Джейн Фэйзер - Клевета Страница 33

— Почему же мы не повернем обратно? — Гай услышал панические нотки в голосе корабельщика и через плечо взглянул на успокаивающе близкую громаду острова Уайт.

— Против нас прилив и ветер, милорд. Нам ни за что не обогнуть Нилд Рокс. Выбора нет, остается плыть как можно дальше в открытое море, затем брать рифы и пережидать шторм, надеясь, что нас не снесет на скалы. — Капитан резко повернулся и крикнул матросам, чтобы те задраивали люки. — Вам лучше спуститься вниз, милорд.

Гай еще немного постоял у поручней, наблюдая, как два других судна совершают те же маневры, что и «Элизабет». Ветер крепчал, волны изо всех сил били о борт, а брызги теперь скорее походили на ледяной душ, нежели на освежающее покрапывание. Еще минута — и стало темно, как ночью, хотя было всего лишь пять часов пополудни.

— Милорд, вам лучше спуститься вниз!

Настойчивый крик капитана потонул во внезапном порыве ветра. Море впереди забурлило, и волны, образовав воронку, и, с силой подняв судно, бросили его вперед, а потом вниз. У самого носа корабля, который теперь показался Гаю сделанным из легкой соломки, разверзлась серо-зеленая пропасть, «Элизабет» врезался в отвесную стену воды, и водопад обрушился на палубу, сбив Гая с ног. Ему удалось уцепиться за палубные поручни и повиснуть на них, пока вода не стекла с палубы. Но впереди уже надвигалась следующая водяная стена, и Гай со всех ног бросился к люку сходного трапа, сообразив, что на палубе проку от него никакого, а вот он рискует быть смытым за борт. Сквозь яростный вой ветра и рев воды он расслышат ржание и топот лошадей на соседнем судне: животные в панике стучали копытами по деревянным перегородкам. Но тут же эти звуки унесла буря.

Внизу ураганный вой ветра и грохот моря были чуть тише, но зато здесь царила абсолютная темнота; зажечь свечу в каюте судна, было просто невозможно. Вокруг он мог слышать крики, вопли и стоны — матросы и пассажиры взывали ко всем святым и молили ниспослать им избавление. Гай кое-как доковылял до своей каюты и упал на койку, сообразив, что только лежа ничком можно защитить себя от ушибов. Удивляясь самому себе, он понял, что легко переносит качку, хотя через тонкую перегородку мог слышать, как выворачивает наизнанку пассажиров-мужчин, как дико стонут, исходя рвотой, его сквайр и слуга. Примерно через час, когда буря еще бушевала, но крики вокруг стали слабее, отчасти — от изнеможения, но скорее — от отчаяния, он сполз с койки и пошатываясь направился в каюту Магдален.

Там, подождав, пока глаза привыкнут к темноте, он разглядел извивающиеся на полу тела, услышав их призывы к милосердию и мольбы об избавлении. Магдален лежала на своей полке, и оттуда не доносилось ни звука.

Спотыкаясь на опрокинутые вещи и тревожно прислушиваясь к позывам собственного желудка, он прошел к ней. В это мгновение корабль подняло вверх, и Гай рухнул на колени, успев ухватиться за край полки, на которой лежала Магдален. Гай увидел ее: вцепившуюся в деревянную миску как в спасательный круг. Глаза девушки были пусты и безжизненны.

Он дотронулся до ее щеки. Кожа была холодной и влажной, но в ответ на его прикосновения Магдален встрепенулась.

— Я истекаю кровью, — еле слышно пробормотала она. Слабое тело ее дергалось в конвульсиях, хотя рвота, видимо, уже не шла.

Какое-то время до Гая не доходил смысл сказанного ею, но когда она слегка сдвинулась к стенке, он увидел на простыне огромное липкое пятно. В памяти тут же возникла Гвендолин, и Гая охватил ужас. Он обернулся было к двум женщинам на полу, но одного взгляда было достаточно, чтобы понять: толку от них никакого. Обе служанки сами были еле живы, и им сейчас явно не до госпожи.

— Я истекаю кровью, — повторила Магдален. — Этому не будет конца.

Гай метнулся к груде сундуков, лихорадочно открыл крышку и начал перерывать. Только в третьем сундуке он наконец обнаружил простыни и, схватив их, вернулся к койке. Осторожно приподняв Магдален, он как мог перевязал ее, чувствуя, что руки стали липкими от крови.

— Неужели это ребенок? — прошептала она.

— Наверное, — сказал он мягко. — Постарайся лежать как можно спокойнее.

Он приподнял ей голову и подставил миску, но ее желудок был уже пуст, и Магдален, дергаясь всем телом, упала на койку. А корабль все швыряло из стороны в сторону.

У нее свело сильной судорогой желудок, и на лбу выступил пот.

— Я умираю.

— Ты не умрешь! — почти выкрикнул он, пытаясь заглушить одолевавший его ужас. — Я тебе помогу, и все будет хорошо.

— Не покидай меня! — она отыскала его руку, и голос ее сорвался при мысли, что она вновь останется одна в кромешной темноте, истекающая кровью, с выворачивающимся наружу желудком, причиной чего была не одна только качка. — Не покидай меня! — умоляюще повторила она.

— Только на минуту, — пообещал он и с усилием встал на ноги.

Он отсутствовал не более пяти минут, но вернувшись, застал ее плачущей от боли и ужаса, что тело ей не повинуется.

— Выпей немного вот этого, — он отвинтил крышку фляги и приложил горлышко к ее губам. Почувствовав резкий, неприятный запах, она отвернулась, но Гай настаивал, и Магдален приоткрыла губы. Огненная жидкость обожгла гортань и, спустившись в пустой желудок, разлилась там, как расплавленный свинец.

— Еще! — потребовал он. — Она снова глотнула. Наконец, ее измученное тело становилось все менее болезненным, и на Магдален навалился сон.

Гай не отходил он нее всю ночь. Она то засыпала, то просыпалась, а он менял ей промокшие простыни и полотенца, вливал ей в рот спирт всякий раз, когда ее начинал одолевать очередной приступ морской болезни. Гай не имел представления, опасен или нет крепкий спирт в таких дозах и при таком состоянии, но ему было ясно одно: если она так мучается, некогда думать о последствиях.

К рассвету шторм все-таки выдохся. Матросы с величайшим трудом взяли рифы, судно повернуло нос к ветру, и теперь можно было перевести дух после ночного сумасшествия. Гай безжалостно растолкал Эрин и Марджери, впавших в тяжкое забытье. Те, шатаясь, с бледными лицами, с ужасом посмотрели на свою госпожу, вытянувшуюся, как мертвец, на испачканных кровью простынях.

— Воды, милорд, — хрипло сказала Эрин. — Нам нужна горячая вода!

— Сейчас вы ее получите, — Гай оставил каюту и вышел на палубу, с наслаждением вдыхая чистый морской воздух. Это было прямо-таки счастьем — глоток свежего воздуха. Капитан подсчитывал ночной ущерб; к его величайшему удивлению, были сломаны всего два рангоута. На сочувствие пассажирам у него не хватало времени, поэтому коку было приказано растопить в кубрике жаровню, а Гай дал распоряжение своему смертельно бледному слуге дождаться, пока согреется вода и затем отнести ее в каюту леди Магдален. Гай сел под тент на палубе, чтобы прийти в себя и привести в порядок свои расшатанные нервы.