Барбара Картленд - Страх любви Страница 31

Его сердце забилось чаще, в висках стучало, губы пылали, по всему телу разливался жар. Ни одна женщина еще не приводила его в такое состояние. Герцог страстно хотел обнять и поцеловать Фелицию.

Но он не просто желал ее как женщину. Дарлингтон не только хотел утолить свою страсть, он хотел защитить девушку и научить ее ничего не бояться, завоевать ее, и не на одно мгновение, а на всю жизнь.

Это чувство было настолько велико, что герцог с трудом верил в него. Ему казалось, что это всего лишь наваждение и что оно вот-вот исчезнет. Но оно не исчезало, наоборот, с каждой минутой это чувство все росло.

И тут герцог понял, что он без памяти влюблен в девушку.

Ему никогда и в голову не приходило, что Фелиция сможет так много значить для него. Герцог всегда воспринимал ее как бедную маленькую девочку, которая пережила жестокое отношение и побои отца. Он был неравнодушен к ее судьбе и потому согласился стать опекуном Фелиции.

И вот неожиданно для него самого эта слабая, беспомощная девочка завладела его сердцем.

Во время всех своих прежних романов герцог неизменно отдавал себе отчет в том, что чувства его преходящи и мимолетны.

Даже в самые страстные минуты какая-то часть его ума, сердца и души оставалась холодна. Ни одна самая красивая, соблазнительная и желанная женщина не владела им полностью.

Теперь же все изменилось. Во время схватки с Арленом он чувствовал, что не просто защищает несчастную девушку от злодея и проходимца, но борется за частичку самого себя, отвоевывает то, что принадлежит только ему. Им владели примитивные, но такие естественные человеческие желания: победить соперника, не дать ему украсть свою любимую женщину. Дарлингтон только сейчас осознал это.

— Спасибо, святой Георгий!

Фелиция едва слышно прошептала эти слова, но герцог уловил их. Ему больше всего сейчас хотелось повернуть Фелицию к себе и крепко, горячо поцеловать. Казалось, он ничего в жизни не хотел так сильно.

Но герцог помнил, что надо сдерживать себя, иначе можно напугать Фелицию. Ему предстояло добиваться ее так, как он не добивался ни одной женщины. Пройдет еще немало времени, прежде чем Фелиция полюбит его, но герцог был готов ждать. Никогда раньше женская любовь не давалась ему так трудно, и он вдруг понял, что именно это больше всего привлекает его в отношениях с Фелицией.

Дарлингтон всегда хотел сам добиваться женщин, ему претило, когда женщины преследовали и домогались его. Герцог решил драться за нее с любыми соперниками и в честной борьбе завоевать ее сердце.

Фелиция тихонько вздохнула и поудобнее устроила головку на его плече.

Герцог чувствовал, как страх медленно покидает ее, она перестала дрожать.

Он хотел наклониться к ее ушку и прошептать: «Я люблю тебя!», но сдержался. Этого придется ждать еще очень долго.

Они ехали по дороге, залитой лунным светом, до Парижа было далеко. Герцог подумал, что ему надо пройти такой же длинный путь, прежде чем он завоюет сердце Фелиции. Ему придется нелегко. Надо быстрее помочь девушке победить страх, а потом убедить ее, что «святой Георгий» такой же мужчина, способный любить ее как женщину, и что его не следует бояться.

Герцог советовал графу д'Авлону не торопить события, теперь он понял, что то же относится и к нему самому.

Ему надо быть очень и очень осторожным с Фелицией. Научиться сдерживать свои чувства, чего никогда раньше ему делать не доводилось. Надо относиться к девушке как к нежному, хрупкому ростку, и тогда в один прекрасный день она расцветет и потянется к его любви, как к солнцу.

У герцога перехватило дыхание при мысли о ее любви. Все в Фелиции было совершенно, все, кроме ее боязни мужчин. Хотя, доверяй она другим мужчинам, все могло сложиться иначе. Кто знает, что было бы тогда? Сейчас же герцог единственный, кого Фелиция не боится и кто так много значит в ее жизни.

Герцог вдруг понял, что уже давно воспылал нежными чувствами к Фелиции. Все в ней приводило его в восторг, не только ее удивительная красота, изящество и манера говорить, но и ее прелестная улыбка, и очаровательные ямочки на щеках.

Герцог любил ее острый ум, оригинальные мысли. Ему нравилось, как быстро девушка схватывала все, чему он учил ее. Он обожал ее по-детски пытливое стремление все знать и готовность без конца слушать его.

Ему вдруг захотелось прочесть благодарственную молитву Господу, который послал ему Фелицию. Он всю жизнь искал именно ее, и она сумела дать герцогу то, чего ему так не хватало.

Дарлингтон никогда не мог выразить это словами, но всегда чувствовал какую-то неудовлетворенность. Он как-то пытался объяснить Хьюберту, что ни одна женщина не подходит ему, в каждой он находит какие-нибудь недостатки, препятствующие полной гармонии.

И вот, когда герцог меньше всего ожидал, он нашел это совершенство в совсем юной, неопытной девушке, которая только что вышла из монастырской школы. Герцогу казалось, что сама судьба хранила Фелицию — нетронутую, чистую — только для него. Она появилась, когда он сильнее всего нуждался в ней.

Они уже подъезжали к Парижу, когда Фелиция зашевелилась в его объятиях. Ей хотелось порадовать герцога, и она спросила как можно спокойнее:

— Как вам удалось так быстро нагнать меня?

— Этим я обязан молодому человеку, который сейчас везет нас домой. Благодари его, — объяснял герцог. — Никогда прежде я не был никому так рад, как месье де Трайону. Он благородно согласился помочь и предоставил мне своих прекрасных лошадей.

Он обратился к молодому французу:

— Мы с Фелицией хотели бы еще раз от всего сердца поблагодарить вас. Если мне не удастся встретиться с вами во время моего пребывания в Париже, надеюсь, что вы не откажетесь навестить меня в Лондоне. Я почту за честь принять вас у себя.

— Спасибо, месье герцог. Я был бесконечно счастлив оказать вам услугу.

Для молодого француза не было большего вознаграждения, чем благосклонность герцога. В любое другое время Дарлингтону не пришла бы в голову мысль пригласить к себе в дом месье де Трайона, которого он всегда недолюбливал за его вульгарное щегольство и бахвальство.

Но герцог привык платить по счетам и благодарить за оказанные ему услуги. Дарлингтон прекрасно знал, что для честолюбивого Трайона нет большей чести, чем быть его гостем. Потом он сможет рассказывать всем, что сам герцог Дарлингтон почтил его вниманием.

Фаэтон остановился у дома герцога. Дарлингтон спрыгнул, помог Фелиции спуститься и протянул руку Трайону.

— Еще раз спасибо вам, — сказал он. — Я не забуду вашей услуги. Если вы когда-нибудь будете в Англии, непременно свяжитесь со мной.