Джорджетт Хейер - Тени былого Страница 33

Фанни бросила на нее испепеляющий взгляд и грозно нахмурилась.

– Натурально, я этого не знаю, моя прекрасная воспитанница, – невозмутимо ответил герцог. – Но могу вообразить, что после свободы панталон юбки кажутся стеснительными.

Леони торжествующе обернулась к Фанни.

– Мадам, он это сказал! Вы слышали! Он заговорил о панталонах!

– Леони… Джастин, я не потерплю, чтобы ты поощрял ее оплакивать… ее… ее панталоны, она и без того только это и делает. И не говори, не говори «а, ба!», Леони!

– Ты от нее устала, моя дорогая? Если не ошибаюсь, я предупреждал тебя, что она немножко взбалмошна.

Фанни сразу смягчилась.

– О да, и мы ее нежно любим! Я бы желала, чтобы ты оставил ее у нас подольше.

Леони ухватилась за рукав Эйвона.

– Вы ведь меня не оставите, правда, монсеньор?

Он высвободился.

– Дитя, постарайся быть более вежливой. Можно подумать, что у леди Фанни ты чувствовала себя очень несчастной.

– Да, монсеньор, очень. Нет, не потому, что она не была со мной добра, она была очень-очень добра, но я ведь ваша.

Над ее головой Джастин бросил на сестру насмешливый взгляд.

– Это огорчало тебя, дорогая? Леони, мне кажется, ты права. Я приехал за тобой. Она немедленно расцвела в улыбке.

– Voyons, теперь я счастлива. Куда вы меня увезете, монсеньор?

– В деревню, дитя мое. А, достойнейший Эдвард! Ваш покорный слуга, Эдвард.

Тихо вошедший Марлинг сухо ответил на поклон Эйвона.

– Мне бы хотелось поговорить с вами, Аластейр, если вам будет угодно.

– Но будет ли мне угодно? – задумчиво произнес его светлость. – Без сомнения, вы хотите поговорить со мной о моей воспитаннице?

Эдвард досадливо нахмурился.

– Наедине, сударь.

– Излишне, мой дорогой Эдвард, уверяю вас, – он небрежно погладил щеку Леони одним пальцем. – Мистер Марлинг, без сомнения, предостерег тебя, что я неподходящее общество для юных и… э… невинных, дитя?

– Нет-нет! – Леони вскинула голову. – Я все про это сама знаю. Ведь я не очень невинная, как по-вашему?

– Достаточно, Леони! – поспешно вмешалась Фанни. – Ты выпьешь со мной чашечку чая, Джастин? Леони будет готова сопровождать тебя завтра. Леони, душечка, я оставила в твоей комнате носовой платок. Будь так любезна, принеси его. И Эдварду тоже можно пойти с тобой. Да-да, Эдвард, прошу тебя! – Выдворив их из комнаты, она обернулась к брату. – Что же, Джастин, я сделала то, о чем ты меня просил.

– И превосходно, дорогая моя. Ее глаза заискрились улыбкой.

– И обошлось это не очень дешево.

– Не важно, Фанни.

Она нерешительно посмотрела на него.

– И что теперь, Джастин?

– Теперь я увезу ее в Эйвон.

– С кузиной Филд?

– Можешь ли ты в этом усомниться?

– С легкостью. – Она скривила губы. – Джастин, что ты задумал? У тебя есть какой-то план, я знаю. Но я верю, что ничего дурного ты с Леони не сделаешь.

– Всегда разумнее верить обо мне самому худшему, Фанни.

– Признаюсь, я тебя не понимаю, Джастин. Это несносно!

– Наверное, – согласился он.

Она подошла поближе и сказала нежно:

– Джастин, мне бы так хотелось, чтобы ты открылся мне.

Он взял понюшку табака и звонко защелкнул табакерку.

– Моя дражайшая Фанни, тебе следует научиться укрощать свое любопытство. Тебе должно быть достаточно, что я гожусь в дедушки этому ребенку, Вполне достаточно.

– Отчасти, пожалуй, но я так хочу узнать, какой у тебя план!

– В твоем желании, Фанни, я не сомневаюсь.

– Ты такой противный! – Она обиженно надула губы и тут же улыбнулась. – Джастин, что это за новый каприз? Леони говорит о тебе как о строгом наставнике. Только и слышишь «монсеньор не хотел бы, чтобы я делала это» или «как по-вашему, монсеньор не рассердится?». Так не похоже на тебя, милый!

– Знай я меньше о путях света, то, без сомнения, был бы более снисходительным опекуном, – сказал он. – Но при настоящем положении вещей, Фанни… – Он пожал плечами и извлек из большого кармана веер.

Леони вошла в гостиную, придерживая юбку маленькой ручкой.

– Я не нашла вашего платка, мадам, – начала она, увидела веер Эйвона и нахмурилась. В синих искренних глазах мелькнуло неодобрение.

Эйвон улыбнулся.

– Ты привыкнешь к нему, дитя мое.

– Никогда! – отрезала Леони. – Мне это совсем не нравится!

– Но я им пользуюсь, – прожурчал его светлость, – не для того, чтобы угодить тебе.

– Простите, монсеньор! – произнесла она виновато и поглядела на него из-под ресниц. Неотразимая ямочка дрогнула.

«Она его подцепит, – подумала Фанни. – Слишком уж она обворожительна!»

Джастин на следующий день отвез свою подопечную в Эйвон в карете в обществе госпожи Филд, чья благодушная глуповатость не внушила Леони ни малейшего уважения. Джастин без труда отгадал впечатление, которое произвела на нее эта дама, и, едва они прибыли в Эйвон, отвел ее в сторону.

– Дом очень хороший, – бодро сказала Леони. – Мне он нравится.

– Я в восторге, что слышу это, – иронично заметил его светлость.

Леони обвела взглядом обшитый дубовыми панелями холл с резными креслами, картинами, гобеленами и галереей, куда вела лестница.

– Может быть, он немножко sombre[57], – сказала она затем. – А кто этот джентльмен? – добавила она, с интересом рассматривая рыцарские доспехи.

– Это вовсе не джентльмен, дитя, а шлем, латы и поножи, которые некогда носил один из моих предков.

– Vraiment?[58] – Она отошла к лестнице и уставилась на старинный портрет. – А это тоже предок, эта глупая женщина?

– Весьма знаменитая, дорогая моя.

– У нее дурацкая улыбка, – заметила Леони. – А почему она знаменитая? Чем?

– Главным образом своими выходками. Что, кстати, напомнило мне, дитя мое, что я хочу поговорить с тобой.

– Да, монсеньор? – Леони теперь разглядывала висевший над камином щит. – «J'y serai»[59]. Это по-французски.

– Твоя сообразительность необыкновенна. Я хочу поговорить с тобой о моей кузине, госпоже Филд.

Леони посмотрела на него через плечо и наморщила нос.

– Можно я скажу, что я думаю, монсеньор?

Он сел на огромный резной стол, поигрывая лорнетом.

– Мне – да.

– Она просто дура, монсеньор.

– Без сомнения. А потому, дитя, ты должна не только терпеливо сносить ее глупости, но и постараться не доставлять ей лишних тревог.

В Леони как будто происходила внутренняя борьба.

– Обязательно, монсеньор? Джастин посмотрел на нее и узнал злокозненные искорки в ее глазах.

– Потому что я так желаю, дитя мое. Прямой носик снова наморщился.

– Ну-у… Eh bien!

– Я так и предполагал, – заметил Эйвон вполголоса. – Ты обещаешь, Леони?