Анна Бартон - Дерзкая и желанная Страница 33

– Роуз очень сильна духом, но внешне… в общем, она была сломлена.

– Я помню, как беспокоился Хантфорд о вас обеих.

– Оуэн делал все возможное, чтобы защитить нас, но Роуз просто не смогла вынести боли. Она ушла в себя и довольно долго – почти два года – не разговаривала. По крайней мере, с большинством людей. Иногда она, бывало, шептала слово-другое, но только мне.

Оливия помолчала и закрыла глаза, вспоминая подробности того дня.

– Это было года три назад. Мы с Роуз зашли в галантерейный магазин на Бонд-стрит, где было много народу. Она смотрела ленты на одном конце прилавка, а я выбирала кружево на другом. Две миловидные модные барышни завязали со мной разговор, и пусть я совсем не знала их, мне ужасно хотелось произвести впечатление. Они немного поговорили о шляпках и перчатках, а потом стали хихикать… над Роуз. Оказывается, они заметили, что она не разговаривает, а изъясняется только жестами, когда владелица магазина что-то у нее спросила.

Джеймс сочувственно закивал.

– Оливия, тебе необязательно…

– Нет, обязательно. – Теперь, когда она начала рассказывать эту историю, ей необходимо было выговориться. Стыд душил ее, и все тело дрожало. – Женщины насмехались над Роуз, называли чокнутой и говорили, что таким, как она, место в Бедламе. – Она сморгнула слезы и подняла взгляд на Джеймса. – И знаешь, что я сделала?

Он сглотнул и покачал головой.

– Я тоже засмеялась. – Живот у нее скрутило от невыносимого чувства вины. – Мало того что слушала их жестокие насмешки, я сделала вид, что не знаю свою сестру. Сестру, от которой никогда не видела ничего, кроме доброты и преданности. Не думаю, что Роуз была свидетелем моего предательства, и рада этому. Но я-то знаю… и мне придется жить с этим всю оставшуюся жизнь.

Оливия заглянула ему в глаза, заранее страшась того, что увидит, но вместо осуждения и разочарования в них было… тепло. И что-то похожее на нежную привязанность.

– Пора перестать корить себя. Ты сожалеешь, а значит, раскаиваешься. И если бы Роуз узнала о том случае, не сомневаюсь, что давно простила бы тебя, потому что уверена в твоей любви.

Оливия слабо улыбнулась.

– Свидетельство великодушия и всепрощающей натуры Роуз.

– Да, но такую любящую сестру, как ты, еще поискать. – От тепла во взгляде Джеймса пульс ее пустился вскачь. – Спасибо, что доверилась мне.

Оливия вздохнула.

– Предполагалось, что это будет забавная игра, но, боюсь, я испортила ее своим плаксивым признанием.

– Ничуть. Теперь твоя очередь задавать вопрос. Я готов.

– Ты хочешь поцеловать меня? – Слова вырвались у нее прежде, чем она успела подумать.

Джеймс издал низкий грудной смешок, от которого у Оливии подвело живот.

– Это вопрос или предложение?

Оливия невинно заморгала.

– Вопрос, разумеется. Причем простой: ты хочешь меня поцеловать?

Он поднес ее руку к своим губам, и она почувствовала его дыхание, теплое и влажное, на коже. Взгляд поднялся к ее лицу, воспламеняя своей напряженностью, когда он ответил:

– Да, я хочу поцеловать тебя. И не только поцеловать.

– А что еще?

– А это уже следующий вопрос, однако я отвечу: хочу вытащить шпильки из твоих волос и дать этим роскошным каштановым локонам рассыпаться по плечам. Хочу распустить шнуровку платья и снять его с тебя. Хочу стащить с тебя рубашку. Зубами.

Жар прилил ей к лицу… и другим частям тела.

– Тогда почему же ты этого не делаешь?

Обольстительный блеск в его глазах чуть-чуть померк, но желание в них осталось.

– Потому что ты леди, а я джентльмен – даже если в последнее время и вел себя совсем не по-джентльменски. Потому что если я поцелую тебя, то уже не смогу остановиться. – Он прижался губами к тыльной стороне ее ладони и коротко прикрыл глаза, прежде чем добавить: – Потому что через несколько недель я уезжаю в Египет, и если б я соблазнил тебя сейчас, то был бы последним негодяем.

Оливия переложила рисовальную бумагу на пол, отбросила шаль, которая прикрывала ее забинтованную ногу, на спинку стула и поднялась на здоровой ноге.

– Что ты делаешь? – спросил Джеймс таким ошеломленным тоном, как будто она перебросила ногу через подоконник и приготовилась прыгать.

Оливия села рядом с ним на кровать, так близко, что их колени почти соприкасались.

– Я больше не могла сидеть на этом стуле.

Джеймс посмотрел на ее забинтованную ногу и нахмурился.

– Давай пододвинем стул поближе и…

Она не дала ему договорить и наклонилась вперед.

– Поцелуй меня. – Она смутно сознавала, что умоляет, но ей было все равно. – Или я сама тебя поцелую.

Он сглотнул и открыл рот – вероятно, чтобы возразить. Она должна была быстро что-то предпринять, поэтому потянула рукой белую ленту у себя в волосах, медленно, дюйм за дюймом, пока не развязала совсем. Затем уронила ее Джеймсу на колени. Пока он изумленно глазел на белый атлас, вынула несколько шпилек, распуская волосы.

– Ну вот. – Она тряхнула головой, отчего волосы свободно рассыпались по плечам. – Я даже сделала за тебя часть работы.

– Оливия… – Джеймс обхватил ее лицо ладонями и притянул Оливию к себе. Их обоюдное желание взорвалось в поцелуе, который был пылким, жадным. Его язык, горячий и настойчивый, ворвался ей в рот словно завоеватель. Джеймс сунул пальцы ей в волосы и сжал их в кулаке, словно боялся, что она может оторваться.

Ни за что.

Оливия так долго ждала, чтобы Джеймс дал полную волю своей страсти к ней.

Каждый раз, когда их языки сплетались, Джеймс издавал стон. Он тяжело дышал, как будто ему не хватало воздуха… и ее. Никогда не видела она его настолько утратившим самообладание, и это приводило ее в восторг.

Джеймс пробежал ладонями вниз по ее телу, почти неуклюже, в попытке завладеть ею. Когда он жадно обхватил грудь через платье, она подалась к нему и вздохнула, почувствовав его грубоватые ласки сквозь слои шелка.

Когда и этого стало недостаточно, он спустил рукава-фонарики с ее плеч и пробежал пальцем вдоль низкого выреза платья. Затем нырнул рукой под корсаж, обхватил грудь и потер чувствительный сосок ладонью.

Голос его звучал хрипло, когда он произнес:

– Оливия, я так хочу тебя, что совершенно забыл, кто я и правильно ли поступаю.

– Я знаю, кто ты, – пробормотала она. – И все мне кажется очень правильным.

– Это только так кажется. – Все закончилось так же резко, как и началось. Джеймс вытащил руку из ее платья и натянул рукава обратно на плечи. – Даже если бы я никуда не уезжал, все равно для тебя не гожусь.

Она резко втянула воздух и задержала в груди в тщетной попытке притупить боль. Ей и без того нелегко было от мысли, что экспедиция сводит на нет их совместное будущее, так теперь еще и Джеймс намекает, что существует какое-то препятствие помимо Египта, и это во стократ усилило боль.