Конни Мейсон - Заложница страсти (Невеста Льва) Страница 32

— Мое имя, Ариана, скажите его.

— Район, — произнесла она, затем повторила громче: — Район!

Да, девушка скажет все, что угодно, если рыцарь будет продолжать ласкать ее.

— Господи! — вскрикнул мужчина, рывком поднимаясь на ноги и держа жену на руках. Вода стекала с их обнаженных тел, но они на это уже не обращали внимания. Норманн осторожно уложил девушку на постель, сдерживая непреодолимое желание овладеть ею тут же. Встав на колени, он наклонился и начал слизывать капельки воды с ее груди и живота. Оторвавшись на мгновение, Район заглянул в бездонные зеленые глаза. Медленно он продвигался все ниже и ниже, туда, где его ждала награда. Ариадна непроизвольно начала покачивать бедрами и бессвязно шептать:

— Милорд, о Район, пожалуйста.

— Да, я доставлю вам удовольствие. К тому же вы так сладко произнесли мое имя, что я не в силах вам отказать.

Его губы опустились с плоского живота на треугольник золотых волос, затем коснулись напрягшегося бугорка. В этот момент Ариадна вскрикнула:

— Район, о, нет, пожалуйста, вы не должны.

— Почему же, Ариадна, должен, — сдавленно проговорил он. — Обещаю, вам понравится.

Баронесса попыталась ответить, но язык отказывался повиноваться, когда губы супруга колдовали над ее телом. Запрокинув голову, она уже ни о чем не думала, кроме своих ощущений. Мужчина ласкал ее до тех пор, пока пульс не участился настолько, что сердце, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, и Ариадна застонала от наслаждения. Тогда Район ввел палец внутрь, одновременно продолжая языком исследовать пульсирующий бугорок, и начал двигать им в ритм с языком. Баронесса попыталась вырваться, но рыцарь, положив руку ей на живот, удерживал ее на месте, продолжая ласкать.

Тело Ариадны затрепетало. Она достигла пика блаженства, небо взорвалось, рассыпая разноцветные звезды. Девушка напряглась и выгнула спину, подавшись навстречу Льву, содрогаясь в конвульсиях.

Подняв голову, норманн трепетно взирал на лицо супруги. Она казалась еще прекраснее от испытываемого ею наслаждения: щеки покрывал яркий румянец, тело дрожало, а зеленые глаза горели огнем страсти. Когда девушка немного пришла в себя, мужчина поднялся выше и, опираясь на локти и упираясь твердой плотью ей в живот, хрипло произнес:

— Теперь ваша очередь, миледи.

Район вошел в нее и едва не задохнулся от переполнивших душу чувств. Горячая влага ее лона возбудила его еще больше. Не помня себя от страсти, он приподнял ягодицы жены, продвигаясь глубже. Его плоть, казалось, заполнила ее всю без остатка. Ариадне показалось, что муж еще никогда не возбуждался так сильно. Она вскрикнула, испугавшись, что не сумеет вобрать его в себя целиком. Однако неудобство ощущалось только мгновение, и вскоре их тела слились воедино, двигаясь в одном ритме.

Услышав крик и ощутив, как напряглась жена, Район испугался, что причинил ей боль, и намеренно замедлил движения. Однако баронесса, прижавшись к его груди, не собиралась сдаваться. Удовольствие, которое он получал, вознесло рыцаря на небеса. Мужчина целовал бледное лицо, шею, грудь, находящуюся так близко. Впившись в губы Арианы, Лайон из-за стука сердца, гулко отдающегося в ушах, не услышал, как с ее губ слетело его имя. Она испытала неземное блаженство еще раз, и, ощутив трепет ее тела, мужчина, застонав, разделил с ней наслаждение.

Услышав, как сдавленно вздохнула девушка, рыцарь немедленно поднялся. Ее прерывистое, учащенное дыхание неестественно громко раздавалось в тишине комнаты. Повернув голову, он увидел, что супруга отодвинулась на самый край кровати и прикрыла рукой глаза. Глядя на неподвижное тело, норманн спрашивал себя, что же такое необычное есть в этой маленькой чертовке, что вызывает в нем бешеное желание. Он мог делить ложе с Забриной, но почему-то предпочел собственную жену, которая приносила ему больше удовольствия, чем искушенная в постельных утехах любовница. В Ариане волнующе смешались сладкая невинность и искрометная страсть.

Войдя в спальню, Лев вовсе не собирался заниматься с ней любовью, но, увидев ее плескающейся в воде и разбрызгивающей во все стороны пену, Лайон не сдержался. Ему не хотелось поддаваться страсти, однако рыцарь ничего не мог с собой поделать. Там, где дело касалось Арианы, голос рассудка куда-то исчезал. Свои чувства к этой женщине он был не в силах понять, а объяснение таилось в глубине сердца, не подвластное разуму. Лев не мог дать названия своим чувствам к ней, да и не хотел. Протянув руку, он коснулся жены:

— Миледи…

— Не мучайте меня снова, я прошу вас.

Ариана никак не могла смириться с тем, что испытывает такую непреодолимую тягу к человеку, которого ненавидит, и стыдилась взглянуть ему в глаза.

Лайон нахмурился, чувствуя, как его охватывает отчаяние. Неужели она по-прежнему ненавидит его? Неужели так трудно смириться с тем, что он ее муж и будет всегда делить с ней ложе?

— Можете отрицать, что я доставил вам наслаждение, если посмеете, однако я не поверю вам, потому что вздохи ваши и стоны говорили мне об обрат ном. Ваше лоно блестело от влаги, а ваши руки и ноги жарко меня обнимали. Вы желаете меня, Ариана. Думаете, я ничего не вижу и не понимаю?

Девушка отняла руку от глаз и взглянула на мужчину:

— Да, вы прекрасно осведомлены о таких вещах, милорд, вы знаете, где и как прикоснуться ко мне, чтобы вызвать все эти вздохи и крики, вы доставляете мне удовольствие таким необыкновенным образом, что мои щеки покрываются краской стыда. Я не сомневаюсь, что леди Забрина по достоинству оценила ваше умение. По сравнению с ней, я невинна.

Лайон недовольно буркнул:

— Вы ничего не знаете.

— Забрина — ваша любовница. Думаете, я ни о чем не догадываюсь? Почему же вы не с ней? Я разрешаю вам уйти.

Мужчина хрипло рассмеялся:

— Вы разрешаете мне уйти? Ариана, если бы я хотел уйти к Забрине, я бы не спрашивал вашего позволения. Нет, миледи, я желаю только вас и думаю, я это доказал. Если нет, то я сделаю еще одну попытку, чтобы убедить вас, — с этими словами он заключил ее в объятия.

— Милорд. Лайон, — поправила она себя, когда заметила мрачный взгляд мужа, — уже поздно, а нас ждет к ужину король.

Откровенно говоря, баронессу меньше всего заботили званый ужин и король. Больше всего ей не хотелось, чтобы мужчина возродил в душе огонь желания, делающий из нее послушного ягненка и подчиняющий ее волю желаниям Лайона. Порой она сама себя не узнавала и часто задавала себе вопрос — что же он за человек, если способен так изменять ее?

В мозгу девушки роились мысли. Ведь в сердце живет ненависть, а в теле поселились любовь и желание.

— У нас впереди еще уйма времени, — хрипло прошептал норманн. — По мне, лучше наслаждаться вашей сладостью, чем угощением Вильгельма. Давайте, дорогая, я вознесу вас на небеса.