Враг мой любимый - Ульяна Соболева Страница 32

– Намочи его губы водой, Лиза.

От напряжения у меня затекла спина, заныли руки, пот струился градом по лицу. Время от времени Савелий промокал мне лоб влажным платком. Наконец с первой раной было покончено. Со второй дело обстояло сложнее. Было неясно насколько она глубока. Я промыла ее, как и первую и так же зашила. Потом мы втроем повернули юношу на бок, и я обработала сквозное отверстие в руке и помолилась богу за то, что вражеская шпага не пронзила его сердце.

Через час, когда все бинты были повязаны, а раненный забылся в тревожном сне я буквально рухнула на пол и прислонилась горячим лбом к кровати

–-И что теперь? Прошептала не совсем уверенная в правильности своих действий.

Савелий погладил меня по голове

–Все в руках божьих, моя птичка, крепись, если он переживет эту ночь, будет жить, это я тебе говорю.

Я тихо заплакала, уткнувшись лицом в ноги Савелия, тот зыркнул на Лизу и взглядом показал на дверь. Та кивнула и быстро удалилась

–Вы сделали все, что могли и умели, молитесь, моя милая.

–Я не переживу если он умрет – зарыдала во весь голос – не переживу, понимаешь?

–Понимаю, идите, умойтесь, и попейте горячего чаю. Дождитесь Марту, она знает о ранах больше чем мы.

Он поднял меня с пола, прижал к себе и погладил по спине.

–Не плачьте, моя хорошая.

Я, шатаясь от усталости и слабости, подошла к шкафу переоделась в чистое платье, так как мое было запачкано кровью. И в этот момент услыхала, что к дому приближается группа всадников.

Сердце снова быстро забилось. Я почувствовала, что раненный в моей комнате и отряд у ворот имеют между собой непосредственную связь.

Раздался громкий стук.

– Именем Ее Величества, приказываем открыть ворота!

Я бросилась к зеркалу, быстро поправила прическу, покусала бледные губы, высунулась в окно и громко крикнула.

–Вы что оглохли все? Отворяйте ворота, бестолочи!

***

Медленно, нарочито, не торопясь спустилась с лестницы. Внизу стояли четверо мужчин, одетых во все черное, они были вооружены до зубов, а их одежда покрыта дорожной пылью и грязью не иначе как скакали галопом не одну милю. Все головы были повернуты в мою сторону

– Добрый вечер, господа. Чем обязана столь позднему визиту? И отчего вы подняли такой шум у моих ворот?

Один из мужчин выступил вперед и вежливо поклонился.

– Добрый вечер, сударыня. Прошу прощения, но мы ищем опасного преступника, который убил пятерых наших товарищей, у нас есть приказ о его аресте, но он скрылся от нас. Нам кажется, что он мог спрятаться где-то здесь. Вы ничего об этом не знаете? Или может что-то слыхали?

Он говорил сбивчиво то и дело, бросая взгляд, то на смелый вырез платья, то на мое лицо.

– Нет, сударь, мы ничего не слыхали, я уже приказала служанке меня раздеть, что бы отойти ко сну.

При столь интимной подробности, худое носатое лицо мужчины вспыхнуло красными пятнами до самых ушей.

– Вы видели моих слуг, сударь, – продолжала я, пользуясь, замешательством – это здоровые детины, они бы не позволили вашему преступнику разгуливать по моему дому.

Мужчина неуверенно посмотрел на своих товарищей.

– И все же, сударыня, нам бы хотелось обыскать дом. Конечно только ради вашей безопасности.

– Что? Вам недостаточно моего слова?– Я повысила голос, а сердце гулко и тревожно забилось, – Обыскать мой дом? У вас есть приказ или ордер? Предъявите бумагу! Да как вы смеете? Нет бумаги, нет и обыска, вам придется положиться на мое слово и убраться из моего дома немедленно.

– Вы нам не представились, сударыня!– Попытался возразить носатый.

– Вы мне тоже. Но извольте. Я княгиня Екатерина Павловна Соболевская, невеста князя Николая Петровича Потоцкого. Через две недели состоится наша свадьба. Вы все еще испытываете желание произвести незаконный обыск?

– Пошлите, господа, нам нечего здесь больше делать – носатый обернулся к своим дружкам, а потом снова обратился ко мне, – Что ж, сударыня, простите нас за вторжение, мы уходим, но ваш сад все же осмотрим. Может, найдем какие-то следы. Ради вас, конечно-же. Имеем честь.

Он откланялся и, переговариваясь друг с другом, мужчины удалились. Я молила Бога, чтобы Савелий скрыл все следы и засыпал пятна крови у озера.

Подождала у окна, пока они перестанут рыскать по саду и уедут восвояси. Боялась, что они что-то заметят. Но я видела краем глаза Савелия и его людей с лопатами. Они наверняка успели засыпать следы крови во дворе и в саду, и наверняка вымыли коня, пока я разговаривала с непрошеными гостями у себя в прихожей.

Отряд удалился и вскоре стих топот копыт. А я тут же бросилась обратно к раненному.

Заперев за собой дверь, подошла к постели, где лежал Григорий. Потрогала рукой его лоб и в ужасе одернула. Поднялся жар, лоб был покрыт испариной и мужчину колотило в лихорадке, несмотря на теплое пуховое одеяло. Он что-то бессвязно бормотал. Я села на постель и закрыла лицо руками.

– Господи,– прошептала… – Спаси его, Господи, спаси и сохрани, ты же знаешь, как сильно я его люблю, сотвори чудо, Господи!

Я промокнула лоб раненого батистовым платочком.

– Милый, любимый, держись, ради меня ведь если умрешь ты, умру и я, а ведь ты не для этого меня спасал. Я так долго мечтала тебя увидеть, не уходи от меня вот так.

Раненого продолжал бить озноб. Я решительно залезла к нему под одеяло и обхватила руками дрожащее тело, прижавшись к нему своим.

– Сейчас я тебя согрею. Я буду с тобой, я буду рядом. Мое сердце будет биться рядом с твоим, что бы ни дать ему остановиться.

Долгие три часа, мне казались вечностью. Я согревала раненного своим телом, вытирала пот с его лба, осыпала поцелуями его лицо, смачивала его окровавленные и потрескавшиеся губы вином и водой. Я слышала его бред. Он, то выкрикивал мое имя с любовью и страстью, то поносил его проклятьями, отдавал приказы солдатам, несся в бой и сражался с невидимыми врагами. Наконец я совсем обессилела и забылась рядом с ним в тревожном сне.

***

Меня разбудил скрип открываемой двери, я быстро подняла голову, вскочила на постели, опираясь на локоть, но тут же успокоилась, это была Марта. Няня остановилась у дверей и замерла при виде картины открывшейся ее взгляду. На лице Марты отразилось полное недоумение.