Виктория Холт - Паутина любви Страница 33

— Кажется, вы испугались. Не бойтесь, камни очень редко оживают. Однако однажды ожили — если верить молве. Они удостоили такой чести Сэмюэля Старки. Это было полвека назад. Бедняга Сэмюэль вбежал в «Рогатого оленя» с криком: «Они все живые! Камни ожили! Смерть и разрушения нагрянут на Брандермуд!» Так называется деревушка, с которой я вас познакомлю. «Брандермуд будет разрушен этой ночью»! — кричал Сэмюэль. Видите ли, дело в том, что жена бакалейщика Сэмюэля убежала от него с почтальоном, а он привел к себе в дом вместо нее гулящую девку. Брандермуд уподобился Содому и Гоморре, а камни ожили, чтобы сотворить возмездие за пороки.

— Что же случилось с Брандермудом?

— А ничего не случилось. Продолжает мирно су шествовать. И камни стоят на месте. Но странно, что люди продолжают думать, будто камни наделены сверхъестественной силой… А вот и «Рогатый олень». Обратите внимание на зверя. Правда, страшный?

— Я думаю, так кажется потому, что краска вокруг глаз немного выцвела.

— Ну до чего же вы практично мыслите! Вы практичны и пунктуальны. Это хорошо.

Мы оставили лошадей в конюшне и вошли в гостиницу. Холл в ней был почти точной копией того, который был в гостинице, где мы с Джоуэном встречались раньше. Нам принесли кружки с сидром.

— Мне кажется, вы распробовали напиток, — сказал Джоуэн.

— Он и в самом деле очень приятный.

— Скажите мне, — обратился Джоуэн ко мне, — когда вы собираетесь уезжать от нас?

— Послезавтра.

Он недовольно поморщился:

— Так скоро? Но вы приедете сюда снова?

— Думаю, что да.

— Ваша сестра чувствует себя нормально?

— Мне кажется, все идет по плану. Подчиняясь какому-то внезапному импульсу, я сказала ему, что встречалась с миссис Парделл.

Он удивился:

— Неужели? О ней никто не скажет; что она легко заводит друзей.

— Ну что вы, я не претендую на дружбу.

Я рассказала ему о черенке розы. Это его сильно позабавило.

— Какой хитроумный план! — сказал он. — Из вас вышел бы неплохой дипломат. Почему вам так необходимо было встретиться с ней?

— Вынуждена признаться, что я по своей натуре очень любопытна.

— Так… Любопытна, практична и пунктуальна… — пробормотал он негромко. — Две последних характеристики можно отнести к достоинствам. Насчет первой не уверен. Почему такой любопытной вам показалась леди с севера?

— Ну конечно же, из-за ее дочери. Я так растерялась, когда сестра сказала мне о том, что у Дермота была первая жена, но я не знала, кто она была, пока вы не рассказали мне. — И затем вам захотелось узнать о ней побольше.

— Но ведь это естественно, разве не так?

— Что ж, может, и так. Боюсь, об этом захочет узнать и ваша сестра.

— Не думаю, что ее это волнует. Ей всегда не нравилось то, что может вызывать неудобство. Она любит, когда все идет гладко, а если обстоятельства противятся ей, она перестает замечать их…

— Однако вы не похожи на нее.

— Нет. Я хочу знать все — не важно, хорошее или плохое.

— Я прекрасно понимаю вас. Но что вы хотели узнать от миссис Парделл?

— Я надеялась услышать от нее об Аннетте. Какая она была и как все случилось.

— Сомневаюсь, что миссис Парделл будет рассказывать об этом.

— Она мне вообще ничего не сказала.

— Жаль, что такая хитрая задумка с черенком оказалась безрезультатной.

— Ну, не совсем так. Когда я в следующий раз приеду сюда, я пойду к ней посмотреть, прижилось ли растение.

— Блеск! Я восхищен вами. Но, какой вам от этого прок?

— Чем больше вы знаете о людях, тем лучше вы понимаете их.

— Вас так заботит сестра? — спросил Джоуэн, пристально глядя на меня.

Я помедлила с ответом. Заботила ли она меня? Я всегда была чем-то вроде сторожевого пса для нас обеих. Я помню наш первый день в школе: Дорабелла стискивает мою руку, а я сама испытываю трепет, но стараюсь, не показать вида. Нас. посадили за одну парту. Дорабелла прижалась ко мне, ее успокаивало то, что ее надежная сестра рядом, она не догадывалась, что я всего лишь делала храбрый вид — ради нас обеих.

Конечно, я не могла не думать о ней, так как не могла отделаться от чувства, что в доме Трегарленде что-то не так. Его обитатели казались мне какими-то нереальными…

Но объяснить это Джоуэну Джермину было бы непросто. Я и так была с ним слишком откровенна. Что заставило меня рассказать ему об уловке, придуманной мною для того, чтобы проникнуть в Домик-на-скале?

Все объяснялось тем, что с ним я чувствовала себя свободно. Мне нравилось его отношение к вещам: Джоуэн старался ничего не принимать близко к сердцу и во всем находить смешную сторону. Я поняла, что мое отношение к Трегарлендам было надуманным. Они все были так добры к нам, так тепло приняли Дорабеллу. Мама была за нее спокойна. Но так ли это все на самом деле? Может быть, это всего лишь плод моей фантазии?

Джоуэн продолжал смотреть на меня, и я сказала:

— Все происходит так быстро. В прошлом году в это время мы и не знали о существовании Трегарлендов… И вот моя сестра выходит замуж и готовится родить ребенка в доме, который находится за сотни миль от нашего.

— Я понимаю. Вы чувствуете, что здесь много неясного, и первая жена мужа вашей сестры — одна из таких загадок.

— Да, наверное, так.

— Это вполне обычная история. Наследник Трегарлендов женится на барменше, которая должна родить ребенка, а затем происходит трагедия. Вот и все.

— Вы хотите сказать, что он женился на ней потому, что она должна была родить ребенка?

— Да, видимо, так оно и было. По крайней мере, к такому заключению пришло агентство новостей.

— Понятно. Так вы сказали, что это не такая уж необычная история?

— Конечно, их семья не была в восторге от этого. — Джоуэн пожал плечами. — Такие вещи случаются даже в самых порядочных семьях. Теперь все в прошлом. Они все очень довольны новым браком.

— Вы узнали это из ваших источников?

— Конечно. Они редко ошибаются.

Джоуэн начал рассказывать мне о легендах, связанных с этими местами, о том, как празднуют здесь день середины лета и день всех святых, когда вылезают все злые духе. А корнуоллские злые духи по сравнению с другими самые зловредные. Он рассказал мне о ферри-дансе, которым приветствуют весну: люди, взявшись за руки, танцуют на улицах.

Я так увлеклась его рассказом, что даже расстроилась, когда он сказал, что нам пора ехать обратно.

— Надеюсь, вы вернетесь, — были его прощальные слова, когда мы расставались на границе имений. — Я, конечно, узнаю о вашем приезде и буду ждать вас на месте нашей первой встречи. Вы обещаете прийти?