Клаудиа Дэйн - Пари куртизанки Страница 32

— Вряд ли. Мне кажется, что Крэнли все знает.

— Вы так считаете? — немного резко спросила Пенелопа, видя, что Пенрит улыбается ей самой сердечной улыбкой, какую можно представить.

— Думаю, — мягко проговорил Пенрит низким и глубоким голосом, что вызвало еще одну волну дрожи Пенелопы, — что мужчина редко догадывается о том, что им манипулирует София Далби, а если все же поймет…

— То не станет возражать, — закончил Джордж, заговорщически улыбнувшись Пенриту.

О Господи! Подобные беседы всегда бессмысленны.

— Это звучит довольно… — Пенелопа изо всех сил старалась не выглядеть слишком строгой, — интригующе.

— Если это загадка для тебя, Пен, — ответил Джордж, — то подумай только, каково Крэнли. Посмотри на него.

Действительно, бедный Крэнли выглядел как растерянный мальчишка, он во все глаза смотрел на Амелию Кавершем. На мгновение Пенелопа испытала к девушке что вроде жалости.

Но ненадолго.

Положив ладонь на грудь Крэнли, Амелия не ожидала, что почувствует жар под перчаткой, что прикосновение окажется таким огненным, что взгляд в его карие лаза окажется таким волнующим и опасным.

— Вы пытаетесь толкнуть меня? — спросил тот насмешливым шепотом. — Я пока ничего не чувствую.

Это была ложь. Она отлично знала, что он лукавит.

Выражение его глаз, прерывистое дыхание, вполне соответствующее ее собственному, пульсирующий жар его могучей груди — все кричало о том, что это неправда. Его взволновало прикосновение девушки, и это приводило его в ярость.

А она была рада этому.

Амелия тут же забыла об Айвстоне, о Софии, о Руане и обо всех остальных. И видела лишь Крэнли. Хотела одержать над ним верх.

Она снова толкнула. Тот не сдвинулся ни на дюйм. Лишь глаза широко раскрылись — ледяные, беспощадные.

Амелия подняла вторую руку, чтобы удвоить усилия: ей так хотелось победить его.

Брови Крэнли удивленно приподнялись. Но ей уже было все равно. Амелия просто мечтала сдвинуть его с места. Довольно глупое намерение, но оно внезапно стало самым важным. Все остальное перестало существовать. Лишь этот упрямец и твердая решимость не поддаваться ей.

Амелия толкнула посильнее, напрягая спину.

Крэнли схватил ее за запястья и отстранил от себя непринужденным движением. Это ужасно разозлило девушку. Его грудь была всего в паре дюймов от нее, лицо склонилось над ней, глаза напоминали осколки льда, рот вытянулся в напряженную от ярости струну, а тело дрожало от едва сдерживаемого гнева.

Крэнли с трудом сдерживал ярость. Он хотел закричать, разбить что-нибудь, давая выход эмоциям.

Но он не сделал этого. И не попытался.

— Вы почувствовали мое усилие, лорд Крэнли? — прошептала Амелия, опаляя своим дыханием его лицо. Он был так близко. Посреди его лба, между бровей, образовалась морщина — несомненно, заслуженная. Слишком уж часто он хмурился.

— Нет! — прорычал он, хмурясь еще сильнее. Невероятно.

— А сейчас? — еще тише спросила она, выкручивая свои запястья и ощущая, что его хватка слабеет.

Крэнли разжал руки со словами, которые не следует упоминать. Затем сделал шаг назад.

— Я победила! — торжествующе воскликнула Амелия, не в силах отвести взгляд от его глаз, карих и упрямых.

— Я бы сказал, — мягко проговорил Айвстон в полной тишине, — леди Амелия права, Крэнли. Весьма необычный подход к собеседованию.

— Но чрезвычайно эффективный, — заметила София.

Амелия и Крэнли продолжали смотреть друг на друга с каким-то удивлением, не в силах отвести глаза.

Мисс Пенелопа Прествик глядела на леди Амелию Кавершем и графа Крэнли с плохо скрываемым ужасом. Честно говоря, ее чувства были попросту написаны у нее на лице.

Это был полный провал.

Ее бал запомнится не великолепным оркестром, который она выписала из Неаполя; не чудесными ранними розами в оранжерее, за которые ей пришлось выложить кругленькую сумму, поскольку ни она, ни Джордж не имели никаких способностей к садоводству; не ее элегантным муслиновым платьем с тончайшей вышивкой, что, по уверению ее модистки, было последним писком моды.

Нет, о нем будут говорить лишь потому, что Амелия Кавершем толкала лорда Крэнли до тех пор, пока тот не был вынужден в растерянности отступить.

— Она снова это сделала! — воскликнул Пенрит, чьи зеленые глаза сверкали от возбуждения. Очень странно. — Вы бы решились поставить на то, когда состоится свадьба?

Джордж ухмыльнулся:

— Мне не стоит признаваться в этом, но я не слишком удачлив в пари. Я потерял десять фунтов на браке Луизы Керкленд, поскольку был уверен, что та выйдет за Даттона.

Пенелопа изумленно уставилась на брата.

— Извини, Пен, мне не стоило обсуждать это при тебе. Хотя после того, что только что произошло в нашем собственном доме… — Он пожал плечами. — Только подумай, что будет с нашей репутацией после этого.

— Да уж, поверьте мне, — подтвердил Пенрит. — Об этом будут говорить месяцы, а возможно, годы. Чрезвычайно удачно, — добавил он, изучая группу, которую образовывали София, Руан, Айвстон, Крэнли и Амелия…

Но где же компаньонка девушки? Пенелопа оглядела комнату и наконец обнаружила леди Джордан, которая с жаром обсуждала что-то с герцогом Кэлборном. Когда он появился?

— Хотя, — продолжал Пенрит, — поскольку София Далби заявила своей целью найти герцога в мужья леди Амелии, не думаю, что ее ждет удача. Эта женщина предпочитает придерживаться своих планов. Любопытно, участвует ли в пари она сама?

— В книге «Уайтса» ничего нет, — отозвался Джордж с таким видом, будто они не обсуждали самые абсурдные и ужасные вещи.

Пенелопа всегда считала брата приятным, милым молодым человеком. По крайней мере таким он ей казался. Возможно, она изучила своего брата не так хорошо, как считала. Пенрит, конечно, слыл повесой, и от него она не ожидала ничего другого, но Джордж — ее брат! Оказывается, девушка совсем не знала его.

— София никогда не станет подписываться собственным именем, — сказал маркиз, с улыбкой глядя на Пенелопу, без всяких угрызений совести включая ее в их сомнительную беседу. — Она всегда просит кого-то другого сделать ставку за нее. Запутывает следы, поскольку почти всегда выигрывает. Если у нее есть постоянный псевдоним, то это невероятно повышает шансы.

— Леди Далби не могла поставить на это, — сказал Джордж, глядя на Амелию и Крэнли. — Где же логика?

Перед тем как ответить, Пенрит посмотрел на Софию. Пенелопа поняла, что тоже глазеет на нее. Если леди Далби заключила пари и проиграла его — хотя что и каким образом София могла выиграть или проиграть его оставалось для Пенелопы загадкой, — та выглядела необыкновенно спокойной. Более того, довольной. Чем же, ради всего святого?