Лиза Клейпас - Искушай меня в сумерках Страница 32

– Вы не нравитесь и моей компаньонке, – продолжила девушка. – А моя сестра Амелия говорит, что не знает вас достаточно хорошо, чтобы что-то утверждать, но склоняется к тому, что вы ей не симпатичны.

– А как насчет Беатрис? – спросил Гарри. В его волосах заиграли солнечные блики, когда он, наклонив голову, посмотрел на нее.

– Беатрис вы нравитесь. Но ей также нравятся ящерицы и змеи.

– А вам?

– Я не выношу ящериц и змей.

Улыбка коснулась его губ.

– Не нужно сегодня увиливать от прямого ответа, Поппи. Вы понимаете, о чем я спрашиваю.

Она ответила неуверенным кивком.

Прошлая ночь была ужасной. Она говорила и плакала, и спорила со своей семьей до самого утра, а потом так и не смогла заснуть. А нынешним утром последовали новые споры и разговоры, продолжавшиеся до тех пор, пока все чувства в ее груди не смешались в беспорядке.

Ее привычный безопасный мир оказался перевернут вверх дном, и сейчас тишина сада явилась для Поппи непередаваемым облегчением. Удивительно, но в присутствии Гарри Ратледжа девушка почувствовала себя лучше, невзирая на то, что именно он был частично ответственен за ту неприятность, которая с ней приключилась. Он излучал спокойствие и уверенность, а в его манере вести себя чувствовались симпатия вперемешку с прагматизмом, которые действовали на нее умиротворяюще.

Они остановились около длинной, увитой розами беседки. Это был настоящий тоннель из розовых и белых цветов. По соседней дорожке, окаймленной с обеих сторон живой изгородью, прогуливалась Беатрис. Поппи настояла на том, чтобы ее сопровождала именно Беатрис, а не мисс Маркс или Амелия, которые не позволили бы ей даже малейшего уединения с Гарри.

– Вы мне нравитесь, – застенчиво призналась Поппи. – Но для брака этого недостаточно, не так ли?

– Это гораздо больше, чем имеют многие, начиная свою семейную жизнь.

Гарри внимательно посмотрел на нее.

– Уверен, что ваша семья поговорила с вами.

– Весьма обстоятельно.

Ее семья обрисовала перспективу брака с Гарри Ратледжем в таких мрачных тонах, что Поппи решила отказать ему. Она скривила губы в извиняющейся гримасе:

– И выслушав их, с сожалением должна вам сказать, что я...

– Подождите. Прежде, чем вы скажете о своем решении, я хотел бы услышать о том, каковы ваши чувства.

Ну что же. В этом было хоть какое-то разнообразие. Поппи моргнула в замешательстве, подумав о том, что ее семья и мисс Маркс, действовавшие из лучших побуждений, указали ей как, по их мнению, она должна поступить. При этом ее собственные мысли и чувства никого особо не интересовали.

– Ну что же... вы для меня – незнакомец, – сказала девушка. – И не думаю, что мне следует принимать решение о своем будущем в то время, когда я все еще влюблена в мистера Бэйнинга.

– Вы все еще надеетесь выйти за него замуж?

– О, нет. Это невозможно. Но чувства никуда не делись, и потребуется время, чтобы забыть его, а до тех пор я не могу судить здраво.

– Все это очень разумно. За исключением того, что с принятием некоторых решений нельзя медлить. И боюсь, что это как раз такой случай.

Гарри немного помолчал, прежде чем тихо спросить:

– Вы знаете, что вас ожидает, если вернетесь в Гемпшир с запятнанной репутацией, не так ли?

– Да. Будет весьма неприятно... если не сказать больше.

Это было очень умеренное определение для того презрения, жалости и насмешек, которые она, как "падшая" женщина, навлечет на себя. И что еще хуже, это могло уничтожить и все шансы Беатрис на удачное замужество.

– И моей семье не удастся оградить меня от всего этого, – вяло добавила Поппи.

– Но мне бы это удалось, – сказал Гарри, дотронувшись до локона на ее макушке и кончиком пальца слегка подправив шпильку в прическе. – Удалось, если бы вы вышли за меня. В противном случае я бессилен сделать что-либо для вас. Не слушайте ничьих советов, Поппи. Ведь именно на вас ляжет вся тяжесть скандала.

Поппи попыталась выдавить из себя усталую улыбку, но у нее это плохо получилось.

– Я всего лишь мечтала об обычной спокойной жизни. А приходится выбирать между жизнью парии и жены владельца отеля.

– Неужели последний вариант столь непривлекателен для вас?

– Это не то, о чем я мечтала, – откровенно призналась девушка.

Гарри обдумывал ее слова, проводя пальцами по кустам с розовыми бутонами.

– Да, это не будет похоже на спокойную жизнь в сельском коттедже, – признал он. – Большую часть года нам придется жить в гостинице. Но на некоторое время мы могли бы уезжать в деревню. Если пожелаете, то получите в качестве свадебного подарка дом в Гемпшире. К вашим услугам также будут личный экипаж и четверка лошадей.

Это было в точности тем, что, по словам ее близких, попытается сделать Ратледж, подумала Поппи, искоса взглянув на него.

– Пытаетесь подкупить меня, Гарри?

– Да. У меня получается?

Его полный надежды тон заставил Поппи улыбнуться.

– Нет, хотя это была очень хорошая попытка.

Услышав шуршание листьев, Поппи позвала:

– Беатрис, ты здесь?

– Через две дорожки от тебя, – последовал радостный ответ сестры. – Медуза нашла червяков.

– Отлично.

Гарри окинул Поппи ошеломленным взглядом.

– Кто... или, осмелюсь спросить, что такое Медуза?

– Ежиха, – ответила Поппи. – Она немного растолстела, поэтому Беатрис занимается с ней зарядкой.

К его чести, Гарри остался невозмутимым, заметив лишь:

– Знаете, я плачу своим служащим целое состояние, чтобы в этом саду не было никаких ежей.

– О, не беспокойтесь! Медуза – это ежик-постоялец. Она никогда не сбежит от Беатрис.

– Ежик-постоялец, – с улыбкой повторил Гарри. Он сделал несколько нетерпеливых шагов, прежде чем повернуться к Поппи. В его голосе снова послышалась настойчивость.

– Поппи. Скажите мне, что вас беспокоит, и я попытаюсь рассеять эти сомнения. Мы сможем договориться.

– Вы весьма настойчивы. Меня предупреждали об этом.

– Да, я – именно такой, как вам сказали, и даже хуже, – без колебаний согласился Гарри. – Но о чем они не упомянули, так это то, что вы – самая желанная и очаровательная женщина, какую я когда-либо встречал, и я сделаю что угодно, лишь бы заполучить вас.

Было чрезвычайно лестно, что ее добивается мужчина, подобный Гарри Ратледжу, особенно после той боли, которую ей причинил Майкл Бэйнинг.

Щеки Поппи окрасил жгучий румянец удовольствия, как если бы она слишком долго пробыла на солнце. Она обнаружила, что уже начала обдумывать эту мысль, хотя бы на мгновение, чисто гипотетически. Гарри Ратледж и она...

– У меня есть вопросы, – заявила девушка.

– Спрашивайте.

Поппи решила действовать без обиняков: