Мишель Ловрик - Венецианский бархат Страница 33

Мой муж удивляется тому, что я так много знаю об истории и жизненных реалиях. А меня изумляет, что девушкам его города ничего об этом не известно и многие из них не умеют даже читать. Все мои подруги знают грамоту. Моя невестка тоже умеет читать. Даже шлюхи в этом городе образованные, говорю я ему, но быстро перевожу разговор на другое (потому что он всегда просит меня позвать в гости жену Иоганна Паолу, а мне это очень не нравится. Она холодна со мной, как лед, и не желает мне довериться. С ее стороны это очень дурно, поскольку мне приходится одной делать все, чтобы помочь нашим мужьям, а было бы куда лучше, если бы мы занимались этим вместе).

Проститутки Венеции оказались очень удобным поводом, чтобы перевести на них разговор с Паолы, и я объясняю ему многие вещи, которые заставляют его удивленно открыть глаза.

Мы часто беседуем вот так.

Мои подруги, видя меня зевающей у колодца, смеются и говорят, что я не высыпаюсь.

– Это не то, о чем вы думаете, – отвечаю я им (хотя и это тоже, конечно). – Сегодня мы проговорили до четырех часов утра. – Они недоуменно качают головами и спрашивают: – О чем же можно разговаривать столько времени?

Я отвечаю:

– Так бывает, когда вы выходите замуж за мужчину, который не принадлежит к вашему народу. Вы все время открываете что-нибудь новое.

– А как же нюансы? – не унимаются они. – Всякие намеки, мелкие детали, маленькие слова?

А что с ними такого? Я отвечаю им, что если любовь требует попотеть еще и при переводе, то она проникает в самую душу!

Они смеются надо мной и говорят, что мой большой медведь очень скоро мне надоест. Они презрительно смеются над моим счастьем.

Но такое счастье, как у меня, само смеется над насмешниками. И зевает с улыбкой.

Глава четвертая

…Врата, раскиньте свои крылья!

Не успели Морто и Бруно уйти из fondaco, как Иоганн фон Шпейер уже отвернулся, хмурясь.

Время летит быстро, и этих двоих уже будет ждать работа, когда они вернутся к нему: работа, которая окупит их содержание.

Братья фон Шпейеры знали, что в этом месяце им предстоит найти сырье и материалы: манускрипты, чтобы превратить их в книги, и бумагу, на которой их можно печатать.

Венделин и Иоганн ненавязчиво убеждали отца Люссиеты в том, что одна его cartolaio не в состоянии обеспечить их бумагой. Почтительно и с уважением они отправились в обход города. Предстояло договариваться о выпуске облигаций, пожимать руки, смотреть своими голубыми и серыми глазами в глаза карие, смотреть прямо и без улыбки. А перед этим нужно было вести медоточивые речи и, скромно потупившись, глядеть себе под ноги, потому что самые важные cartolai были людьми богатыми и полными самомнения и их самолюбию следовало льстить.

Но на этом смазывание нужных шестеренок отнюдь не заканчивалось. Братья понимали, что обязательно должны учесть и интересы патрициев, в особенности Доменико Цорци, который читал все и знал всех; с потрясающим изяществом и ловкостью он неизменно добивался своего в сенате, обеспечивая льготы и таможенные послабления для тех, кому покровительствовал. Братья не могли рассчитывать на его поддержку, которую он безвозмездно оказал им на первом этапе, как на нечто само собой разумеющееся.

Чтобы найти подходящую краску для печати, Иоганн и Венделин обошли студии всех художников в поисках формовочной краски, вареного льняного масла, скипидара, греческой смолы, марказита, киновари, канифоли, жидких и твердых лаков, купоросного масла и шеллака. Они покупали вино у виноторговцев, чтобы разбавлять им чернильные орешки, и деревянные палки у falegnami[63], чтобы размешивать свои черные составы. Они наняли высокооплачиваемого составителя красок; его рецепты имели жизненно важное значение для успеха их печатных страниц, на которых буквы будут летать перед глазами, словно подбрасываемые в воздух силой одной лишь мысли.

Для художественного моделирования и отливки шрифтов они подрядили граверов и мастеров работы по металлу, таких как Морто, обладающих твердой рукой и фантазией для ваяния букв в зеркальном отображении на концах закаленных стальных штамповальных прессов.

Они отыскали опытного ювелира, который согласился работать compositore[64]. В его задачу входило складывать маленькие буковки в единую последовательность, готовую для оттиска на бумаге. Он был мастером своего дела, но на всякий случай они наняли заодно и корректора, чтобы тот потихоньку проверял его работу. Братья лично обучали операторов – torculatori – работе на печатном станке. Для того чтобы наносить на формы краску, они подрядили студентов и учителей-неудачников.

Венделин и Иоганн наняли ремесленников из монастырских scriptorie[65] и монахинь, чтобы те вручную разукрашивали печатные страницы, ведь они, обладая нежными и ловкими руками, обходились дешевле своих коллег-мужчин и, уж конечно, оказались куда сговорчивее некоторых высокомерных и заносчивых писцов. Последние не желали понимать, что дни их величия сочтены, и по-прежнему презрительно насмехались над типографами, искренне полагая их временным бедствием и чумой.

Венделин попробовал расспросить Фелиса и Бруно о Сант-Анджело ди Конторта.

– Ведь там живет твоя сестра, не так ли, Бруно? А монахини выделяют там буквы красным цветом, украшая манускрипты?

Фелис засмеялся, а Бруно покраснел и опустил глаза.

– Нет, сэр, полагаю, они проявляют куда большее искусство в обращении с иголкой.

– Ах, какая жалость, – вздохнул Венделин.

Фелис самодовольно ухмыльнулся, и в глазах у него заплясали озорные огоньки. Венделин охотно продолжил бы допытываться, но он видел, что эта тема неприятна Бруно, и потому занялся более насущными вопросами.

Братья лично занялись обучением иллюминаторов[66] и писцов, которым предстояло заниматься новым для себя делом – разукрашиванием печатных страниц. Кроме того, им предстояло позаботиться о необходимом количестве золотой фольги, азура[67] и шафрана[68] для многотомных и объемистых трудов.

Как только будут напечатаны первые триста экземпляров, каждый фолиант ждала своя судьба. Часть из них отправится в библиотеки благородных вельмож. Такие клиенты пожелают иметь многоцветно украшенные издания; клиенты рангом помельче тоже закажут книги заранее, чтобы сполна насладиться ожиданием, но они могут позволить себе лишь разрисованные красным заглавные буквы на странице. Кроме того, было бы неплохо вручную проштамповать некоторые книги рисунками, вырезанными на деревянных плашках.