Гейл Каллен - В погоне за красавицей Страница 32

— Я уже думала об этом, — кивнула она. — Когда мы вечером доберемся до Бирмингема, я напишу бабушке письмо, что по пути остановилась погостить у друзей. Но разумеется, не назову имен. Так что если после этого я задержусь с появлением на неделю-другую, она не будет беспокоиться.

— Хитроумно.

Она рассмеялась, понимая, что он имеет в виду историю с письмом и позволяет ей осуществить придуманную идею.

— А как насчет вас? Вы даже не захватили в поездку никакого багажа, хотя, думаю, всем известно, что вы не отличаетесь импульсивностью.

Джулиан, выгнув бровь, смерил ее надменным взглядом.

— Я оскорблен.

— Как можно быть оскорбленным правдой?

— Я часто езжу в свои имения неподалеку от Лондона или навещаю свои фабрики в других городах. Так что все решат, что я туда и отправился. Как вы знаете, моя мать сейчас в Лондоне, и дом поэтому будет в полном порядке.

— Только вас не будет дома, чтобы сурово надзирать за братьями.

— Они будут в восторге, — сухо отозвался он. — Тревожиться о них придется моим сестрам.

— А почему тревожитесь вы? Ведь каковы бы ни были финансовые проблемы графства в пору вашего детства, вы с ними решительно и навсегда разделались.

Он ничего не ответил, и Ребекка задумалась, не смутила ли она его своими замечаниями. Смутила самого графа Паркхерста!

С лукавой улыбкой она заглянула ему в лицо.

— Я хочу сказать, что вы, вероятно, дали вашим братьям все, чего недоставало вам. Я права?

Он откашлялся и отвел глаза в сторону.

— Я сделал то, что требовалось. Возможно, в этом я перехватил лишнего.

— В самом деле? — заинтересовалась она.

— Вы могли сами наблюдать их поведение.

— Многое можно списать на их молодость и незрелость… но, как я понимаю, со своей незрелостью вы распрощались гораздо раньше, чем это делают они. Как можно винить их за это? Вы дали им возможность вести жизнь, которой не было у вас, когда вы росли.

— Хватит, миссис Бэкон. Я не заслуживаю таких похвал.

— Мужа всегда нужно хвалить. Даже если его больше интересует драгоценность, а не что-то или кто-то другой.

Он снова выгнул бровь, и она поспешила вприпрыжку догнать фургон.

Вечером они прибыли в Бирмингем, один из самых больших городов Европы, то место, которое Джулиану хотелось избежать, но фургон двигался по предписанному маршруту. Именно туда ехал поезд, с которого они сбежали и где воры будут их искать, думая, что они сошли именно здесь. Разумеется, они снова скроются в той части города, где их появления не будут ждать… но он чувствовал тревогу.

Дневного света еще хватало, чтобы он заметил, как темны улицы, отходящие в стороны от главной дороги, по которой они ехали. Бесчисленные жилища так теснились друг к другу, что заслоняли соседям солнце.

Когда их высадили у гостиницы, Джулиан, взяв Ребекку за руку, объявил вознице, что здесь у них живут родственники, которых им нужно навестить, и, значит, тому не стоит беспокоиться и договариваться о постое для них. После этого они ушли.

Они шли по улицам, переполненным фабричными рабочими, которые возвращались домой после трудового дня. Ребекка молчала. В воздухе висели тяжелые запахи, особенно от угля, горящего в домашних очагах и обогревающих фабрики. На рынке Джулиан купил им по мясному пирогу и узнал дорогу к другой гостинице.

Когда Джулиан вошел в приемный зальчик «Королевской головы», Ребекка отпустила его руку, и он не задумался, что это сулит. А она уже прошествовала к конторке хозяина. Полный коренастый хозяин устало ответил ей, что, конечно, у него есть свободные комнаты. Его восточноанглийский акцент заставил ее сначала заморгать непонимающе, и Джулиан увидел, как она напряглась, стараясь разобрать его ответ.

— Тогда я возьму одну комнату. Меня зовут миссис Лэмб.

Они не обсуждали, кем назовутся теперь, и графа очень позабавило, что она уже придумала новую историю.

— Это мой слуга Тассер. — Она надменным кивком указала на Джулиана, ставшего за ней. — Он хорошо устроится в ваших комнатах для слуг.

Джулиан напрягся. Что еще придумала эта плутовка? По выражению ее лица он не мог об этом догадаться, разве что она изображает независимую женщину, привыкшую справляться со всем самой.

— У нас таких нет, — сказал хозяин гостиницы. — Он может переночевать в конюшне за домом.

— Отлично.

Пока она торопливо нацарапала в регистрационном журнале свое имя и город, откуда они прибыли — Джулиан не смог разглядеть его название, — он стоял тихо и мял в руках шапку, понимая, что вмешиваться нельзя. Она ведь выставила его своим слугой.

Хозяин достал ключ и направился к лестнице, и Ребекка, воспользовавшись минутой, сказала:

— Будьте добры, отнесите наверх мой чемодан.

Джулиан молча передал ему жалкий багаж. Тот поднял брови и закатил глаза к небу, явно намекая, что она пытается выглядеть более важной особой, чем есть на самом деле.

Ребекка бросила Джулиану через плечо ехидную усмешку.

Ребекка понимала, что ее игра долго не протянется, но по крайней мере она обеспечила себе ночь в одиночестве. Утром Джулиан выскажет ей свое возмущение, но наверняка особенно злиться не будет. Ей доставило огромное удовольствие доказать ему, что не всем он может распоряжаться, а ею особенно. Это было ее приключение, она хотела насладиться им в полной мере, даже если для этого нужно будет поддразнить Джулиана.

Оставшись одна в комнате, Ребекка огляделась растерянно и огорченно. Неудивительно, что хозяин поспешил уйти, не глядя ей в глаза. На полу и на единственном стуле лежал толстый слой пыли. Он сказал, что последнее время у них мало постояльцев, и он пришлет служанку сменить постельное белье. Ребекка содрогнулась, побоявшись откинуть одеяло и посмотреть, что под ним.

В комнате было холодно, но в жаровне был только что разожжен небольшой огонь, чтобы она согрелась. Ребекка потрясла решетку, чтобы стряхнуть с угля золу, протянула над огнем замерзшие руки, пытаясь согреть их этим жалким теплом. Когда наконец придет лето? Она бросила взгляд на окно, подумав, как же, наверное, холодно в конюшне. Разумеется, Джулиан пышет таким жаром, что ему даже одеяло не понадобится… но она все же чувствовала себя виноватой. Что ж, ему придется привыкнуть к тому, что она ему ровня и все решения они должны принимать вместе. Хотя, конечно, последние десять лет он сам принимал все решения для всей своей семьи.

Она задумалась, каково было восемнадцатилетнему оказаться с такой властью. Был он полон решимости или нет? Или почувствовал облегчение… или, может быть, страх? Нет, таким она представить его себе не могла.