Валери Кинг - Ярмарка невест Страница 33

Солнце выглянуло из-за облаков, и мягкий луч упал на рукав ее белого батистового платья. Солнце грело ее кожу, как поцелуи Раштона. На мгновение ее сердце как будто обожгло, все тело стало горячим. Она не понимала, почему это с ней происходило. Его поцелуй ничего для нее не значил, если не считать удовольствия от крепких объятий.

Уют.

Марджори нахмурилась, чувствуя себя так, как будто кожа на лице отчего-то стянулась и от этого было страшно неудобно. Уют? Вот странно! Вряд ли она назвала бы объятия Раштона уютными. И все же ей было очень приятно.

Вот, собственно, и все. Больше она ничего не чувствовала. Почему же она видела во сне, как он ее обнимает, и каждый раз при этом воспоминании в ней пробуждались совершенно безнравственные мысли и надежды, что однажды он нападет на нее снова?

О, наконец она признала правду. Она хотела вновь попасть в его объятия, но только зачем? Намерения его не могли быть достойными. Разницу в их положении не так-то легко было преодолеть, тем более, если принять во внимание непомерную его гордость. И кроме того, у него было столько недостатков!

В самом деле сэр Литон-Джонс скорее мог бы ей понравиться. Все же, представив себе его доброе, дружелюбное лицо, она поняла, что почему-то вовсе не хочет узнать, задрожат ли ее колени от его объятий.

Облака снова торжествовали победу над солнечным светом, и одновременно с этим уныние охватило Марджори.

Раштон не обращал на нее внимания и в залах для приемов, и в театре. Сначала она этому обрадовалась, ведь она твердо решила обращаться с ним с холодной вежливостью, чтобы не поощрять его неуместное заигрывание. Но когда он приветствовал ее ледяным взглядом, до которого было далеко даже самому злобному дракону, она испытала новое чувство — чувство утраты.

Почему все было так сложно?

Глупости. Несомненно, надо радоваться его безразличию. Он поступал мудро, и она последует его примеру. Она ответит вежливостью на вежливость, и больше ничего, ни улыбки, ни поклона, лишь самый легкий кивок в ответ на пустое замечание относительно размера комнаты или числа приглашенных. Что же еще он может ей сказать во время их очередной встречи?

17

Входя следом за тетей в концертный зал, Марджори испытала одновременно два чувства. Во-первых, уверенность и удовольствие, поскольку ей очень шел ее наряд, а во-вторых, несомненную дрожь в коленях. Право, она слишком долго скрывалась в маленькой столовой, чтобы непринужденно вести себя в обществе. Тетя была совершенно права, когда говорила ей это.

Теперь, скользя взглядом по лицам своих многочисленных новых знакомых, она почувствовала, как томительное чувство пустоты начинает сменяться волнением. Она была счастлива расстаться со своими булавками, иголками и набросками, говорить со своими друзьями, чувствовать себя хорошенькой и великолепно одетой; забыть свои тревоги хотя бы на час или два.

На ней было вечернее платье из белой кисеи, на котором красовались в виде аппликаций синие и зеленые листья аканта. У платья была открытая спина, короткие рукава с буфами и длинный шлейф. Свои каштановые волосы она небрежно собрала в узел на макушке и украсила тиарой из серебряных листьев.

Дафна, затмевавшая своей красотой всех присутствующих женщин, пришла в простом легком платье из белой кисеи, с жемчужной вышивкой на лифе. Белые атласные туфли с завязками у лодыжек завершали наряд. Марджори не могла не заметить, что вслед за ее сестрой поворачивались все головы в зале, чтобы полюбоваться ее ангельски прекрасным лицом. Марджори казалось, что ее сестра никогда не выглядела лучше. На ее лице сияла счастливая улыбка. А при ее простодушии это означало, что она и вправду была счастлива. Дафна не умела притворяться.

Их остановил сэр Литон-Джонс. Сначала он низко поклонился миссис Вэнстроу, потом поцеловал руку Дафне. Марджори поняла, чем объяснялась радость ее сестры. Дафна радостно улыбнулась, став совершенно неотразимой, и присела в очень грациозном реверансе. Затем она указала на Марджори и произнесла:

— Вы давно не встречались с моей сестрой, сэр Литон-Джонс. Не знаю, помните ли вы ее до сих пор.

Дафна улыбалась несколько поддразнивающе, и это захватило Марджори врасплох. Ей некогда было раздумывать, почему блестели глаза сестры, потому что баронет подошел к ней, вежливо поздоровался и поцеловал ей руку.

— Рад встрече с вами, мисс Чалкот! Как вы очаровательны сегодня. — Он сделал паузу, а затем продолжил с некоторой поспешностью:

— Я собирался сказать вам вежливый комплимент, но теперь понимаю, что мне необходимо поговорить с вами. Надеюсь, вы воспримете мои слова как самый мягкий упрек, который мне когда-либо доводилось делать. Вы очень огорчаете своих друзей, не покидая «Полумесяц», почти как сказочная принцесса-затворница. Я без колебаний скажу вам, что всех расстроило ваше отсутствие в течение более двух недель. И меня не в последнюю очередь! Надеюсь, что вы не станете больше избегать поездок по городу, которые доставляют такое удовольствие вашей тете и сестре! Меня начинает пугать, что вы навредите себе, лишаясь всех радостей природы. Кажется, я не перешел границы приличия, прося вас оставить хлопоты, которые привязывают вас к дому, и удостаивать общество более частыми посещениями?

Марджори несколько поразила изысканная речь баронета, но она тут же с легкостью ответила:

— Конечно, нет, но я ничего не могу вам обещать. При обычных обстоятельствах я с радостью исполнила бы такую вежливую просьбу, но у меня столько различных занятий, касающихся моей тетушки. Добавлю, что они связаны с чувством моей огромной благодарности к ней за ее доброту. Немудрено, что мой досуг значительно уменьшился.

Почти не пользуясь тростью, баронет пошел рядом с Марджори. Миссис Вэнстроу и вместе с ней Дафна с самым независимым видом медленно отправились на свои места. Тетя шествовала с истинно королевской выправкой, спускаясь по центральному проходу в потрясающем воображение туалете из пурпурного шелка и тюля, подшитого кисеей. Эффект был именно такой, на который рассчитывала Марджори. В зале раздались восхищенный шепот и восклицания. Несколько знакомых остановили тетушку и начали хвалить ее необыкновенной красоты наряд.

Миссис Вэнстроу вся порозовела от радости, видя свой успех, и царственным жестом благодарила своих подданных из общества.

Баронет понизил голос, заговорив о занятиях Марджори.

— Полагаю, вы имели в виду те прекрасные платья, которые с таким восторгом надевает ваша тетя, чтобы щеголять перед нами. — Тут он кивнул в сторону миссис Вэнстроу, которая все еще кивала головой с сияющим видом.