Элоиза Джеймс - Полночные наслаждения Страница 32

— Сбежала?

Кэррол ограничился кивком, потому что в этот момент за спиной супруга возникла маркиза, и ему захотелось исчезнуть, прежде чем она узнает эту замечательную новость.

— Милорд, вам бы следовало проверить в ее комнате. Возможно, она оставила записку.

Кэррол попятился и скрылся в помещении для слуг, где сейчас царило бурное веселье. Чопорность Элоизы была общеизвестна, и слуги, узнав, что ее дочь сбежала в Гретна-Грин, буквально давились от смеха. Дворецкий строго наказал слугам не болтать об этом семейном позоре (на что надежды было очень мало) и приказал отправляться в постели, незаметно сосчитав, чтобы убедиться, что все семнадцать лакеев на месте. Дело в том, что любовниками молоденьких леди нередко становились именно лакеи, и если бы не дай Бог выяснилось, что леди Софи заинтересовалась одним из этих парней, Кэрролу бы никогда не удалось отмыться от позора.

Тем временем маркиз Бранденбург стоял как вкопанный в переднем холле, разглядывая плитки итальянского мрамора, которыми был вымощен пол.

Рядом с зажженной свечой в руке стояла жена. Ее приверженность традиции распространялась и на нижнее белье. Легких одеяний она не признавала и потому сейчас парилась в плотном изделии из грубой шерсти, закрывавшем тело от шеи до пят.

Начала маркиза довольно воинственно:

— Ну что?

Однако воинственности этой надолго не хватило, и через несколько секунд она растерянно произнесла:

— Джордж, что же все-таки произошло?

Супруг поднял голову.

— Произошло то, что наша маленькая Софи сбежала. Будем надеяться, что с женихом.

Лицо Элоизы скривилось как-то уж очень неэлегантно. Наверное, в первый и последний раз в жизни.

— Не может быть!

— Лестница прислонена к ее окну, и оно раскрыто, — грустно проговорил Джордж. — Полагаю, замять дело не удастся.

— Но это невозможно, — прошептала Элоиза. — Она не могла устроить нам такое. Ведь это же позор. Подумать только, дочь сбежала…

— Мне кажется, нам следовало бы относиться к ее поведению более терпимо. — На лице Джорджа отобразилось страдание. — Взять хотя бы ее наряды. Зачем было их осуждать? Вот, например, я наверняка просто отстал и в современной моде ничего не понимаю.

— Какая чепуха, — фыркнула Элоиза.

Она развернулась и сделала несколько шагов к лестнице, но, обнаружив, что супруг за ней не идет, оглянулась.

— Пойдемте же, Джордж. Нам нужно найти записку. Может быть, они не успели отъехать слишком далеко, и к вечеру мы их догоним.

Джордж понуро последовал за ней. Они поднялись на второй этаж и направились в сторону спальни Софи, не осознавая, что впервые за двадцать лет идут по этому коридору рядом.

Элоиза остановилась и после небольшой паузы решительно толкнула дверь спальни дочери. Так и есть, окно открыто. Этот неопровержимый факт подтверждал ночной ветерок, чуть покачивающий тонкие муслиновые занавески. В комнате было темно, но Элоиз смогла разглядеть у подоконника два черных пятна — очевидно, верхнюю часть лестницы.

— Ты видишь записку? — Джордж стоял позади нее, вглядываясь во мрак.

Элоиза подняла свечу и направилась к туалетному столику. Там записки не оказалось. Не было ее и на мраморной каминной доске. Она уже собиралась развернуться и оглядеть всю комнату, когда Джордж грубо схватил жену за плечи. Элоиза едва не вскрикнула. Свеча погасла, и теперь слабый свет проникал только из коридора.

— Элоиза, нам нужно срочно отправляться за ними. — И Джордж поспешно повел ее к двери.

Оказавшись в коридоре, она решительно высвободилась:

— Что это на вас, милорд, сегодня нашло?

Джордж вздохнул. Опять этот холодный официальный тон. Видимо, Джорджем она назвала его случайно.

— Элоиза, нам нужно одеваться и немедленно садиться в карету. Мы должны догнать их во что бы то ни стало.

— Но кто он? — Элоизу охватило тягостное недоумение. — Не понимаю. Я всегда говорила Софи, что она может выходить замуж за любого, кто понравится. Почему же понадобилось бегство? Почему она не оставила записку? — Элоиза двинулась обратно к спальне Софи. Нет, этого не может быть. Она непременно должна была оставить мне записку.

Джордж схватил ее за руку.

— Элоиза, у нас нет времени искать записки. Нужно одеваться. Если удастся быстро их настигнуть, сделаем вид, что просто возвращаемся с позднего бала. — Он подвел жену к двери ее спальни и втолкнул внутрь.

— Прошу вас надеть какое-нибудь бальное платье.

— Я не хочу бальное, — почти выкрикнула Элоиза. Казалось, вот-вот она заплачет. Что было невероятно.

— В вашем распоряжении пять минут, — сказал Джордж. Его тон не допускал возражений. — Я прикажу подать карету и возвращусь сюда через пять минут. Мне бы хотелось, чтобы к этому времени вы были одеты и готовы к отъезду.

Элоиза оцепенело кивнула. Когда он снова появился в дверях, она оправляла на себе аккуратный дорожный костюм из голубой саржи. Только крючки на спине были не застегнуты. Самой, без помощи горничной, справиться с ними не удалось.

— Нет! Вам следует надеть бальный наряд. — В ответ на ее вопросительный взгляд Джордж добавил: — Элоиза, сейчас только час тридцать ночи. Мы должны выглядеть, как будто возвращаемся с бала.

Маркиза кивнула. Джордж помог ей стащить дорожный костюм. На мгновение мелькнула сливочно-кремовая белизна грудей. Элоиза попятилась.

— Уходи, я сама оденусь, — хрипло проговорила она, неожиданно для себя переходя на ты.

Супруг сделал шаг назад и слабо улыбнулся:

— А знаешь, Элоиза, я ведь не был в этой комнате с рождения Софи. — Он тоже охотно перешел на ты. — Приходил увидеть новорожденную. Всего на пять минут и больше здесь не появлялся.

Их глаза встретились. Затем Джордж развернулся и прошел в свою спальню.

Элоиза надела бальное платье. Приведя волосы в относительный порядок, она вышла в гардеробную, где через секунду появился Джордж, и они быстро направились к лестнице. Внизу их ждала Кэррол.

— Кэррол, я совсем забыл вас предупредить, что мы приглашены на поздний бал, — объявил Джордж. — Рад также сообщить что ваши подозрения были напрасны. Леди Софи спокойно спит в своей постели и не помышляет ни о каком побеге.

Кэррол поклонился и пробормотал, что он в восторге от этой приятной новости. Затем открыл дверцу кареты и помог маркизу и маркизе подняться, что они сделали с неуместной поспешностью.

— И куда же отправляются господа глубокой ночью, если не на почтовый тракт, ведущий в Гретна-Грин? — задумчиво спросил дворецкий, глядя вслед удаляющейся карете. Он любил задавать себе вопросы, которые не мог адресовать хозяину. — И что мне делать с этой лестницей? Значит, вы утверждаете, что леди Софи утром как ни в чем не бывало позвонит в колокольчик, чтобы принесли горячего шоколада?