Марша Кэнхем - Меч и роза Страница 33

– У меня есть глаза и уши.

– Это верно, – подтвердил Алекс, задумчиво глядя ей в глаза. – Прекрасные глаза и очаровательные ушки.

– Ты не ответил на мой вопрос, – напомнила Кэтрин.

Он перевел взгляд на ее обнаженную грудь.

– Знаешь, почему-то я не расположен разглагольствовать об армиях и политических стратегиях...

– А также отвечать искренне и честно? Или ты и впредь намерен поступать так же: уклоняться от ответов, избегать неприятных разговоров, юлить и уворачиваться?

Черные ресницы медленно поднялись. После пристального взгляда в упор Алекс вздохнул, приподнялся, подложил под спину подушки, удобно устроился на них и скрестил руки на груди.

– Хорошо. Если ты хочешь знать правду, ты ее услышишь. Задавай вопросы.

Кэтрин уловила досаду в его голосе и постаралась смягчить свой.

– Значит, принц все-таки намерен дойти до Лондона?

– Если у него будет выбор – да.

– Достаточно ли сильна его армия, чтобы разгромить войска короля Георга?

– Если корабли Камберленда потопят в Ла-Манше, а голландцы передумают, шансы у нас равные. Я бы даже рискнул заявить, что горцам достаточно одной отваги, чтобы победить самого дьявола.

– Одной отваги? Значит, других преимуществ у них нет?

– Англичане считают иначе. Генерал Коуп бросил на поле боя артиллерию, оружие и боеприпасы.

Внимание Кэтрин привлек свежий шрам возле левого уха Алекса. Он не упоминал о том, как был ранен, а она не спрашивала, но любой при виде этого шрама сразу понял бы, что Алекс мог лишиться слуха, зрения и даже жизни.

Невольно она перевела взгляд на другой висок, на тонкий белый шрам – след раны, оставленной шпагой Гамильтона Гарнера в поединке. Еще один шрам находился на бедре Алекса. Кэтрин вдруг вспомнилось, как он стоял в гостиной сразу после дуэли, стирая пот со лба, в окровавленных бриджах и высоких сапогах, повторяя брачную клятву. На лице Алекс сохранял привычную маску непроницаемости. Помня о том, как ловко он умеет скрывать чувства, Кэтрин осторожно продолжала:

– Отец приписал поражение при Престонпансе неопытности наших солдат. Даже дядя Лоуренс утверждал, что армия генерала Коупа состояла преимущественно из необученных новобранцев.

– Это верно, – согласился Александер. – Но армию принца составляют крестьяне и пастухи, никогда в жизни не видевшие мушкета и не слышавшие артиллерийских залпов. С другой стороны, солдаты Коупа успели пройти подготовку в лагере и были вооружены не только мушкетами, но и таким количеством пушек, чтобы изрешетить дома во всей округе.

– А еще говорили, что вы застигли Коупа врасплох.

– У Коупа было огромное преимущество: место для сражения выбирал он. За спиной у него находилось море, с обоих флангов широкие открытые равнины, а прямо перед ним – обширное болото. Такую позицию мог бы с успехом оборонять мальчишка, вооруженный рогаткой. Коуп заслужил позор.

Он проверяет, насколько велико ее желание узнать правду, догадалась Кэтрин. Он пытается что-то объяснить ей... но что?

– У Коупа не набиралось и трех тысяч солдат, – с расстановкой возразила она. – А у принца было в четыре раза больше.

– Пытаешься найти Коупу оправдания? – Алекс насмешливо приподнял черную бровь. – Притом любые? Ты говоришь, в четыре раза? Еще недавно сплетники уверяли, что у принца было втрое больше солдат, чем у Коупа. Удар был отражен.

– Ты сказал, что если у принца будет выбор, он наверняка двинется в сторону Лондона. Значит ли это, что ты предпочел бы другое решение?

– Некоторые из вождей кланов с самого начала возражали против планов вторжения, – честно признался Алекс. – Другие же хотели предпринять попытку – при условии, что английские якобиты их поддержат.

– И что же?

– Как видишь, нас никто не поддержал, – сухо сообщил Алекс.

– Ты намекаешь, что принц постепенно теряет сторонников?

– Даже слепец способен вовремя повернуть обратно, если перед ним стена.

– Стена? Может, хватит говорить загадками?

Алекс вздохнул:

– Это была метафора. Наши вожди понимают, что войско шотландских крестьян марширует по дорогам страны, в которую чужеземные армии не вторгались со времен Вильгельма Завоевателя. Слева их подстерегает маршал Уэйд с пятью тысячами солдат, которым давно не терпится отомстить за смерть товарищей при Престонпансе. Однако они не станут спешить, опасаясь такой же участи. Справа – семитысячная армия сэра Джона Лигонье, рвущаяся в бой. К тому же нам известно, что сын короля Георга, герцог Камберлендский, спешит на подмогу с несколькими тысячами закаленных в боях ветеранов, которым пришлось оторваться от веселой, похожей на игру войны во Фландрии, чтобы прогнать с родной земли орду завоевателей в юбках. И наконец, несколько тысяч драгунов и королевская гвардия, расквартированная в Финчли-Коммонс, не слишком рады тому, что им выпала честь одним защищать столицу от несметных орд. Однако они приняли благородное решение – погибнуть за короля и родину, если герцог не подоспеет вовремя. Я был в столице, когда король Георг обратился к своим бравым гвардейцам с речью – а в это время королевскую казну тайно грузили на корабль, стоящий у берега Темзы. Видимо, король не слишком доверяет своим подданным.

Кэтрин быстро произвела подсчеты в уме.

– Не считая флота адмирала Вернона и ополчения по всей стране, численность правительственных войск составляет всего двадцать тысяч человек. Неудивительно, что король встревожен.

В глазах Александера появился странный блеск.

– В Престонпансе наши шансы были еще меньше, но мы не испытывали подобной... тревоги.

– Не понимаю...

Он слабо улыбнулся:

– Вопреки всем слухам в тот день мы вывели на поле боя менее двух тысяч человек, а у Коупа было почти три тысячи. Вот почему мы отпустили почти всех пленников – численностью они превосходили нас.

– Но... почему же принц отправил в первый серьезный бой всего две тысячи человек? Ведь он рисковал потерять их!

– У него не было выбора. Он мог пожертвовать только этими двумя тысячами. Присутствие остальных нескольких сотен требовалось в Перте и Эдинбурге, чтобы удержать то, что мы уже завоевали.

– Нескольких сотен? Но мы слышали, что в битве при Престонпансе участвовали десять тысяч мятежников и что с каждым днем их численность растет!

Алекс осторожно провел пальцем по ее щеке.

– Кэтрин, – тихо произнес он, – будь в нашей армии десять тысяч горцев, мы захватили бы не только Лондон, но и все столицы Европы. Но у принца никак не больше пяти тысяч солдат.

Изумленное выражение на лице Кэтрин напомнило Алексу, как был удивлен он сам, когда месяц назад услышал от Дональда Камерона, что принц отказался от намерения зимовать в Шотландии и решил начать вторжение незамедлительно.