Анита Фрэй - Монахиня Адель из Ада Страница 31

Иногда, в особенно морозное время, весь крепостной люд усадьбы, насчитывавший не более двух десятков душ, распределялся по покоям, услаждая слух хозяев то оркестром балалаек, то звуками арфы. Там же и спать оставались волею сердобольной хозяйки. Не гнать же их на мороз после концерта и чая. Укладывались, правда, на полу, но зато в уюте и в тепле.

Когда морозы не свирепствовали, можно было выйти в сад, напоминавший белую ажурную беседку, посмотреть на пушистые ветви, чуть пригнувшиеся от снега, послушать трели почтового колокольчика, звучавшего в белом далеке. В изрядном далеке, ибо супруги ни от кого не ждали писем.

Ну, а летом, нежась в тени всё тех же деревьев, можно было вспоминать безвозвратно ушедшую молодость.

Раскидистая яблоня была в саду одна. Стояла она в окружении вишен и слив, а также огромных кустов шиповника.

Цветочные клумбы меняли свою окраску в зависимости от сезона: ярко-красные весенние тюльпаны уступали место розам, а те, ближе к осени, сменялись георгинами и флоксами.

Сад и видневшиеся в глубине его двухэтажные хоромы производили впечатление зажиточного имения. Супругам, однако, мечталось о большем. Хотя и настоящее положение вещей не очень сильно расстравивало их, не вызывало слишком уж бурных споров, ибо меж ними смолоду царили совет да любовь. Антонина Фирсовна была ещё красива, а её супруг солиден и в меру ворчлив.

Ворчать Болотников-старший любил.

— Молодому барину вместо цветов трёпки надо дать! — сказал отец семейства, отложив газету.

— Что ты такое говоришь?! — возмутилась мать. — Не смей позорить сына при собственных крестьянах!

Сергей Петрович привычно стушевался.

— То была шутка, разве не понятно?

— Тебе всё шуточки шутить да немыслимые прожекты городить, а ребёнок до сих пор не пристроен! Брось читать газеты, там ничего умного нет, лучше подумай, как помочь сыну…

— Женить его надо, и как можно скорее, а то шляется неизвестно где, снова ночью его не было… Сопьётся, не ровён час при такой жизни…

Антонина Фирсовна вскипела.

— Как тебе не стыдно! Снова фантазии? Петруша водки в рот не берёт, разве что наливочки иногда… И не так уж сильно он гуляет, другие больше в его возрасте куролесят…

Права была мать, не так уж и сильно гулял Пётр Сергеевич в свои двадцать два года.

Часу этак в двенадцатом, в самый разгар супружеской беседы, раздался стук в кованые ворота усадьбы. Болотников-старший нахмурился.

— О! Лёгок на помине! «Дитятко!»

Антонина Фирсовна кивнула садовнику.

— Чего стоишь, Афанасий? Иди, открывай!

— Слушаюсь, матушка барыня!

Садовник бросил инструменты, направился к воротам. Однако вместо «дитяти» за чугунными прутьями и завитками маячил силуэт капитана.

Садовник сперва пошёл к старому дубу, взял из дупла большой ключ. Затем приблизился к воротам, взглядом оценил внешность гостя. Не здоровяк, скорей наоборот, можно не бояться. Отпер замок.

— Вы кто такой будете? Как доложить?

Гость стал во фрунт.

— Штабс-капитан Заступников Фёдор Пафнутьич! В одних кругах моё имя известно всем поголовно, в других же, более патриархальных и менее открытых обществу, обо мне вряд ли слыхали. Ну, да ничего! Могу ли я войти, любезный страж?

Страж никогда не слышал таких длинных фраз, да ещё и в исполнении голодранцев.

— Мало ли кто что наплетёт…

Он смерил гостя взглядом ещё и ещё раз. Особо задержавшись на пучке линялых жиденьких волос, торчавших из-под воинской фуражки.

— Бумаги предъявите, не то мне придётся вышвырнуть вас вон…

— Что ж вы так невежливы со странником? — осведомился капитан. — Может быть, он голоден, устал…

Перехватив брезгливый взгляд садовника, остановившийся на потёртом кителе, гость воскликнул:

— А!.. Ну, так бы и сказали! Внешний вид мой погружает вас в сомнения? Другого я не ждал… Это в столице, чем убожее вояка, чем больше шрамов у него на лице, тем больше сострадания к нему и всяческого уважения… Хорошо-с! Вот вам бумаги. А я ещё раз устно представлюсь, пускай вам будет стыдно: штабс-капитан Заступников, герой пятисот кровавых сражений, обладатель многих побед и наград…

Афанасий смутился.

— Эээээ… Прошу входить!

Он повёл гостя вглубь сада.

Глава 3 Прямиком из дворца

Под яблоней картина не сильно изменилась: Сергей Петрович по-прежнему сидел у стола, хотя уже и прибранного, без самовара, а Антонина Фирсовна стояла над ним, яростно подбоченясь. Увидев зашарпанного капитана, она воскликнула:

— Это ещё что за фигура?!

Супруг искренне обрадовался перемене разговора.

— Не видишь — служивый к нам в гости пожаловал! Небось устали, проголодались?

Капитан пожал плечами.

— Есть немного… Извините за внешний вид: я тут вздремнул в овраге чуток, прежде чем к вам ломиться, оттого и помятый весь, соломой пооблип…

Поймав испуганный взгляд хозяйки, метавшийся от стоптанных сапог к кривой фуражке и обратно, гость добавил:

— В дороге предпочитаю маскироваться, не шиковать, чтобы не ограбили. Да и ощутить на своей шкуре, что есть жизнь в деревне, вдали от городских удобств и удовольствий, не мешает. Вот, я вырядился простачком и бедолагой, исполняю собственное послушание, данное себе самому, как в монастыре дают послушание монаху, хожу пешком, обдуваемый ветрами, поливаемый дождями, хотя дома, в Петербурге, два богатых выезда имею… Пару вороных, гривастых, с кованой упряжью… А также тройку беленьких, ещё более гривастых, с лентами и бубенцами — на зиму…

На Антонину Фирсовну такие речи почему-то не подействовали, она продолжала гневно двигать бровями.

— Не сомневайся, мать, — пришёл на выручку военному бродяге хозяин усадьбы. — Я в своё время насмотрелся на ряженых, вплоть до фельдмаршалов. Высокие чины сами не свои до переодеваний, их хлебом не корми — дай позаигрывать с беднотой…

Болотников-старший подмигнул вояке. И ещё пару жестов исполнил, как бы давая понять, что мундир и сапоги в человеке не главное. Однако же сомнение и в его очах сквозило, такое ведь не спрячешь.

Заметив это, гость украсил свой рассказ новыми подробностями.

— Сам-то я не фельдмаршал, вы правы. Но к фельдмаршалам вхож! Вы не поверите, меня недавно выбрали главою попечительского комитета — за мои военные заслуги.

— О ком печётесь? — снова хитровато подмигнул отец-Болотников.

— О ветеранах! — нимало не смутился гость. — Молодые инвалиды тоже к нам приходят, но под них не выделены средства. Нам не выделены…