь, что эти драгоценные минуты – все, что останется ей, когда он уйдет.

Дэвид опустил руки, Эмма отвернулась и пригладила платье. Она глубоко вздохнула, потом еще и еще раз, пока не почувствовала, что ее трепет стихает. Мысли все еще путались, но, по крайней мере, она уверенно стояла на ногах.

Дэвид уперся кулаками в стену, склонив голову. Видно было, что в нем идет какая-то внутренняя борьба, и Эмма не могла отделаться от ощущения, что он воздвигает между ними толстую каменную стену. Как двое могут быть так близки, а через мгновение стать совсем чужими друг другу? Ей страстно хотелось знать, о чем он думает, хотелось, чтобы он заключил ее в объятия и сказал, что все будет хорошо.

Эмма смущенно посмотрела на Дэвида. Он выпрямился, снова вернувшись под защиту своей сдержанности и гордости. Одернув сюртук, он пригладил волосы.

– Эмма, я… – начал он, и в его голосе звучала печаль.

– Нет, Дэвид, пожалуйста, – силясь улыбнуться, сказала Эмма. Главное, не заплакать. – Не говори, что ты сожалеешь. Лучше бы я не открывала это вино. У меня от него всегда кружится голова…

– Дело не только в вине, – пробормотал он.

– Нет… не только…

Эмма покачала головой.

– Надеюсь, мое поведение не даст вам повода отказаться от уроков с Беатрис, – сказал Дэвид.

Эмма изумленно посмотрела на него. Она думала, что это Дэвид не захочет, чтобы Эмма общалась с его дочерью, только не теперь, когда она вела себя так… несдержанно.

– Разумеется, нет.

– Спасибо, – ответил он. Его голос все еще был напряжен, будто он с трудом сдерживал обуревавшие его эмоции.

Вот если бы Эмма обладала такой силой воли… но все, чего ей сейчас хотелось, – остаться одной и поплакать.

– Простите, миссис Каррингтон, – сказал Дэвид, – на меня нашло какое-то безумие.

Безумие. Ну, разумеется. Вот как он называет желание, которое испытывает к ней. Эмма готова была поклясться, что слышала, как разбилось ее сердце.

– У вашей двери кто-то стоит, – сказал Дэвид.

– Что? – выдохнула Эмма.

Мир с безумной скоростью завертелся вокруг нее, и на мгновение она перестала понимать, где находится. Она взглянула в сияющие серые глаза Дэвида.

Нахмурившись, он ответил на ее взгляд. Его волосы были спутаны, в глазах читалось напряжение. Никогда еще он не казался ей таким привлекательным, а сама себе Эмма казалась мотыльком, снова и снова возвращающимся к губительному огню.

Эмма открыла рот, понимая, что должна сказать что-то, что ослабило бы возникшее между ними напряжение. Тут она услышала громкий стук и поняла, что это не ее сердце.

Кто-то стучал в дверь.

– Пойду посмотрю, – растерянно сказала Эмма.

Дэвид кивнул и отступил в сторону. Эмма медленно вышла из комнаты, чувствуя, как дрожат ноги. Очутившись в холле, она обернулась и увидела, как Дэвид наклонился, чтобы поднять с пола свои очки. Мюррей тихо и смущенно тявкнул, и Дэвид с отсутствующим видом потрепал пса по голове. Нахмурившись, он смотрел на очки. Эмме хотелось вернуться, снова коснуться его, узнать, о чем он думает.

Но она прекрасно знала, что Дэвид не расскажет ей. Вернее, он уже сказал. Сказал, что сожалеет о случившемся. Возможно, он сожалеет, что утратил контроль над своими эмоциями и случилось это с такой женщиной, как она.

Когда он поцеловал ее, Эмма чувствовала себя так, будто принадлежала Дэвиду. Теперь она была еще более одинока, чем прежде.

В дверь снова постучали, и было очевидно, что Мэри не собирается открывать. Эмма поспешно разгладила юбку, поправила выбившиеся из прически локоны. Она понятия не имела, кто пришел к ней. До сих пор у нее не было посетителей. Она только знала, что должна избавиться от непрошеных гостей, кем бы они ни были. А потом она выпроводит Дэвида, останется одна, сможет все обдумать и лишний раз напомнит себе, почему должна покончить с романами.

Нацепив на лицо вежливую улыбку, Эмма распахнула дверь и замерла.

На пороге стоял Филип Каррингтон. Кузен и лучший приятель Генри, его товарищ по кутежам. И единственный, кто называл себя ее другом во время ее неудачного замужества.

На Филипе был щегольской плащ, в руках он держал шляпу. Ветерок ерошил его волосы цвета меда, на лице сияла дразнящая улыбка.

Несколько мгновений Эмма растерянно смотрела на него. Может быть, перед ней призрак? Прошло уже много месяцев с того дня, как она отвергла его предложение о помощи и оставила его в той грязной гостинице. Эмма думала, что больше никогда не увидит Филипа, но она ошибалась. Вот он, стоит перед ней на пороге ее дома.

Эмма помотала головой. Что бы ни случилось, нельзя забывать, что несколько лет Филип был ее единственным другом, хотя сам частенько попадал в неприятности.

– Филип, – выдохнула она, – что ты тут делаешь?

– Я приехал, потому что скучал по тебе, Эмма. Европа без тебя – настоящая пустыня.

Его улыбка стала шире, и Эмма вспомнила, как неотразимо она действовала на дам. Они чуть ли не преследовали его в казино и магазинах.

Он был все так же хорош собой. Так же привлекателен, как когда-то Генри. Но что он здесь делает? Они расстались не лучшим образом. И Эмма не принадлежала к числу его поклонниц.

Впрочем, Эмма прекрасно понимала, что в нем так привлекает женщин. Его улыбка была обманчиво-чувственной.

Но не вполовину такой обманчивой, как редкие вспышки юмора у Дэвида.

О боже! Дэвид. Дэвид в ее гостиной. Это плохо.

– Филип, я… я удивлена, – с трудом проговорила Эмма. – Тебе следовало бы прежде написать.

Его уверенная улыбка слегка померкла.

– Нет времени писать, дорогая Эмма. Я езжу быстрее, чем идет письмо. Кроме того, я очень хотел тебя видеть. Вижу, что мне давно следовало приехать. Ты выглядишь просто очаровательно.

– Филип… – начала Эмма, чувствуя нарастающее отчаяние.

– Черт побери, Эмма, я так скучал по тебе. – Не успела Эмма опомниться, как он схватил ее за руку и притянул к себе. – Ты еще прелестнее, чем в моих воспоминаниях!

Руки Филипа сомкнулись на ее талии, и он поднял Эмму в воздух. Она била его кулачками по плечам, а он, смеясь, кружил ее.

– Разве ты не скучала по мне, Эмма?! Совсем? – крикнул он. – Скажи, что вспоминала обо мне или мое сердце будет разбито!

– Филип! – закричала Эмма.

– Боюсь, я не вовремя. Прошу прощения, миссис Каррингтон, не хочу вам мешать, позвольте мне откланяться, – раздался вдруг голос Дэвида.