Кэт Мартин - Невеста-изменница Страница 33

Когда пришло время будить Элизабет, Рис поймал себя на том, что хочет разбудить ее поцелуем.

К сожалению, когда он поднялся по лестнице и открыл дверь, то увидел, что она уже встала и, стоя нагишом посреди комнаты, собиралась одеваться. Растрепанная и сонная, она выглядела особенно прелестно, и он в сотый раз ощутил прилив возбуждения.

— Рис!

Покраснев от смущения, Элизабет бросилась за своим халатом из голубого шелка.

Уголок его губ слегка изогнулся.

— Не смущайся, я ведь уже видел тебя обнаженной прошлой ночью, разве ты забыла?

Ее румянец зарделся еще сильнее. Отвернувшись от него, она торопливо прикрыла наготу халатом. При виде шрама у нее на локте, которого он не заметил вчера при скудном свете лампы, Рис нахмурился:

— Что с твоей рукой?

Запахнув халат и завязав пояс, Элизабет повернулась к нему и непроизвольно потерла неровную линию, длиной два-три дюйма, портившую гладкость ее кожи.

— Я сломала ее, и кость вылезла наружу.

Элизабет отвела взгляд, но он успел заметить, что ответ пробудил в ней какие-то воспоминания. Нечто подобное он уже видел однажды.

— Как это случилось? — спросил Рис, страшась услышать ответ.

— Я упала и расшиблась об угол комода.

— Упала?

Элизабет вскинула подбородок.

— Упала.

— Олдриджа уже нет, Элизабет. Я твой муж и хочу знать правду. Этот негодяй сломал тебе руку?

В ее прекрасных серых глазах блеснули слезы.

— Мне бы не хотелось говорить об этом.

— Да или нет?

Она старалась на него не смотреть.

— Да.

Рис стиснул зубы.

— А мальчик? Он и с сыном своим грубо обращался?

— Эдмунд никогда… никогда не бил Джереда.

— Значит, только тебя. Он бил только тебя.

Борясь с закипающим гневом, Рис подошел к ней и нежно привлек к себе.

— Если бы Олдридж был жив, клянусь, я бы убил его собственными руками.

Рис боялся, что Элизабет оттолкнет его, но она, наоборот, сильнее прижалась к нему.

— Я ненавидела его, — тихо призналась она. — И не хочу больше о нем вспоминать.

Рис еще крепче обнял ее и поцеловал в макушку. Немудрено, что она и его боится.

— Теперь тебе ничто не грозит, Элизабет. Никто тебя больше не обидит.

Она подняла на него глаза. Ее лицо выражало смятение и неуверенность. Было в нем еще что-то, но что именно — Рис не понял.

— Уже поздно, — сказала она, освобождаясь из его объятий. — Мне нужно одеться, ведь мы должны ехать дальше.

Он кивнул:

— Я пришлю Джильду помочь тебе.

Взяв трость с серебряным набалдашником, он вышел из комнаты и, пока спускался по ступенькам вниз, молча проклинал Олдриджа. Но граф больше не представлял для Элизабет опасности.

Теперь бояться ей следовало его брата Мейсона Холлоуэя.

Мейсон Холлоуэй стоял в длинной галерее Олдридж-Парка, уставившись на стену, где в золоченых рамах висели портреты его предков. К семейному портрету с изображением отца и матери Мейсона. Эдмунда и его самого недавно добавился портрет его брата.

— Необходимо что-то предпринять. — Френсис сидела напротив него в резном деревянном кресле за маленьким круглым столиком, застеленным красной бархатной скатертью с бахромой. — Мы не можем сидеть сложа руки, позволяя этой женщине портить нам жизнь.

Мейсон покачал головой:

— Не могу поверить, что она стала его женой. Прошло чуть больше года со дня смерти Эдмунда, а она уже спит в постели с другим мужчиной.

Мейсон слышал о поспешном бракосочетании, состоявшемся в Брайервуд-Мэнор. После неудачного покушения на Элизабет, которое должно было разрешить проблему, возникшую после ее внезапного отъезда, Рис Дьюар окружил свое имение охраной. Но деньги ломают любые барьеры, и одна из служанок на кухне проявила желание докладывать обо всех подозрительных движениях в доме.

Мейсон был уверен, что со временем у него появится и другая возможность. Убрав тем или иным способом Элизабет, Мейсон и Френсис становились законными опекунами Джереда, и богатство Эдмунда переходило в их руки.

Мейсон грязно ругнулся. Он не ожидал, что Элизабет зайдет так далеко и сочетается браком с Дьюаром, лишь бы разрушить его планы.

— Если бы все шло, как мы задумали, — сказала Френсис, озвучив его ранние мысли, — Элизабет сидела бы тихо у себя в комнате и оплакивала, как и положено, кончину мужа.

— А мы бы все держали в своих руках, как и пожелал бы мой брат.

Мейсон до сих пор не мог поверить, что Эдмунд женился на этой девчонке, о чем пожалел уже в первые месяцы после свадьбы.

Эдмунд не мог иметь детей, так он считал по крайней мере, поскольку в детстве переболел корью, что, по мнению их родителей, и послужило причиной его бесплодия. Девчонка, как признался Эдмунд Мейсону, досталась ему беременная, что давало ему шанс обзавестись наследником. К несчастью, молодая женщина оказалась сплошным разочарованием в постели, а ребенок — совершенно не похожим на Эдмунда. Его неприязнь к ним обоим росла вместе с сожалением о совершенной ошибке. Он собирался переписать завещание и оставить всю унаследованную недвижимость и остальное имущество Мейсону. Они часто говорили об этом, но Эдмунд был еще молод, и его смерть стала для всех полной неожиданностью.

После ночи беспробудного пьянства он оступился на террасе и сломал себе шею. Будущее наступило без предупреждения, и Эдмунд встретил его неподготовленным.

— Может, еще не все потеряно, — произнес Мейсон. — Может, мы еще сумеем все поправить, пока усыновление не оформлено.

Френсис фыркнула. Бледная, худосочная женщина, она не отличалась привлекательностью, но Мейсон ни разу не пожалел, что сделал ее своей женой. Она обладала умом и хитростью и с пониманием относилась ко всем его мужским потребностям. И закрывала глаза, когда ему нужна была женщина.

— Если предположить, что девчонка умрет, — заметила она, — Дьюар, вероятно, пожелает стать опекуном мальчика. Поскольку его брат — герцог, а он сам — отчим парня, у него есть все шансы добиться опекунства над Джередом.

Мейсон стиснул зубы. Френсис всегда была проницательной и не знала преград в достижении желаемого. Это ее качество особенно его восхищало, и оно стало одной из причин его женитьбы на ней.

— И что ты предлагаешь?

— Предлагаю поехать в Лондон. По словам твоего информатора, Элизабет живет в Холидей-Хаусе. А мы поселимся в городском доме Эдмунда. Слава Богу, что хоть об этом твой брат позаботился.

Даже не измененное, завещание Эдмунда гарантировало им это. Мейсон получил приличный годовой доход и пожизненное право занимать свои апартаменты в каждом из многочисленных домов покойного брата.