Моника Маккарти - Суровая нежность Страница 34

– А какую самую опасную операцию вам приходилось делать? – полюбопытствовал Макгрегор.

Леди Мюриел на минуту задумалась. Когда это делает Хелен, она обычно покусывает губу.

Опять он за старое, черт бы подрал все на свете.

– Это было с год назад, после сражения при Барра-Хилл.

– Вы были там? – удивился Магнус. Хотя дело вполне обычное, когда неподалеку от поля битвы ставится палатка для оказания помощи раненым, он как-то не думал, что такой известный человек, как лорд Николас де Корвенн, мог позволить своей дочери находиться в такой непосредственной близости от опасности.

Битва при Барра-Хилл была одним из самых кровопролитных сражений в Брюсовой войне. Он гнался за Джоном Комином, графом Бьюкеном, с поля боя и опустошал округу с неумолимостью, о которой говорят и по сей день. Пройдет немало времени, прежде чем «опустошение Бьюкена» будет забыто.

– Да, отец обычно брал меня с собой, когда обслуживал графа. Он свято верил, что опыт – лучшая наука. И оказался прав. – Взгляд ее обратился вдаль, и тоскливая улыбка заиграла на губах. Было ясно, что она вспоминает о своем отце с нежностью. Должно быть, он умер не так давно, догадался Магнус.

– И что случилось? – спросил Макгрегор.

– Один боец получил удар военным молотом по голове, кость черепа проломилась, и это вызвало скопление крови внутри. Мне пришлось просверлить маленькую дырку в черепе, чтобы ослабить давление.

– Он выжил? – поинтересовался Макгрегор.

Она кивнула.

– Вернулся к своей жене и пяти ребятишкам с вмятиной в голове после своего чудесного спасения.

Магнус знал, что раскроенные черепа – обычные ранения в сражении. Как и трепанация, метод их лечения. Просто он не часто оканчивается удачно.

– Превосходный пир, леди Хелен, – громко проговорил король, привлекая их внимание к центру стола. – Вашему брату повезло иметь сестру, которая не только искусная целительница, но и восхитительная хозяйка.

Хелен просияла от похвалы, ее безупречная кожа цвета слоновой кости слегка порозовела.

– Благодарю вас, сир.

Брюс улыбнулся в ответ.

– Хотя, возможно, вашему брату недолго осталось использовать этот ваш талант.

Магнус знал, о чем говорит Брюс, но Монро нет. Предположив, что король говорит о замужестве Хелен, оруженосец Сазерленда оцепенел от оскорбления. Он не показал это, но Магнус пристально следил за ним и увидел вспышку едва скрываемой враждебности, нацеленной на короля. Магнусу было хорошо известно, как гордому воину должно быть ненавистно склоняться перед врагом. Ему бы тоже это пришлось не по нутру.

– Леди недавно пережила потерю, – подчеркнуто произнес Монро, покровительственно держа руку на руке Хелен.

– Мне прекрасно известно о потере леди, – резко отозвался король. – Но я имел в виду не леди Хелен. – Его взгляд скользнул к графу.

Сэра Уильяма королевское предложение, кажется, не удивило, но натянутая улыбка на лице давала понять, что оно нежеланно. По какой-то причине глаза графа метнулись к Магнусу. Нет, не к нему, понял он, а к леди Мюриел. Но она ничего не заметила, ибо сидела с опущенной головой, не отрывая взгляда от колен. Магнус отметил напряжение между графом и целительницей, когда они прибыли, но не мог понять, чем оно вызвано. Впрочем, судя по убийственным взглядам, которые граф метал в Макгрегора, Магнус заподозрил, что все не так просто.

– Что ж, в предстоящую неделю у нас будет предостаточно времени, чтобы обсудить эти дела. – Заронив семена, Брюс сменил тему. – Леди Хелен, мне кажется, вы говорили, будут танцы?

Хелен с озабоченным видом кивнула:

– Да, милорд. – Она сделала знак волынщикам и арфисту подготовиться. – Но вы упомянули неделю? Я думала, вы пробудете в Данробине две недели.

Магнус сделал вид, что не заметил, как она то и дело поглядывает на него.

– Да, таково было наше первоначальное намерение, но мы задержались в Килдрамми и посему вынуждены сократить наш визит. Мне предстоит объехать еще много мест до начала игр в Данстаффнэйдже. Надеюсь, вы в этом году будете участвовать, сэр Уильям?

Это был скорее приказ, чем приглашение. Граф коротко кивнул:

– Да, мои люди ждут с нетерпением.

– С огромным, – добавил Монро. – После четырех лет без нового чемпиона мужчинам не терпится занять свое законное место.

Магнус никак не отреагировал на вызов, брошенный, без сомнения, ему. Поражение терзало Монро целых четыре года; естественно, он ждет не дождется, чтобы отыграться.

– Довольно смелое заявление, Монро, учитывая уровень состязаний. – Королевский взгляд встретился со взглядом Магнуса; его это явно забавляло. – Надеюсь, ваши люди готовы отвечать за свои слова?

– Более чем готовы, – отозвался Монро со своей обычной надменностью.

– А вы будете состязаться, милорд? – спросила Хелен.

До Магнуса дошло, что она обращается к нему.

Волей-неволей ему пришлось посмотреть на нее. Их глаза встретились. Он прекрасно знал, о чем она думает. О том же, о чем и он: что произошло в последний раз, когда он состязался. Как он, дурак, думал, что она хочет того же, что и он. Как вручил ей свое сердце, а она швырнула ему его обратно в лицо.

«Прости, – вновь услышал он ее слова. – Я не могу».

Сжав губы, он покачал головой:

– Нет, мои обязанности в этом году не позволят мне.

Никто из Горной стражи не будет состязаться. Король и Маклауд решили, что это породит слишком много сравнений и вопросов.

– О, – тихо произнесла Хелен. – Жаль это слышать.

Монро просверлил его недобрым взглядом, потом в очередной раз накрыл ладонь Хелен своей. То, что она отнюдь не выглядела довольной этим собственническим жестом, отнюдь не охладило кровь, стучащую у Магнуса в висках.

– Быть может, Маккей не торопится лишиться своей короны? – съязвил Монро. – Если он не станет состязаться, ему не придется уступать ее.

Эти оскорбительные слова требовали возмездия. Магнус понимал это так же хорошо, как и Монро. Он хотел, чтоб Магнус бросил ему вызов. И Магнус с превеликим удовольствием готов был исполнить его желание. Но Брюс помешал ему.

– Полагаю, ваш оруженосец до сих пор не может пережить свой последний проигрыш, сэр Уильям, – со смехом сказал король. – Насколько я помню, Маккей отделал вас тогда изрядно, не так ли?

Физиономия Монро сделалась нездорового красного цвета. Но прежде чем он ответил, Хелен поднялась.

– Идемте, музыка начинается.