Патриция Гэфни - Роковое сходство Страница 31

«Увы, – подумала Анна, – если бы мы и в самом деле были такими добрыми и достойными похвал, какими нас считают наши лучшие друзья!» Ей хотелось плакать над письмом Милли. Она чувствовала себя такой беспомощной! Находясь в Италии, она ничем не могла помочь подруге. А еще горше было сознавать, что она сама обманывает Милли, не сообщая ей о смерти Николаса. Анна поставила себя в безвыходное положение, скрывая правду от своей семьи, но скрывать ее от Милли, от своей ближайшей подруги, с которой ее связывали самые доверительные отношения, было гораздо хуже.

Согласившись принять участие в авантюре, Анна понимала, что ей будет тяжело, но не могла предвидеть, что придется жить с этим ужасным чувством вины. Нечестность в любой форме была ей чужда, и чем дольше она умалчивала правду о Николасе, тем сильнее начинала ненавидеть себя. Единожды солгав, она попала в ловушку, из которой не было выхода, и с каждым днем запутывалась все больше.

Несколько минут спустя какое-то движение в дверях привлекло ее внимание. Она подняла голову и увидела внушительную фигуру Билли Флауэрса, заполняющую собой дверной проем. Он улыбался от уха до уха.

– Закройте глаза, – скомандовал он с видом заговорщика.

– В чем дело? – поднял голову О’Данн. Билли вспомнил о своих манерах.

– Закройте глаза, пожалуйста.

О’Данн и Анна непонимающе переглянулись, но после секундного колебания повиновались. Вот послышались шаги на лестнице, в коридоре и, наконец, в комнате.

– Та-а-ак, – удовлетворенно протянул Билли, – а теперь смотрите!

Они открыли глаза. Броуди стоял в нескольких шагах от дивана, широко расставив ноги и засунув руки в карманы. Он держался с величайшей небрежностью и старательно делал вид, что не смотрит на Анну. Его борода исчезла.

– Ого!

О’Данн вскочил на ноги и подошел ближе. Прищурив глаза, он с пристальным вниманием осмотрел лишенное растительности лицо Броуди.

– Да, теперь совсем другое дело. Я понимаю, чего вы хотели добиться, и должен признать, что вам это удалось.

Адвокат повернулся к Анне:

– Вы видите? Это имеет смысл. Без бороды он стал просто другим человеком. Теперь небольшое несходство между ним и Ником можно будет приписать тому, что он сбрил бороду. Отличная мысль! – воскликнул О’Данн, с одобрительной улыбкой хлопнув Броуди по плечу. – Вы со мной согласны, Анна? По-моему, это просто гениально!

Анна молча кивнула, не сводя глаз с лица Броуди. Он действительно изменился; энтузиазм Эйдина, обычно настроенного скептически и сдержанного в оценках, сам по себе говорил о многом. Анна всегда считала его, – нет, она считала Николаса – красавцем, и ей казалось, что бородка придает ему солидности. С бородой он выглядел немного старше своих лет. Но до этой самой минуты она и представить себе не могла, какое необыкновенное лицо скрывает эта борода: горделивое, с сильной челюстью, с высокими, надменными, остро очерченными скулами и волевым, упрямым подбородком.

Выразительные губы, лишенные скрывавшей их прежде растительности, теперь казались незащищенными, но выглядели ничуть не менее чувственными. А в общем и целом создавалось впечатление совершенной мужской красоты – притягивающей и грозной одновременно. Как ни странно, Анну не огорчил длинный рубец шрама, пересекавший левую щеку Броуди: этот единственный недостаток разрушал безупречное совершенство полубога.

Броуди с трудом заставил себя стоять смирно под ее серьезным, немигающим взглядом. «Ничего, опять отрастет», – мысленно утешил он себя той же присказкой, которую без устали повторял на протяжении последних десяти минут. Ну почему она молчит? Почему не скажет хоть что-нибудь? Он и сам был не в восторге, но все-таки ему казалось, что не настолько уж все страшно. Конечно, лицо выглядит каким-то голым, но она к этому привыкнет, разве нет?

Анна продолжала молчать. Броуди мрачно прищурился, удерживаясь от желания взглянуть на свое отражение в зеркале, висевшем на стене у нее за спиной. Черт побери, какое ему вообще дело до того, что думает о нем миссис Бальфур?

– Это… – Анна не знала, что сказать.

– Это не так уж страшно, она снова отрастет.

– Нет-нет, это…

– Ну что? – нетерпеливо потребовал Броуди, подходя к ней и глядя на нее сверху вниз. – Что?

– Это…

– Это значительное улучшение, – пришел ей на помощь О’Данн, взяв Броуди под руку и ведя его к двери. – Идемте, я хочу, чтобы вы примерили новые сапоги, их доставили сегодня утром.

Размер ноги у Броуди были больше, чем у его брата, и адвокат заказал для него новую обувь у сапожника во Флоренции.

– Идемте, у нас как раз осталось несколько минут перед ленчем.

Увлекаемый О’Данном, Броуди боком, как краб, двинулся к дверям, все еще не сводя глаз с Анны, все еще надеясь услышать ее мнение.

– Так что же это? – спросил он уже на пороге. Она нерешительно подняла руку:

– Это…

– Что? – еще раз переспросил Броуди уже у подножия лестницы, хотя О’Данн нетерпеливо тянул его наверх.

Поднимаясь по ступеням, он как будто еще раз расслышал тихий голос, беспомощно повторявший: «Это…»

* * *

– Нет, ты только послушай, Билли. «Настоящая леди берет под руку только своего мужа, своего жениха или члена своей семьи. Она никогда не делает реверанс на улице, она отвешивает поклон». Усвоил?

Билли недовольно заворчал. Бесчисленные выдержки из книги по этикету, которыми потчевал его Броуди, не позволяли ему мирно предаваться утреннему сну.

– «Встретив на улице свою модистку, портниху, белошвейку или меховщика, непременно здоровайтесь первыми, чтобы подчеркнуть свою демократичность: это непреложное правило». А вот еще правило прямо для тебя, Билл: «Не говорите „вздремнуть“, если имеете в виду послеобеденный отдых; не называйте панталоны „штанами“; избегайте слова „ухажер“: предпочтительнее говорить „кавалер“ или „поклонник“. Никогда не называйте анекдот „пикантным“. Боже меня упаси, уж я-то, конечно, не посмею. – Он перевернул страницу. – Так, слушай дальше.

Билли застонал и прикрыл лицо подушкой.

– «Поспешный уход из-за стола для удовлетворения естественных потребностей особенно во время или сразу после обеда является неделикатным. В случае необходимости постарайтесь удалиться, не привлекая к себе внимания». Давай, Билл, слушай внимательно, тебя это тоже касается: «По возвращении назад ни в коем случае не поправляйте на ходу одежду или цепочку от часов, не делайте ничего такого, что могло бы намекнуть на то место, которое вы только что посетили».

Броуди не выдержал и расхохотался.

– «Сделайте вид, что не замечаете допущенной собеседником бестактности в разговоре; двусмысленности пропускайте мимо ушей». Ну да, ясное дело. А вот последний совет автора дамам: «Не стыдитесь быть стыдливыми!»