Элизабет Торнтон - Полюби дважды Страница 32

Он, как всегда, приблизился бесшумно и, как всегда, в самый неподходящий момент. Она как раз вспоминала, как он целовал ее, и теперь при виде его сердце девушки учащенно забилось, во рту у нее вдруг пересохло, а щеки окрасил румянец смущения.

Брови Лукаса удивленно приподнялись.

— Может быть, ты молилась и я появился некстати? — сказал он, и глаза его насмешливо сверкнули. — Но больше молиться не надо, моя прекрасная леди. Лукас Уайльд — к вашим услугам.

Она неожиданно поняла, что он заигрывает с ней и что она должна ответить ему в том же духе.

Анна Ренкин кашлянула, мать Лукаса легко толкнула ее в бок. Джессике нужно было что-то сказать, как-то ответить молодому человеку, и она встала и сделала такой изящный реверанс, к которому не смог бы придраться даже сам король Георг. А потом она произнесла первое, что ей пришло на ум:

— Говорят, что Господь отвечает на молитвы самым таинственным образом. Теперь я убедилась, что это так.

После этих слов воцарилась тишина, а, потом Лукас откинул голову назад и весело рассмеялся. Анна Ренкин тихонько хихикнула, миссис Уайльд улыбнулась.

— Неплохо сказано, Джессика, — похвалила девушку мать Лукаса. — Ты способная ученица.

Лукас, все еще с улыбкой на губах, обратился к миссис Уайльд:

— С вашего разрешения, матушка, я хотел бы проводить Джессику на террасу, чтобы она немного подышала свежим воздухом.

— Ты не против, Джессика? — осведомилась миссис Уайльд.

— Благодарю вас, милорд, — ответила Джессика, радуясь тому, что ей удалось выбраться из затруднительного положения и связать несколько слов в мало-мальски приличную фразу. — Ничто не доставит мне большего удовольствия.

Когда Лукас, предложив руку Джессике, увел девушку, Анна заняла освободившееся кресло, чтобы оказаться поближе к миссис Уайльд.

— А теперь попробуйте убедить меня в том, что здесь не начинается любовный роман, — с насмешкой обратилась она к матери Лукаса.

Розмари проводила глазами молодую пару, которая с трудом пробиралась сквозь толпу гостей.

— Не знаю, Анна. Право, не знаю, — тихо ответила женщина.

— Неужели вы так ничего и не заметили?! — удивленно воскликнула Анна. — Неужели наш общий труд пойдет насмарку? Мы с вами, да и сестры тоже, немало потрудились, чтобы Джессика могла занять подобающее ей место рядом с лордом Дандасом!

Розмари с улыбкой повернулась к Анне.

— Я не сомневаюсь в чувствах Лукаса, дорогая Анна, — сказала миссис Уайльд. — Меня беспокоит Джессика. Я совсем не уверена, что она любит моего сына. Она очень сдержанна и старается не проявлять своих чувств.

— Ну что вы, — возразила Анна. — Она любит Лукаса. Да любая девушка в ее положении… Он нравится ей, это очевидно. Кроме того, всем известно, что любовь приходит после свадьбы. И мы с вами тоже знаем это.

— Да, вы правы, Анна, — кивнула Розмари, которой не хотелось больше обсуждать эту тему. Ее взгляд остановился на Элли, и женщина продолжила: — У меня такое впечатление, что Элли доставит мне больше хлопот, чем я могла бы ожидать. Это уже показали две прошедшие недели. Она ведет себя с Джессикой крайне грубо.

Анна взглянула на подопечную Лукаса и глубоко вздохнула. Девушка, которую окружала толпа молодых людей, не спускала глаз с Лукаса и Джессики. Элли была миловидной и симпатичной девушкой, но на этот раз выражение ее лица нельзя было назвать приветливым.

— Полагаю, Лукас вскружил голову Элли, — тихо заметила Анна.

— Я и не представляла, насколько это серьезно, — так же тихо отозвалась миссис Уайльд, — пока Лукас не стал проявлять интерес к Джессике. Радость жизни и прекрасное настроение вдруг куда-то исчезли, и Элли превратилась в угрюмое, вечно недовольное, сварливое существо. Честно говоря, я не знаю, что мне делать.

Анна сжала руку Розмари, подбадривая свою давнюю приятельницу.

— Рози, — сказала она, — Элли очень молода. Это скоро пройдет.

— Дай-то Бог — вздохнула мать Лукаса. — Чем скорее, тем лучше. Но боюсь, неприятностей нам не избежать.

На террасе, опираясь о каменную балюстраду, Лукас любовался Джессикой, вставшей между ним и широко распахнутой, ярко освещенной дверью. В свете, падающем из бальной залы, девушка в воздушном муслиновом платье, с золотистыми локонами, выбившимися из искусной прически, казалась ему неземным созданием. Он испытывал непреодолимое желание вынуть шпильки из ее волос и запустить пальцы в этот золотистый водопад. И не только этого он желал! Ему хотелось большего!

Но девушка, казалось, не обращала внимания на своего спутника. Она разглядывала большой шатер, разбитый на лужайке, где вскоре должны были подать ужин, дорожки, освещенные разноцветными лампионами, и гулявшие по ним пары, подобно ей и Лукасу вышедшие в парк подышать свежим воздухом.

— Что-нибудь случилось, Джесс? — обеспокоенно спросил Лукас. — Почему у тебя такой странный взгляд?

— Какой взгляд? — весело бросила она.

— Я не знаю, как это сказать, но я много раз обращал внимание на этот твой странный взгляд, — пытался пояснить Лукас. — Иногда ты смотришь задумчиво и изучающе, иногда в твоих глазах я вижу тоску.

Она сделала над собой усилие и рассмеялась, но почему-то смех не зазвучал весело.

— Мне интересно разглядывать Хэйг-хаус, — сказала она. — Я с любопытством смотрю на все и всех. Разве это странно для человека, который потерял память?

— Ты ищешь что-то знакомое, не так ли, Джесс? — строил догадки молодой человек. — Что-то такое, что ты сможешь узнать? Что поможет тебе вернуть память? Может, чье-то лицо напомнит тебе о прошлом? А может — место? Или ощущение, что ты когда-то уже здесь побывала или видела это?

Его проницательность удивила Джессику. Именно все это она и искала. Так всегда происходило с ней, когда она видела новые лица и новые места, переступала порог незнакомого дома. Она отчаянно искала кончик нити, ухватившись за который смогла бы вы браться из лабиринта неизвестности, куда попала не по своей воле. Но это было не все. Она искала человека, которому принадлежал ее Голос.

Вспомнив об этом, она внутренне содрогнулась. Ведь именно об этом только что сказал Лукас. Если бы Эти слова произнес кто-нибудь другой, в ней немедленно проснулись бы подозрения. Казалось, Лукас читает ее мысли — как и Голос.

Усилием воли она заставила себя отбросить прочь все сомнения. Ее Голос никогда не поступает столь прямо и откровенно. Он позаботится о том, чтобы не вызвать у нее подозрений. Если только не решится испытать ее. Но это не Лукас. Она отказывалась верить в то, что это мог быть Лукас.

— Ответь мне, Джесс. Почему ты молчишь? — Вопрос Лукаса вернул девушку к действительности.

Она изобразила радостную улыбку и весело сказала:

— Я на балу, не так ли? На первом балу в своей жизни… Я отказываюсь говорить сегодня о серьезных вещах.

Джессика вдруг показалась Лукасу невероятно хрупкой и беззащитной. Никогда еще он не видел ее такой. Огромные серые глаза девушки, смотревшие прямо ему в лицо, говорили больше, чем хотелось бы ей самой. Этот красноречивый взгляд вызывал в молодом мужчине сильнейшее желание заключить девушку в объятия и унести подальше от этого дома, от этой толпы людей, туда, где никто не смог бы причинить ей вреда. Лукасу хотелось заверить ее в том, что у нее непременно будут другие воспоминания, счастливые и радостные, если только она позволит ему позаботиться о ней.

— Ты совершенно права, Джесс, — ответил он с улыбкой. — Не стоит тратить вечер на серьезные разговоры, тем более портить настроение самой милой, самой прелестной девушке на этом балу.

То ли его слова, то ли тон голоса, то ли мягкость его взгляда позволили Джессике расслабиться, и неожиданно она почувствовала уже знакомое легкое головокружение. Она была счастлива.

— Ах, как бы мне хотелось, чтобы сестры и мальчишки могли побывать здесь, — задумчиво проговорила она.

— Почему? — удивился Лукас. Она одарила его одной из своих редких застенчивых улыбок, которая тронула его до глубины души.

— Потому, — ответила она, — что они во всем мне помогали, даже танцы разучивали вместе со мной. А вы вообще представляете, как это сложно, когда вашими партнерами бывают монахини или маленькие мальчики?

— Как тебе удалось уговорить мальчишек танцевать с тобой? — Лукасу трудно было в такое поверить.

— О, я, говорят, способная девушка. Увидев однажды, умею воспользоваться уроком, — гордо заявила Джессика. — Так вот, уговаривать не пришлось, подкуп — вещь неплохая, хотя на практике оказалась дорогой. Пенни за танец — и вопрос решился сам собой. Правда, сейчас я должна по шиллингу каждому из них. Не скрою, у нас были определенные трудности, когда мы разучивали вальс, Монахини считали, что неприлично обниматься с мальчишками. В конце концов Джозеф все уладил.

— Джозеф?.. — в изумлении пробормотал Лукас. — Как?..