Наталия Орбенина - Тень Эсмеральды Страница 31

В свете поначалу много судачили о том, что коварная Бархатова ловко окрутила прежде недоступного Желтовского. И уж он, голубчик, теперь не вырвется из её коготков. Вот погодите, говорили опытные кумушки, пройдет полгода, и он сам, увидите сам, попросит её руки и поведет под венец. Да, да, кивали головами крупные знатоки амурного дела. Чудесно они будут смотреться перед алтарем. Она в фате, а он с рогами.

Однако прошел год, потом еще полгода, а любовники так и жили. Каждый сам по себе. Желтовский скоро оценил холодный, практичный ум Матильды. Она иногда давала ему недурные советы. Внимательно и с толком читала черновики речей, бурно и страстно переживала каждое его дело. Постепенно Сергей стал привязываться к ней душой, привыкать. Он стал думать не только о её теле, несущем невыразимое наслаждение, но и о том, что в этом теле есть душа, которой свойственны высокие порывы. Эта прекрасная головка создана не только для того, чтобы украшать её последними новинками парижских модисток, но иногда может порождать дельные мысли. Словом, он стал относиться к ней скорей как к другу. И поэтому начал подумывать, а может, и впрямь жениться?

Раздумывая таким образом, он написал письмо матери. Ответ его раздосадовал. Александра Матвеевна пеняла сыну за связь с падшей женщиной, у которой такая дурная репутация. Это, пожалуй, похуже гувернантки будет! Напоминание о Розалии больно резануло сердце. Удивительно, но по прошествии стольких лет он по-прежнему вспоминал её, иногда ловил себя на мысли о том, что ищет глазами в толпе прохожих. Где она была все эти годы? Иногда он смотрел в зал суда и думал, неужели, если она в столице, неужели она не придет его послушать хоть разок? Его чувство оказалось настолько сильным и болезненным, что он не предполагал возможности его повторения. Такое невозможно пережить дважды. Если только не вернуться вспять и не обрести вновь предмет своей страсти.

Матильда с её богатым опытом чувственных наслаждений интуитивно понимала, что внутри Сергея скрыт вулкан. Но почему-то не удается разбудить его душу. Она теребила его, ласкала самыми изысканными и изощренными способами. Но Желтовский по-прежнему не принадлежал ей. Однажды она набралась духу и прямо спросила его о том прошлом, которое его мучает и поныне. И он рассказал ей свою печальную историю так же захватывающе и страстно, как делал это в зале суда. Бархатова была потрясена. Вот где истинный Сергей, вот дно глубокого колодца!

Но ведь девушка пропала. И больше не давала о себе знать. И быть может, её уже и нет на свете. Зачем продолжать держать себя в узде, лишать возможности любви и не давать другим любить себя?

На это он только пожимал плечами. Они не сказали вслух главных слов. Но после откровений Сергея каждый стал думать о том дне, когда они назовут друг друга мужем и женой.

Однажды, когда Желтовский был у себя дома и собирался навестить Матильду, горничная принесла ему письмо. В первый момент он подумал, что из Варшавы от матери, и уже приготовился к материнскому нравоучению. Но конверт оказался подписан незнакомой рукой. Он вскрыл его и обомлел. Полина Карповна, Зинаида Ефремовна, Таисия Семеновна, Ефрем Нестерович Боровицкие с прискорбием сообщали о скоропостижной смерти своего единственного сына, брата и мужа Анатолия Ефремовича. Похороны состоятся… Сережа долго держал письмо и смотрел в окно. А за окном шумел водопад Иматранкоски.

Глава двадцать вторая

Желтовский в церкви на панихиде никак не мог заставить себя молиться и слушать божественное, трогательное пение хора. Глубокой печали о кончине некогда доброго товарища и кузена он не испытывал. Ненависти к бывшему сопернику и негодяю тоже. Они не виделись все эти годы. Но Сережа знал, что Боровицкий все же женился на Гнединой. Расторгал ли он прежний брак или просто скрыл его, Сережа не знал, да и знать не хотел. Он обещал Розалии, что будет хранить её тайну. Если бы она объявилась и потребовала разбирательства, Желтовский без колебания известил бы весь мир о том, что Анатолий нарушил законы божеские и государственные.

Сережа снова вспомнил дуэль, и рука невольно ответила давней болью. И вот теперь противник там, в закрытом цинковом гробу. А вокруг него убитая горем родня. Желтовский при встрече с трудом узнал Полину Карповну. Она постарела и изменилась до неузнаваемости. Из прежней элегантной и самоуверенной дамы она превратилась в замученную старуху.

– Вот, голубчик, что годы-то делают, – сокрушенно вздохнула она, поймав взгляд Сергея, – и ведь все эти годы я при нем. При муже моем Ефреме Нестеровиче. Неотступно, голубчик, неотступно. Ведь он так и лежит пластом, прости Господи, точно бревно!

Она всплакнула и вытерла слезу.

– Не говорит, не встает, ничего не соображает. И так десять лет, десять лет! Одно хорошо, он никогда не узнает, что сын его ушел раньше него самого! – и несчастная зарыдала.

Зинаида Ефремовна из угловатого подростка превратилась в барышню, которая могла бы быть привлекательной, если бы не надменное выражение лица. А постоянный поиск женихов усугублял тоску и раздражение, неминуемо проступавших на её физиономии.

– Вы стали совсем взрослая, – сказал Желтовский после обязательных соболезнований, – взрослая красивая барышня, – слукавил Сергей.

Зина только скривилась в ответ. Она знала, что слова кузена – лишь дань любезностям.

Желтовский подобающим образом выразил свое сострадание вдове и несчастным осиротевшим детям, вид которых его тронул до глубины души. Таисия Семеновна осталась в его памяти милой юной девушкой с кудряшками. Он и лица-то её толком не запомнил, одни кудряшки. Теперь же одни слезы и горе, да черная вуаль.

На кладбище гулял ветер, разносил последние слова священника, запах паникадила, звук падающей на крышку гроба земли. Желтовский разглядывал присутствующих. Среди одетых в траур родственников и сослуживцев покойного адвокат обратил внимание на высокого белобрысого мужчину в узком сюртуке, стоявшего поодаль и занимавшегося тем же, что и Сергей. Они встретились взорами и тотчас же отвели глаза. Желтовскому стало не по себе. Незнакомый господин подспудно внушал ему чувство тревоги.

После похорон присутствующие двинулись в дом покойного на поминки. Сергей хотел откланяться, но Зина цепко ухватилась за его локоть.

– Прошу вас, останьтесь! Неужели вы все еще держите зло на бедного Анатолия? Неужели его скоропостижная кончина не примирит вас?

– Полно, Зинаида Ефремовна! Думать так – это ребячество! Что было, то было. Царство небесное Анатолию! – и он искренне перекрестился.

– А ведь вы знаете, брат не просто умер, его убили! – прошептала Зина и заглянула в глаза адвокату.