Селеста Брэдли - Повеса в моих объятиях Страница 32

Со своей позиции ему хорошо было видно, что головорезы поймали посреди дороги трех женщин. Одетые в яркие юбки и блузы, они все же не походили на цыганок из табора. Впрочем, и на фермерских жен тоже. Возможно, проститутки. Или актеры. А возможно, то и другое.

Ему стало немного любопытно, не настолько, однако, чтобы ехать и проверять. Ему не было никакого дела до других женщин, поскольку его мысли целиком и полностью занимала одна-единственная. От нетерпения он пришпорил коня, и тот принялся гарцевать.

Раздался гром приближающейся грозы, и седок поспешил успокоить лошадь. Когда замыкающий снова посмотрел на дорогу, он увидел, что к его головорезам на большой скорости приближается всадник на огромном белом коне.

Когда же всадник подъехал вплотную к группе, стало видно, что и сам седок под стать своему скакуну.

Конь врезался в группу его людей, а всадник по инерции вылетел из седла, точно камень, запущенный в пруд.

Замыкающий с нескрываемым презрением наблюдал за нарастающей сварой. Теперь не избежать потасовки. Кого-нибудь, без сомнения, ранят, что приведет к дальнейшим проволочкам.

Щелкнув хлыстом, замыкающий направил лошадь к толпе на дороге. В последний момент он натянул поводья и принялся хлестать своих людей, отгоняя их от здоровяка, откровенно раздраженного тем, что кто-то позарился на его женщин.

На этот раз он был беспощаден и гонял своих людей до тех пор, пока те не вскочили в седла и не припустили по дороге. Никаких более задержек.

Ничто не должно отвлекать его от нее.

Большого Джона Бейливика, самого крупного в команде обслуживающего персонала клуба «Браунс», звали, как правило, когда нужно было передвинуть старую мебель в подвале или когда малышка Мелоди начинала шалить, и некому было с ней поиграть. Это был человек, который не боялся ничего и никого, кроме, разумеется, мистера Уилберфорса.

Большой Джон Бейливик закрыл глаза и помолился во спасение.

Это не конь, а сплошная проблема. Это был единственный жеребец под рукой у Уйлберфорса, который мог вынести на себе Бейливика. Конюх называл его Балтазаром.

— Это, скажу я тебе, братец, лучший конь на свете, так-то!

Эта кличка напрягала слух простого парня, каким, бес сомнения, являлся Бейливик, но даже он догадался, что «Балтазар» означает «Демон».

Это был настоящий монстр, сверкающий белый призрак с красными ленточками, вплетенными в гриву. Бейливик оставил ленточки, поскольку рассудил, что Мелоди обрадуется, когда увидит его на таком нарядном коне.

Сейчас ленточки развевались на ветру и больно хлеста ли его по лицу. По щекам Бейливика текли слезы. Он не плакал, разумеется, вот еще!.. Бейливик никогда не плакал, Виной тому были скорость и встречный ветер.

Балтазар признавал только два способа передвижения; едва переставлять ноги и кавалерийский галоп. И если он решил плестись, то ничто на свете не могло заставить его прибавить шагу, зато если этот зверь пускался в галоп, то остановить его было невозможно. Причем предпочитал Балтазар первый способ, и никакие уговоры Бейливика не могли разжалобить его и заставить прибавить ходу. И когда Бейливик, смирившись, начинал присматривать таверну, чтобы перекусить и заночевать, Балтазар ни с того ни с сего вскидывал голову, прядал ушами и, издав боевой храп, рвался вперед, разрывая землю копытами размером с блюдо.

Клочья дерна и камни летели по сторонам, периодически попадая Бейливику в лицо.

По полям по долам. Минуя фермы и огороженные древними каменными стенами поля, заполненные отарами овец. Как-то раз Балтазар пронесся по каменному мосту, такому узенькому, что Бейливик даже не видел дороги под копытами. Но Балтазар оказался столь же аккуратен, сколь и непредсказуем.

Впоследствии Бейливик пришел к выводу, что ему сильно повезло, что Балтазар мчался в направлении, нужном Бейливику. Никто ведь не мешал сумасшедшей бестии скакать в противоположную сторону и вернуть его, Бейливика, обратно в Лондон.

Скоро они миновали поворот на Бейзингсток и соответственно к поместью Ардморов. Бейзингсток был единственной зацепкой Бейливика, которую он получил от администратора театра в Брайтоне, куда заходил сэр Колин, везло еще, что мистер Уилберфорс знал про актриску. С другой стороны, мистер Уилберфорс все на свете знает. Скажете, нет?

Ну, быть может, за исключением того, что Бейливик, сколько преувеличил, будто умеет ездить верхом. С другой стороны, он сказал управляющему чистую правду, ему доводилось ездить верхом. Он честно надеялся, что не найдется у мистера Уйлберфорса лошади, которой под силу нести такую ношу, как он, и тот будет вынужден дать ему двуколку.

Он не раз успел пожалеть о своей самонадеянности, пока Балтазар скакал, миля за милей, не проявляя ни малейшего признака усталости. Мимо в очередной раз пронеслась деревня, но Балтазар умудрялся не замечать ничего, кроме луж. Большая часть которых оседала на плечах и лице седока.

Надо сказать, Балтазар не собирался врезаться в группу всадников посреди дороги. Он попытался остановиться, но у него не получилось. Мощный круп жеребца разметал лошадей вместе с всадниками, словно шар для боулинга легковесные кегли. Вокруг царили хаос и паника, кричали напуганные люди и храпели ошарашенные лошади. Наконец Балтазар остановился, подняв облако пыли.

Бейливик при этом, задыхаясь от пыли и размахивая руками, вылетел из седла. Когда он приземлился, то на пару мгновений потерял нить событий. Когда же рассеялась пыль и он пришел в себя, то вместо всадников он увидел перед собой трех самых красивых женщин, коих ему доводилось видеть в своей жизни.

И они улыбались ему, словно он был ожившим героем исторических книжек.

— О, наш спаситель!

— Эти бандиты разбежались при виде вас, их словно ветром сдуло!

Самая красивая из женщин, черноволосая и черноглазая — должно быть, из самого Уэльса, — подошла к нему молча, соблазнительно покачивая бедрами. Она бросила на попутчиц взгляд и спросила у Бейливика, погладив его по бедру:

— Не прокатишь на своем жеребце, добрый рыцарь?

Балтазар либо устал, либо ему тоже понравилась эта красотка, потому что, когда Бейливик, подхватив ее с легкостью, посадил в седло, Балтазар пошел вперед шагом, которому позавидовали бы кавалеристы на параде.

Бейливик сел спереди, и тонкие руки нежно обхватили его за талию. Мягкие груди прижались к его спине.

— Меня зовут Фиона. Сегодня вы должны отужинать в нашей компании, храбрый рыцарь. — Ее голос лился в уши точно елей. — Вы любите театр?

Она могла с тем же успехом спросить, любит ли он, когда его кипятят в масле, и Бейливик кивнул бы с не меньшим энтузиазмом. Ибо он готов был на все ради того, чтобы Фиона и дальше прижималась к нему. Две другие девушки смотрели на них с нескрываемой завистью.