Виктория Александер - Визит сэра Николаса Страница 33

— Николас Коллингсуорт, — произнесла Элизабет, не поднимая глаз.

— Ты же сама сказала, что хочешь его.

— Необычайно трудно признаваться в таких вещах. Независимо от того, хотела ли она высказать это вслух или нет, Элизабет знала, что хочет Николаса сейчас с той же силой, как и десять лет назад. В глубине сознания желание это жило в ней все прошедшие годы — каждый день и час. Но от желания до любви расстояние немалое.

— Так возьми же его, — услышала она словно издалека голос Жюль.

— Я могла бы себе это позволить, не так ли?

— Думай о нем как о лакомстве, в котором ты отказывала себе долгое время.

— Десять лет, — еле слышно выговорила Элизабет. В самом деле, почему бы и нет? Возбуждение подняло Элизабет на ноги.

— Я сделаю это.

— Отлично! — Жюль широко улыбнулась и тоже встала. — Можешь рассчитывать на любую помощь с моей стороны.

— Благодарю за предложение, но сомневаюсь, что мне понадобится помощь. Я ни разу не соблазняла мужчину, но думаю, это не столь уж трудно. Не представляю, что в данном случае встречу какое-либо сопротивление. Понятно, что после смерти Чарлза у меня не было, так сказать, практики в этой особой области, но в памяти все свежо.

— Это как умение ездить верхом, — доверительно промолвила Жюль. — Если уж ты научился, то…

— Жюль, — со смехом перебила сестру Элизабет, — сказанного более чем достаточно, спасибо! — И добавила уже серьезно: — Но замуж за него я отнюдь не собираюсь.

— И не надо. Для этого ты слишком высоко ценишь свою независимость.

— Пусть он идет своим путем, а я — своим.

— Пусть так и будет.

— Значит, решено. Буду строить свои отношения с Николасом на основании только лишь чисто физического желания и необузданной страсти.

— Вот-вот, — отозвалась Жюль и подняла свою чашку, словно заздравный бокал. — За физическое желание и необузданную страсть!

— Я не собираюсь менять свое намерение, — сказала Элизабет и слегка поежилась, — но мне трудно поверить, что я затеваю такое.

— Мне тоже. — Жюль рассмеялась. — Но это будет исключительно веселое Рождество.

Глава 9

— Я считаю за честь знакомство с вами, милорд, — с изысканной любезностью произнес Ник и вежливо наклонил голову.

— Я также польщен, сэр Николас, — отвечал в столь же официальном тоне восьмилетний Кристофер, виконт Лэнгли, и по тому, как он выпрямился, вынужденно глядя на высокого мужчину снизу вверх, было ясно, что он чрезвычайно горд своим титулом.

— А я, сэр Николас? — вмешался в обмен приветствиями шестилетний Адам. — Вы считаете честью знакомство со мной?

— Безусловно, мистер Лэнгли. — Ник протянул мальчику руку. — Величайшей честью.

Адам с торжествующей улыбкой повернул голову к матери и сказал:

— Я так и думал.

В ответной улыбке Элизабет гордость за детей сочеталась с оттенком горечи за их раннее сиротство. Светловолосые и голубоглазые мальчики были очень похожи на мать, и Ник подумал, вырастут ли они такими же высокими, как их отец.

Они могли быть его детьми.

Он прогнал от себя эту внезапно возникшую мысль. Теперь не время для подобных сожалений.

— Как я понимаю, вы были другом нашего отца, — сказал Кристофер.

— Да, я был его другом. — Ник почтительно склонил голову. — Ваш отец и ваш дядя Джонатон были моими ближайшими друзьями с юных лет.

— И мамы тоже? — спросил Адам.

— И мамы тоже, — ответил Ник и улыбнулся Элизабет, которая ответила ему тем же.

— Мама нуждается в друзьях, — доверительно сообщил Адам.

— Довольно, Адам, — заметила Элизабет и строго поглядела на младшего сына.

— Но это правда, — возразил тот, широко раскрыв глаза. — Дядя Джонатон говорит, что друзей никогда не может быть слишком много.

— Ваш дядя рассуждает очень мудро, — ласково произнес Ник. — Я счастлив, что нахожусь в числе его друзей и, надеюсь, теперь и ваших тоже.

— Вы приехали в Лондон на время, сэр Николас? — полюбопытствовал Кристофер. — Я слышал, что вы живете в Америке.

— Я прожил там достаточно долго, но мой родной дом — в Англии, и я рад, что вернулся домой.

— И как раз к Рождеству. — Адам опасливо покосился на мать, придвинулся совсем близко к Николасу и продолжал, понизив голос почти до шепота: — На Рождество не бывает слишком много друзей, чем больше, тем лучше в это время года. Оно очень подходящее для того, чтобы получать подарки, и я ужасно рад новому другу, который понимает, что поезд — самый лучший подарок на Рождество.

— Адам! — В голосе Элизабет прозвучала явная угроза.

— И в другое время тоже, — успел добавить Адам до того, как очень крепко сжал губы, словно боялся, что названия других желанных рождественских подарков сами собой выскочат у него изо рта.

Я, разумеется, могу понять, что поезд — отличнейший подарок, — сказал Ник, кивнув при этом с самым серьезным видом, но с трудом удерживаясь от смеха. — И на Рождество и в любое время года.

— У вас в Америке было много приключений? — с загоревшимися глазами спросил Кристофер. — Вы видели индейцев?

— И пиратов? — подхватил Адам.

— Мне довелось увидеть парочку индейцев, — улыбнулся мальчикам Ник, — а возможно, встречал и пирата. Когда-нибудь я вам расскажу о своих приключениях.

— Когда-нибудь? — недоверчиво протянул Адам с огорченным видом.

— Когда-нибудь в ближайшее время. — Ник прижал руку к сердцу. — Даю слово.

— Тетя Жюль говорит, что вы сделали огромное состояние на пароходах и других интересных вещах. Она приезжала сегодня поговорить с мамой. Она уверяет, что вы неприлично богаты. — Кристофер смерил Николаса внимательным взглядом, как будто о неприличии его богатства можно было догадаться по его наружности. — Это верно?

Элизабет поморщилась. Если Нику не изменила память, он знает, что ее сестрица никогда его особо не жаловала. Бог весть чего еще она наболтала мальчикам.

Ник на минуту задумался, потом ответил:

— Да, это так.

Адам, сдвинув брови, обратился к матери:

— А мы тоже неприлично богаты, мама?

— Нет, милый, совсем нет, — твердо проговорила та.

— Значит, мы бедные? — явно встревожился Адам.

— Не болтай глупостей, — одернул Кристофер младшего брата. — Наш дедушка — герцог, а герцоги не бывают бедными.

— Это хорошо, — сказал Адам со вздохом облегчения. — Я не хочу быть бедным, жить в хужине и есть одну овсяную кашу.

— В хужине? — удивленно переспросил Ник. Стоявшая чуть поодаль гувернантка откашлялась и пояснила:

— Я думаю, сэр, что Адам имел в виду хижину.

— Да-да, благодарю вас, — сказал Ник.