Барбара Картленд - Роман с призраком Страница 31

Когда наконец Крусадер миновал финишный столб и толпа всколыхнулась, приветствуя победителя, Демелса почувствовала, что у нее перехватило дыхание, а на глазах выступили слезы – так велика была ее вполне бескорыстная радость – она никогда бы не решилась делать ставки.

На каждых скачках наступал момент, когда она бывала счастлива наблюдать триумф лошади – из любви к искусству, а конный спорт и был ее в глазах таковым.

Однако на этот раз к радости примешивалась немалая толика гордости. Демелса имела все основания считать себя причастной к успеху Крусадера.

Если бы она не проявила бдительность и, надо честно признаться, если бы она не решилась поступиться благоразумием – сэр Фрэнсис, поставивший на Гульдибранда, мог бы добыть себе нечестным путем целое состояние.

– Вчера вечером произошли странные события, мисс Демелса, – доложила хозяйке Нэтти рано утром.

– А что случилось? – стараясь ничем не выдать себя, поинтересовалась Демелса.

– Двое негодяев пытались отравить Крусадера, но его милость выследил их и, по словам Эббота, вмиг уложил обоих, как профессиональный боксер.

– Какой ужас! – искренне воскликнула Демелса, снова переживая вчерашний испуг. – Только подумать, что такое могло произойти в нашей конюшне!

– Какая низость! – поддержала ее возмущение Нэтти. – Злоумышленников передали полиции, так что негодяи получат по заслугам. А один из гостей его милости поторопился покинуть дом, ни с кем не прощаясь.

– Кто же это был? – спросила Демелса, понимая, что должна проявить любопытство, иначе это вызовет подозрения.

– Сэр Фрэнсис Вигдон, – объявила Нэтти. – У меня в голове не укладывается, что джентльмен и друг его милости оказался замешан в подобную гнусность.

– У меня тоже, – кивнула Демелса. По пути на скаковое поде Эббот ни о чем больше не мог говорить, как только о ночном происшествии.

– Во всем я, старый дурак, виноват, – корил себя старик. – Когда еще сломался этот паршивый замок, а я и в ус не дул. Хотя, с другой стороны, нам ведь никогда не было особой нужды запирать конюшню. Что там было красть, кроме старой упряжи и прелой соломы?

– Впредь надо быть осторожнее, – заметила Демелса. – А вдруг кому-то вздумается вывести из строя нашего Файерберда накануне субботних скачек.

– Не иначе, как через мой труп! – заверил Эббот. – Уж теперь, помяните мое слово, никому спуску не дам! Он прыснул в кулак:

– Повезло его милости! Проснулся аккурат вовремя и сразу – в конюшню, словно сердце у него почуяло, что там орудуют те негодяи.

– Сердце почуяло? – переспросила Демелса.

– Сам Доусон сказал об этом лично мне, – не без гордости пояснил Эббот.

Демелса улыбнулась: граф Треварнон благоразумно взял на вооружение подсказанное ему объяснение.

– Его милость, несомненно, очень удачливый джентльмен, – заметила Нэтти.

– Как сказать, – возразил Эббот. – Наверное, стал удачливым, когда вырос. Но мистер Доусон рассказывал, что старый граф был натуральный тиран и его сын страдал от крутого его нрава наравне со всеми в доме.

– Тиран? – заинтересовалась Демелса. – Это в каком же смысле?

– Мистер Доусон сказал, что в доме все дрожали: чуть что, милорд приходил в неописуемую ярость, и тогда от него доставалось всякому, кто попадался под руку. И еще Доусон рассказывал, что молодой господин рос, всеми заброшенный.

– Заброшенный? – У Демелсы от негодования округлились глаза.

– Ну, он выразился по-ученому:» в небрежении «, – поправил себя старый конюх. – Вам-то повезло, мисс Демелса. Уж как о вас пеклись покойные папочка и мамочка! Да что там говорить, ведь у многих очень благородных господ дети растут, как сироты, все с нянями да гувернантками, а родителей неделями в глаза не видят.

Демелса молчала.

Ей было странно слышать, что такой блестящий джентльмен, такой удачливый – на зависть всем окружающим, в детстве был несчастлив.

В душе ее шевельнулось сочувствие.

– Граф, наверное, очень одинок: его жена – безумна, родители – умерли, и он не имеет ни брата ни сестры, – покачала головой Демелса.

А если ребенок растет у равнодушных родителей, его жизнь становится совершенно невыносимой. Подобной судьбы Демелса даже не могла вообразить.

В то же время, при всем сострадании к графу, обделенному любовью и в детстве, и в браке, Демелса твердо знала, что не должна с ним больше встречаться.

Обстоятельства, побудившие ее выступить на его защиту от коварства мстительной леди Сайдел и злого умысла сэра Фрэнсиса, были настолько вопиющи, что вполне извиняли – во всяком случае в ее глазах – нарушение обещания, данного брату.

Но теперь, как бы Демелсе ни хотелось увидеться с графом, поговорить с ним, она не могла нарушить данное Джерарду обещание.

Она и сама знала, что только такое решение являлось единственно верным. Дальнейшие встречи с графом ни к чему хорошему бы не привели.

Поэтому, вернувшись со скачек, девушка задвинула засов на двери, через которую граф мог бы проникнуть в потайные помещения.

Стремительно взбежав по лестнице, она поклялась себе ни под каким видом не выходить из этой комнаты до утра – из опасения, что услышит еще какой-нибудь разговор, не предназначенный для ее ушей.

Однако запретить себе думать о графе она не могла.

Неотрывно глядя на него, когда он вел Крусадера взвешиваться после скачек, Демелса пришла к выводу, что во всем английском королевстве невозможно найти ни такого красивого мужчины, ни столь красивого животного.

Она с радостным волнением слушала приветствия, которыми толпа провожала победителей.

И хотя немало зрителей потеряло деньги на этом заезде, даже проигравшие как истинные ценители этого вида спорта участвовали в чествовании победителей необыкновенно зрелищной скачки.

– Спасибо за ужин, все было очень вкусно! – сказала Демелса Нэтти.

Положив столовые приборы и грязную тарелку на поднос, она налила себе бокал оранжада из кувшина.

– Жаль, что я не могу выразить повару графа восхищение его кулинарным искусством, – продолжала девушка.

– Да, что-что, а уж это совершенно невозможно, – сказала Нэтти. – Сказать по правде, мисс Демелса, я жду не дождусь, когда вы сможете выйти из этой душной кельи на свет божий и вернуться в свою комнату.

– Ждать осталось недолго, – тихо ответила Демелса. – Граф со своими друзьями уже скоро уедет.

– Поскорей бы! – подхватила Нэтти, несмотря на свою обычную наблюдательность, не заметившая грусти в голосе хозяйки. – Мне кажется, будто они здесь гостят у нас уже целый месяц.

– Да, тебе пришлось потрудиться в эти дни, – посочувствовала Демелса.