Джоан Смит - Неблагоразумная леди Страница 31

– Думаю, что неплохо, – ответила Пруденс. Кларенс и миссис Мэллоу присутствовали при разговоре.

– Ха, она всегда принижает свои заслуги, – вступил в разговор Кларенс. – Он сидел целую вечность. Пришлось дважды добавлять кипятку в чайник. Его просто невозможно было выпроводить.

– В самом деле? – Дэмлер вопросительно взглянул на Пруденс.

– А на следующий день явился снова и все началось сначала, – добавил Кларенс. – Завтра повезет ее на чай, знакомить с матерью. Увидите, не пройдет и недели, как он тоже сделает предложение. – Этот добродушный намек должен был предупредить Дэмлера о том, что у него появился опасный соперник.

– Еще один поклонник, мисс Мэллоу? – спросил Дэмлер игриво.

– Вовсе нет. Он заходил, чтобы кое-что уточнить…

– А как же чай?

– Видите ли, его мать больна и почти не выходит из дома.

– Я не знал. Странно, что он не пригласил меня за компанию.

– Он неравнодушен к Пру, никаких сомнений, – подвел итог Кларенс.

– Кларенс, лорда Дэмлера это абсолютно не интересует, – попыталась урезонить брата Вилма.

– Почему же? Очень даже интересует, – возразил Дэмлер с улыбкой. – Я пришел узнать, как прошло знакомство, и очень рад, что все обстоит как нельзя лучше. Если его погладить против шерсти, он становится просто невыносимым.

– Пруденс не зря носит такое имя. Она не гладила его против шерсти, – заверил Элмтри. Дэмлер и Пруденс понимающе переглянулись.

– Я также принес первый акт пьесы и хотел попросить вас взглянуть на него. – С такими словами он поднялся и протянул рукопись Пруденс.

– Почему бы не пройти в кабинет? – предложил Кларенс. Пруденс удивилась его великодушному предложению, пока до нее не дошло, что дядя не собирался оставлять ее вдвоем с Дэмлером, а намеревался присутствовать при беседе. Заодно ему хотелось похвастаться кабинетом.

– Потихоньку благоустраиваем норку для моей маленькой племянницы, – сказал он. – Уединенное место, где она может спокойно работать. Есть полка для ее книг, письменный стол.

– Очень мило. Все под рукой, – похвалил Дэмлер и добавил: – Хорошо, когда есть письменный стол, предназначенный специально для работы.

– И несколько собратьев по перу на портретах для моральной поддержки. – Кларенс указал на стены. – Моя работа.

– Ваши портреты ни с кем не спутаешь. Сразу виден стиль. Я уже хвалил их вашей племяннице. Они украшают кабинет.

– И лампа есть, а также свечи, на тот случай, если вдруг захочется поработать ночью.

– Да, она готова работать круглые сутки – и в дождь и в хорошую погоду. – Дэмлер поднял вверх глаза, чтобы убедиться, что Пруденс также имеет крышу над головой. – Имея в своем распоряжении такую комнату, вы, мисс Мэллоу, просто не имеете права работать спустя рукава.

– О, она никогда не ленится, всегда что-то пишет. Иногда, правда, разъезжает в каретах по парку в обществе поклонников.

– Никогда не теряю времени даром, – сказала Пруденс. – Хотя в данный момент как раз трачу зря драгоценные минуты. Покажите рукопись, Дэмлер.

Кларенс наконец понял намек и направился к двери, обернувшись у порога, чтобы полюбоваться племянницей, находившейся в обществе знаменитого вельможи и поэта, который по всей видимости, чувствовал себя в ее кабинете совсем как дома. На миг ему вдруг страшно захотелось нарисовать всю сцену для потомства – кабинет, книги, стол, поэта и племянницу, – словом, все целиком. Но в следующее мгновение он одумался и отправился к сэру Альфреду, чтобы поведать о волнующих событиях дня.

– Садитесь, Дэмлер, – предложила Пруденс. – Нам не отказано в роскоши здесь, в этом кабинете. Все есть – стены, пол, окна, все, что можно пожелать.

– Дядя опьянел от вашего успеха, – сказал Дэмлер, усаживаясь в кресло и закинув ногу на ногу.

– Когда в витрине появится мое изображение, он не пожалеет денег на бриллианты, Жаль, что не может нарисовать их.

– У меня создается впечатление, что вы не так гордитесь его работой, как он вашей, иначе знали бы, что все дело в призме.

– Ах да, совсем забыла. Именно так.

– Теперь расскажите, как вам удалось соблазнить доктора. Мне интересны все подробности.

– Секрет прост – нужно кивать и говорить «да», и вы станете для него идеалом мудрости. Представьте, Дэмлер, оказывается, у меня есть своя тема. Пока он не открыл мне глаза, я и не подозревала об этом.

– Уверен, что помог чепчик, а также голубые глаза. И ваше умение гладить по шерстке. Как нужно гладить доктора, Пруденс? У меня так не получается, как у вас.

– Очень мягко, конечно, совсем как кошку. По лицу Дэмлера промелькнула не очень приятная усмешка, но сразу исчезла.

– Какова же ваша тема? Вдруг он спросит когда-нибудь.

– Ну, это не так легко объяснить. Кивать и поддакивать гораздо проще. Видите ли, тема у меня очень широкая, охватывает все стороны жизни. Вордсворт может позволить себе сказать: «Пусть природа будет вашим учителем», Дэмлер – побуждать нас к действию, но в моих книгах главная мысль так глубоко спрятана, что до нее не просто докопаться.

– Ни верьте ему, Пруденс. Ваша тема – здравый смысл. Это вам лучше всего удается. И незачем прилагать усилия, казаться не тем, чем вы являетесь на самом деле. Это все обман и только выставит вас в смешном свете.

– Сказать по правде, он засыпал меня латинскими фразами. Может быть, хотел сказать то же самое, но я по своему невежеству не поняла.

– Но он все же будет писать о вас?

– Надеюсь. Сказал, что для своих молодых лет я достигла очень многого.

– Вы действительно многого достигли.

– Насколько могу судить, статьей я обязана вам. Не возражайте, Ашингтон проговорился, и я намерена вас отблагодарить.

– Он спросил, каково мое мнение о лучших прозаиках последних лет, я назвал вас. Стран но, что ему не попали в руки ваши книги до этого, он неплохо разбирается в этой области. Я сказал, что с его стороны это серьезное упущение.

– Доктор признался, что не ожидает серьезного творчества от писательниц, поэтому не особенно интересуется их романами.

– Кто же еще может объяснить читателю причудливый женский ум? Ни один мужчина не желает понять, как непрост их внутренний мир. Скотт, хотя он мне очень нравится, не имеет ни малейшего представления о женщине. Вордсворт всем женщинам предпочитает свою сестру, но очень заблуждается на ее счет.

– Гм-м. А мнение Дэмлера лучше не произносить в приличной компании.

– Не хотите простить меня за откровение? Но, если припомните, я говорил только об одной стороне женского ума.

– Помню, как же. О ее стяжательстве и меркантилизме. Хорошо, что вы не смешиваете эту черту с понятием о любви и считаете, что это чувство не имеет ничего общего с сердцем.