Сара Ларк - Лазурные берега Страница 30

Деирдре снова хотела что-то возразить, однако Виктор говорил от всего сердца:

— Мисс Фортнэм, Деирдре… За последние дни я влюбился в вас… Я ничего не желаю больше, чем всю жизнь быть рядом с вами, заботиться о вас, делать все для вас…

Деирдре сияющими глазами посмотрела на молодого врача и приняла розу у него из рук. Ей больше всего хотелось сказать сразу «да» и поцеловать его. Однако дикарка в ней желала еще немного подержать его в неведении.

— И это все? — перебила она его укоризненным тоном. — Не так давно вы отказались драться из-за меня, месье Виктор!

Деирдре никогда бы не призналась в этом, и это была всего лишь единственная капелька горечи в ее восхищении Виктором, однако ее несколько задело то, что на празднике у Кинсли Виктор предпочел найти дипломатическое решение. Она оправдывала это тем, что Квентин не смог бы так бесцеремонно обращаться с ней, если бы Виктор сразу же вызвал его на дуэль. Девушка, конечно, понимала, что с этим также мог быть связан обмен словами, может быть, тогда бы Квентин выразил свое оскорбление громко и его бы услышали все, а это было бы намного хуже. Если подумать как следует, становилось ясно, что последствия были бы губительными и Виктор повел себя правильно. Но ей просто доставляло удовольствие дразнить его.

Деирдре, однако, тут же пожалела о своих словах, когда увидела расстроенное лицо молодого врача.

— Вы считаете меня трусом, мисс Деирдре? — спросил он тихо. — Я… я спрашиваю об этом, потому что слышу такое обвинение не в первый раз. Моя семья… то есть они считают, что я слишком мягкий человек. Мое отношение к рабству, мое желание помогать людям… Это правда, мисс Деирдре, я не люблю драться. Насилие в моем разумении является самым скверным решением любой проблемы. Но я не трус. Просто я стараюсь поступать правильно.

Деирдре улыбнулась, встала на цыпочки и подставила Виктору губы для поцелуя.

— Тогда сделай это сейчас тоже! — прошептала она. — Не говори так много!

Она прижалась к нему, когда он наконец обнял ее, и наслаждалась его поцелуем, который оказался каким угодно, но только не робким. Виктор не был неопытным, а сейчас, когда был уверен, что Деирдре ответит на его любовь, начал умело играть с ее языком, и его пальцы начали путешествие по ее телу… Деирдре растаяла и желала только одного — раствориться в этом наслаждении.

— Так ты хочешь выйти за меня замуж? — спросил ее Виктор, когда они наконец перевели дыхание. — Хочешь стать моей женой?

Деирдре решительно кивнула.

— Я желала этого с самого первого мгновения! — призналась она. — И тебе не надо драться за меня. — Она с улыбкой подмигнула ему. — Я и сама могу за себя постоять! И, кроме того… — Деирдре играла поводьями Аллегрии, которые она не отпустила даже во время поцелуя. Роза, растоптанная, лежала теперь у ее ног. — И, кроме того, у меня очень быстрая лошадь…

Виктор улыбнулся, тронутый ее шуткой и ее уверенностью в себе.

— Тогда мне придется заковать тебя в кандалы, пока ты не ускакала от меня, — пошутил он.

Молодой врач вытащил из кармана маленькую коробочку и раскрыл ее.

В лучах солнца заблестело простое золотое кольцо со сверкающим бриллиантом, и Деирдре, счастливая, увидела там тонкую гравировку «В. и Д. навсегда». У нее на глазах выступили слезы умиления, когда Виктор надел ей на палец кольцо.

— Я всегда буду носить его, — пообещала она. — Пока я ношу кольцо, я — твоя…

Нора чуть не расплакалась, когда позже Деирдре с восторгом рассказала ей о часах, проведенных на побережье, на том побережье, о котором ее мать мечтала, еще будучи юной девушкой, и на котором Дуг Фортнэм любовался ею. Женщина не могла себе этого объяснить, но мысль о влюбленных у моря примирила ее с осознанием того, что она теряет дочь, отдавая ее чужому мужчине, живущему на другом острове. Нора пришла в восторг от простого, но очень дорогого кольца, и подумала о перстне с печатью, который на протяжении многих лет напоминал ей о ее первой любви — о Саймоне. Он не подходил к тонким пальцам Норы, тогда как Виктор безошибочно выбрал кольцо для Деирдре. Оно прекрасно сидело на пальце, словно было сделано на заказ. Деирдре не могла на него насмотреться. Она бегала с кольцом по дому и не успокоилась, пока самый последний домашний слуга и самая младшая девочка на кухне не восхитились им. В конце концов Деирдре помчалась в свою комнату и обняла Амали, которая терпеливо ожидала ее там, чтобы помочь переодеться. Фортнэмы хотели отметить обручение семейным ужином.

— Деирдре Дюфрен… Ты можешь в это поверить, Амали? Деирдре Дюфрен…

Девушка прислушалась к тому, как будет звучать ее будущая фамилия. Она повторяла ее снова и снова, и при этом словно ощущала вкус поцелуя, которым обменялась с Виктором на побережье. Их первого поцелуя. Амали улыбнулась, когда Деирдре описала ей, что она при этом чувствовала.

— Я не признавалась в этом, но мне все же было немного страшновато. Однако Виктор был такой нежный, такой ласковый… Можешь себе представить, он ласкал мой рот своим языком. А я… я тоже так делала, это… как будто само собой разумелось. Словно ключ нашел свой замок. Нечто особенное, прекрасное…

Деирдре сияла при воспоминании о ласках Виктора, от радостного предчувствия того, что будет дальше.

Амали кивнула. Она тоже была влюблена, однако не была такой откровенной, как ее молодая хозяйка. Но Амали знала, что имеет в виду Деирдре, и, собственно говоря, кое-что еще. Друг Амали был не таким сдержанным, как Виктор, и служанка давно уже рассталась с девственностью.

— Деирдре и Виктор Дюфрены… — Деирдре пропела эти слова. — Звучит прекрасно, не правда ли, Амали? Мне подходит это имя. Очень подходит. Наша жизнь будет прекрасной!

Глава 10

— Но они не берут женщин на корабль, Бонни! И ты не сможешь выдать себя за мальчика. То, что ты задумала, это сумасшествие! Подумай сама, что будет, если пираты обо всем догадаются. — Джеф резко остановил устремившегося к своему стойлу ослика. — Они… они будут…

— Может быть, они выбросят меня за борт, — равнодушно предположила Бонни. — Но сначала пиратам надо будет обнаружить обман, а им это не удастся. Они ни о чем не догадаются, если я буду вести себя как мальчик…

— Но в этом-то все и дело! — запротестовал Джеф. — Ты ведь не можешь вести себя как мальчик. Ты же…

Бонни пожала плечами:

— Я уже несколько лет наблюдаю за тем, как мой баккра ругается и пьет. Я сумею вести себя так же, как он, не беспокойся. А насчет работы… Вряд ли мне будет труднее поднять пару парусов, чем таскать остатки дохлых животных с бойни Дейтона и закапывать их в песок, и волочить мешки с солониной, и скрести полы в его доме…