Мэдлин Хантер - Неисправимый грешник Страница 32

Три замечательных года. Три года беззаветной любви и единения. Шарлотта вела себя так, словно их хватило для того, чтобы зарядить ее на всю жизнь.

– Я внезапно почувствовала себя утомленной и не могу больше рассматривать кипы образцов.

Модистка с сожалением вернула изделия на полку.

– Возможно, вы придете в другой раз с этой целью.

– Может быть.

Флер включила в график эти предметы, после чего вме­сте с Шарлоттой они прошлись пешком по Оксфорд-стрит. Проведя час у торговца мануфактурными товарами, они выбрали ткани. Большая часть дня оказалась позади.

– Если ты устала, мы зайдем еще в один магазин в дру­гой раз, – предложила Шарлотта. – Давай отправимся в «У Гантера» и полакомимся мороженым.

Карета Шарлотты доставила их на Беркли-сквер, ее слу­га пошел в кондитерский отдел, и вскоре на подносе по­явились два мороженых.

– Диана Сент-Джон мне все рассказала о той драке, —призналась Шарл, после того как проглотила несколько ло­жек мороженого. – Да это и дракой назвать нельзя, потому что у Сиддела не было даже шанса нанести удар. Сент-Джон слышал об этом в своем клубе и на следующее утро расска­зал Диане. Я горжусь своим братом, поскольку он задал трепку Сидделу за то, что этот человек стал говорить гадос­ти о вашем браке. Очень эффектный ответ, должна сказать.

Флер не подозревала о том, что стычка с Сидделом име­ла какое-то отношение к ней.

Шарлотта отдала пустую тарелку и ложку слуге и раз­вернула бумагу со списком предметов гардероба, в которых, по ее мнению, Флер нуждалась. Они вдвоем отметили га­лочками многочисленные покупки, которые были сдела­ны за несколько дней. Платья, перчатки, халаты, шляпки, нижние юбки и туфли.

– Я думаю, что мы перевыполнили план, – сказала Флер.

– Вздор. Твое самоограничение способно вызывать раз­дражение. Скажи себе, что ты делаешь это ради моего бра­та. Если ты будешь выглядеть немодно, это отразится на нем.

Шарлотта снова уткнулась в список.

– Тебя задевает то, что он выходит в свет каждый ве­чер? – совершенно обыденным тоном спросила она.

– Ты и об этом знаешь?

Шарл бросила на нее взгляд, полный сожаления. И со­чувствия.

Флер подавила смятение. Ей надо научиться не обра­щать внимания на подобные вещи. Она не должна позво­лить кому бы то ни было знать, что у нее щемит и обрыва­ется сердце каждый вечер, когда Данте уходит из дому. И ею овладевает хорошо знакомая опустошенность.

– Все нормально, Шарлотта. Я уверена, что Марденфорд тоже уходил вечерами.

Выражение лица Шарлотты сказало все без слов. Разу­меется, Марденфорд это делал, но то были визиты мужчи­ны в свой клуб или театр. И это не шло ни в какое сравне­ние с длительными отлучками Данте в город. Компания Марденфорда изменилась после женитьбы, круг общения Данте остался прежним. Данте наверняка был причастен к делам, которые вряд ли одобрила бы любая жена.

Флер любопытно было бы узнать, слышала ли Шарлот­та о каких-либо подробностях, например, сменил ли Данте любовницу. Ей ведь может быть известно даже имя этой женщины.

В то же время она надеялась, что будет избавлена от по­дробностей на этот счет. Можно снести его увлечение ка­кой-либо анонимной женщиной. А вот знать о связи с кон­кретной особой будет больно и мучительно.

– Ты так считаешь, – проговорила Шарлотта, поджав губы. – А я надеялась…

– Не огорчайся из-за меня.

– Ему лучше бы быть сдержаннее, иначе я задам ему взбучку. А когда вернется Верджил, он его не похвалит, уве­ряю тебя.

Верджил. Флер старалась не думать о неизбежном воз­вращении виконта Леклера.

– Скоро ли он вернется?

– Он задерживается на неделю-другую. Я получила письмо вчера. Пенелопа заболела, и они побудут в Неаполе до ее выздоровления. Верджил написал, чтобы мы не бес­покоились. Болезнь не очень серьезна, но они не хотят рис­ковать и пускаться в морское путешествие. Когда они вер­нутся, их ожидает сногсшибательный сюрприз, поскольку Данте просил, чтобы я не писала о вашей свадьбе.

– Может быть, сообщить новость в письме было бы ра­зумнее?

– Ты ведь не думаешь, что он осудит брак? Определенно он этого не сделает. – Шарлотта погладила Флер по ру­ке. – Все уже давно в прошлом, он и ты останетесь добры­ми друзьями. Он будет счастлив, что Данте нашел такого чудесного человека, как ты.

Однако Флер не думала, что со стороны Леклера встре­тит одобрение и радость. Он, и только он один, сразу же заподозрит, что эта женитьба – грандиозный обман.

– А теперь расскажи мне о своих драгоценностях, что­ бы мы решили, нужно ли тебе что-нибудь покупать допол­нительно.

Глава 11

Собрание, на котором обсуждались планы создания школы для мальчиков, закончилось в два часа. Флер про­водила десятерых гостей к дверям, чтобы переброситься с некоторыми из них предназначенными только для них сло­вами.

Гости старались не выказать удивления и как бы не за­мечать, что сегодня наряд Флер разительно отличался от ее обычной одежды. Никто не комментировал тот факт, что ее розовое муслиновое платье с широкими юбками контра­стировало с привычными для нее туалетами сдержанно-тем­ных тонов. Женщины воздержались от того, чтобы задать ей вопрос, что стало причиной подобных перемен в ее туа­лете.

Спрашивать не было нужды. Когда они шли по подъезд­ной дорожке в сторону улицы, причина подкатила в откры­том ландо. Внимательным критическим взглядом уходящие гости окинули не только элегантный экипаж, но и красав­ца мужчину, который правил лошадьми.

Флер легко читала то, что было написано в их умах. Дан­те Дюклерк, прожигатель жизни и распутник, вскружил Флер Монли голову и сейчас делал все, чтобы окончатель­но ее разорить. Это вынудило их составить конкретный план строительства школы. Они хотели завершить его раньше, чем Данте промотает все деньги.

Флер приветствовала их решимость форсировать стро­ительство школы. К сожалению, хотя прошло более неде­ли с момента ее встречи с мистером Сидделом, она не по­лучила никаких намеков на то, что он нашел новых парт­неров.

Данте спрыгнул с ландо и поприветствовал уходящих друзей, викария и сторонниц реформы.

– Ты вращаешься в аристократических кругах по делам своей благотворительной деятельности. Я не знал, что мисс Фрай находится среди твоих заговорщиков…

– С ее суждениями считаются, и я не имела причин со­жалеть о ее участии. Она любезно согласилась быть попечителем школы.

– Члены парламента, к которым она обращалась с про­ектами своих реформ, считают ее эксцентричной занудой.

– Не в большей степени, чем я сама, Данте.

Он засмеялся и повернулся к экипажу: