Джудит Айвори - Спящая красавица Страница 32

Вице-президент, как предполагалось, должен был посвящать своим общественным нагрузкам часть времени, но на деле выходило, что они занимали его целиком. Более того, став вице-президентом, он должен был возглавлять колледж. Джеймс помогал ему как мог, но Филипп не был человеком, готовым отказаться контролировать кого бы то ни было. Если прибавить к этому еще и семейные сложности, то неудивительно, что Филипп плохо выглядел в тот день: уставшим и разочарованным.

Он привычно улыбнулся Джеймсу, затем указал в направлении коробок и корзин и спросил:

— Это все?

— Я ничего не прячу, — улыбнулся в ответ Джеймс. — Я привез все, что было найдено кем-либо из членов экспедиции.

Филипп прищурился, посмотрел на стену, затем хмуро оглядел калиброванные образцы, лежавшие перед ним на столе. Он поднял один из них. Апатит, средней плотности, исходные данные номера пять. Он слегка постучал пальцем по нему и затем положил обратно.

— Что? — спросил Джеймс. — Что-то произошло?

Филипп мгновенно поджал губы и отрицательно покачал головой. Затем остановился и ответил, поразмыслив:

— Ничего плохого, только немного неловко. — Он энергично потер лоб — верный признак того, что у него неприятности, — и рассеянно сказал: — Возможно, мне придется передать все в ваши руки. Из-за Вилли. — Так он называл свою жену Вильгельмину. — Может быть, придется отвезти ее на ванны на несколько дней. Может быть — нет. Еще не решено. — Он махнул рукой.

Вильгельмина Данн периодически «принимала лечение» на одном из частных курортов у минеральных источников. Это значило, что настойка опия, поддерживавшая ее, перестала действовать. И мужу нужно устроить ее куда-нибудь хотя бы для того, чтобы удостовериться, что она еще жива. Это была одна из самых печальных страниц в жизни семейства Даннов. Джеймсу было неприятно, что он в курсе событий, но он не мог отказать другу в сочувствии. Лучшее, что он мог сделать для Филиппа в этой ситуации, — притвориться, будто ничего не знает.

Стокер склонился, нахмурившись, к микроскопу и пробормотал:

— Прости, что ты сказал?

— Ничего.

Они оба помолчали.

Джеймс понял, что Филипп высвободил время, чтобы кое-что сообщить ему.

— Азерс требует все записки и дневники членов экспедиции. Я не в состоянии отказать ему, Джеймс.

Глаза у Стокера гневно сверкнули.

— Он получит их, когда я закончу свою работу. Не так долго осталось ждать. Его люди неточно описали местонахождение некоторых образцов. Мне нужны все записи научных наблюдений, чтобы я мог составить полную картину.

Филипп отрицательно покачал головой еще до того, как Джеймс закончил свои объяснения, и предоставил ему возможность торговаться:

— Я могу обработать записки его людей в первую очередь. Или Сэм может нанять нескольких студентов, чтобы сделать с них копии.

Видя, что тот не согласился с его предложениями, Джеймс сказал:

— Филипп, Бога ради, я хочу собрать всю картину воедино. Но не смогу этого сделать, если кто-то начнет растаскивать материалы по кускам до того, как я все обработаю.

Выражение лица Филиппа при этом не изменилось: никакой самостоятельности, никаких обсуждений.

— Он ждет их прямо сейчас. Двое или трое членов парламента поддерживают его требование. Он даже готов, как я понял, выступить с пламенной речью на заседании палаты лордов.

Джеймс горько вздохнул:

— Я тоже могу сказать...

— Он сотрет вас в порошок. Кроме того, Азерс — непревзойденный оратор. Он заручился поддержкой на самом высоком уровне. Церковь и семьи погибших членов экспедиции хотят получить дневники, по крайней мере последние слова тех, чьи души они пытались спасти.

Джеймс фыркнул. Он был почти уверен в истинных причинах настойчивости Найджела.

— Азерс хочет найти в дневниках сведения о местонахождении вакуа. Он ищет золото, а вовсе не записи о заблудших африканских душах.

Филипп равнодушно пожал плечами: ему было все равно. Он только добавил:

— И что еще хуже...

Джеймс обошел вокруг стола, чтобы оказаться лицом к лицу с Филиппом: что же могло быть еще хуже?

— ...он требует и ваши записи тоже.

— Что?!

— Он затеял грязную игру и предъявляет претензии от имени этого проклятого Библейского фонда. Он говорит, что честному человеку нечего бояться. Он хочет, чтобы власти все конфисковали, — сказал Филипп и махнул рукой, — в особенности ваши записи. Он требует расследования всех смертей.

— Что?! — Джеймс побледнел от негодования. — Чертово отродье...

Филипп сделал протестующий жест.

— Не хочу ничего слышать. Он не прав, это нечестный способ, но и вы слишком увлеклись. То, что вы привезли с собой, принадлежит не только вам.

— Кто-то должен заниматься этим, иначе вся информация будет утеряна. А я был там, черт побери. Если материалы, что я привез, и принадлежат кому-то, так это мне.

— Слишком самонадеянно, — заметил Филипп еще раз и снова покачал головой. — Это научный материал. Образцы и данные, ничего больше.

— Я мог бы оставить их там, спасая собственную шкуру, и быть дома... — Джеймс осекся, надеясь себя оправдать. — Филипп, я хочу все понять. — Он протянул руку в сторону корзин и ящиков, стоявших вдоль стены, и сказал: — Я хочу, чтобы их труд не пропал даром. Многие из них были моими друзьями...

— Я знаю. И моими тоже, — ответил Филипп, и на его лице появилось выражение сострадания. — Джеймс, я знаю, что он не прав, но у него поддержка на самом верху, по крайней мере что касается дневников его людей, входивших в экспедицию. Бейте на это. Я хочу, чтобы вы великодушно взяли все эти чертовы записки и дневники его людей и свалили их у него на пороге.

— Нет...

— Да, говорю я вам.

— Филипп...

— Делайте, как вам говорят, не сопротивляйтесь.

Джеймс стоял разочарованный, стараясь сдержать свое негодование.

— Сэм, — позвал Филипп.

Помощник Джеймса появился иа-за его спины, готовый выполнить любое распоряжение:

— Да, сэр?

— Не сделаешь ли ты мне одолжение? Сходи к цветочнице на Талведер и пошли Вилли несколько роз — больших и красивых. Не пиши на карточке ничего замысловатого, а только: «Будь здорова. Люблю. Филипп».

— Да, сэр.

Джеймс постарался — не упустить случая и посмотреть, как его помощник уходит. Его послали выполнить поручение, которое Филипп должен был сделать сам по дороге домой.

Филипп продемонстрировал Джеймсу еще одно проявление заботы. Он сказал:

— Я буду защищать дневники до конца, дружище. У Азерса нет на это права.

«Замечательно, — подумал Джеймс, — и очень действенно к тому же». Он старался успокоиться. Видно было, что Данн нервничает.