Сара Рэмзи - Запретные наслаждения Страница 34

Наказание, которое уже давно превратилось в обжигающую любовную игру, закончилось прежде, чем она достигла пика наслаждения, и она не знала, благодарить его или корить за эту отсрочку. Он опустил ее на пол, но поцеловать себя она не позволила. Ей нужно было нечто большее, и она принялась неловко расстегивать пуговицы его сюртука. Он и не думал помогать ей, но не стал и останавливать. Вместо этого он занялся шпильками, которыми был прикреплен ее парик. Не успела она снять с него шейный платок, как ее волосы лавиной упали на обнаженную спину.

— Как же долго я мечтал об этом! — повторил он. — Что за чудо твои волосы!

И вновь она уклонилась от поцелуя.

— Сначала сними сюртук. Пожалуйста.

Он улыбнулся и подчинился ее требованию. За сюртуком последовали шейный платок и жилет. А потом Мадлен принялась за тесьму рубашки. Развязав ее, она нежно коснулась своими тонкими пальцами его шеи. Фергюсон ответил тем, что, схватив ее за руку, стал медленно целовать каждый палец. Затем он одним движением выдернул рубашку из брюк и снял ее через голову, и восхищенному взору Мадлен открылся его прекрасный торс. Это был не мужчина, но ожившая греческая статуя, древний бог, который принял человеческий облик, чтобы возлечь со смертной девушкой. Она знала о его силе, чувствовала крепкие мышцы под одеждой, но, тем не менее, оказалась не готова к тому, что открылось ее глазам. Он был само совершенство. Не огромный, как некоторые работники, а с идеальными пропорциями, которые могли бы вдохновить любого художника на создание шедевра. У него была широкая, с рельефными мышцами грудь и крошечные соски, к которым ей захотелось немедленно прикоснуться, отплатить ему той же лаской, которую он только что дарил ей. Брюки сидели низко на бедрах, так что была видна тонкая дорожка темных волос, ведущая вниз от плоского живота к внушительной выпуклости. Мадлен не могла отвести от него взгляда.

— Твои зеленые глаза когда-нибудь меня погубят. — Фергюсону наконец удалось поцеловать ее, вынуждая закрыть глаза и прекратить этот осмотр.

Он вновь подхватил ее и отнес на кровать. И тут ей следовало бы занервничать, но в этот момент в его объятиях она чувствовала себя так спокойно и безопасно, как больше нигде в мире. Уложив ее на простыни, он лег рядом и оперся головой на руку, чтобы с удобством любоваться ее обнаженной грудью. Казалось, он никогда не видел ничего прекраснее. Наверное, он просто льстил ей, ведь наверняка у него были красивые любовницы, гораздо красивее ее. Она смутилась, но он легонько коснулся ее живота, не позволяя ни повернуться на бок, ни прикрыть грудь руками.

— Не двигайся. Тебе будет хорошо.

Тесьма бриджей поддалась удивительно легко, и его рука скользнула под ослабленный пояс. Однако тесная мужская одежда слишком ограничивала его движения, и Мадлен едва не плакала от досады. Фергюсон улыбнулся.

— Эти штаны… Если бы ты не выглядела в них столь эффектно, я бы заставил тебя сжечь их.

Это, определенно, был комплимент. И он, определенно, был непристойным. Мадлен зарделась. Фергюсон снял с нее обувь, бриджи и сорочку, полностью обнажив ее. Она представила, какой он ее видит: волосы рассыпаны по подушке, грудь вздымается, рот жадно глотает воздух. Ее кожа вспыхнула под его пальцами, когда он раздвинул ей ноги и посмотрел на стыдное место. Она ощутила там влагу и покраснела под его пристальным взглядом. Сдвинуть ноги он не позволил.

— Мадлен, — простонал Фергюсон, становясь на колени.

Она лежала перед ним — обнаженная и беспомощная, словно предлагая себя. Он поцеловал ее в низ живота. Слабый голос благоразумия подсказывал, что следует остановить его, оттолкнуть, но желание, растекаясь по венам жидким пламенем, заставляло ее тянуться к нему. Тем временем его руки ласкали ее бедра, а поцелуи опускались все ниже.

— Что ты делаешь? — она приподнялась на локтях, чтобы видеть его.

Тело горело, она хотела, чтобы он касался ее, но не ожидала таких прикосновений. Он поднял голову, его голубые глаза были затуманены желанием.

— Ты мне доверяешь, Мад?

Она медленно кивнула, не в силах оторвать взгляда от его хищных глаз. Он улыбнулся.

— Тогда не волнуйся. Тебе понравится.

Он вернулся к прерванному занятию. Его волосы казались совсем темными на фоне ее бледной кожи. Когда он снова прикоснулся к ней губами, все до единой мысли улетучились из ее головы, она перестала понимать, где она и что с ней происходит, и чувствовала только прикосновения его языка. Его движения не были ни быстрыми, ни медленными, но именно такими, которые отправляли ее прямиком в рай. Он провел языком по ее напряженному клитору, потом еще раз, потом еще и еще. Она выгнулась в экстазе, но он не дал ей кончить: в следующий миг его язык нежно раздвинул складки мягких губ и погрузился в пульсирующую, влажную вульву. А когда ее дыхание стало успокаиваться, он вернулся к клитору и принялся терзать комочек возбужденной плоти, пока она снова не стала извиваться в мучительном экстазе. Ее тело пылало, ноги дрожали. Он продолжал ласкать ее, а она кусала губы, но сладкие стоны все равно рвались из груди. Наконец она поняла, что больше не выдержит.

— Кончи для меня, Мадлен! — его горячее дыхание обожгло ее.

Его язык начал двигаться быстрее. Она чувствовала, как наслаждение возносит ее все выше и выше. Она больше не могла терпеть, ей было почти больно. И когда она уже достигала предела, он прикоснулся к ее груди. Этой ласки оказалось достаточно, чтобы под ней разверзлась бездна. Мир взорвался, рассыпался на миллиарды осколков, и, выкрикнув его имя, Мадлен забилась в сладостных конвульсиях. Фергюсон удерживал ее бедра, продолжая нежно целовать ее и ощущая губами, как она содрогается внутри. Когда все кончилось, он запечатлел поцелуй на ее бедре. Она медленно плыла в теплом облаке удовлетворения и могла бы лежать без движения целую вечность. Но Фергюсон поцеловал ее в живот, прямо над треугольником волос, и этот поцелуй — она почувствовала — был завершающим. Мадлен схватила его за руку.

— Почему? Почему ты остановился? — ее голос звучал хрипло, она едва дышала.

— Мадлен, мы не можем…

Их пальцы переплелись. Она понимала, что он возбужден. Они с Эмили не раз рассматривали непристойные гравюры, и Мадлен знала, что означает этот твердый холм у него в штанах. А также она знала, что должно произойти дальше.

— Не останавливайся, — прошептала она, притягивая его к себе. — Не уходи.

Глава 19

Фергюсон чувствовал, как крепко она держит его за руку, в ее голосе звучала неподдельная страсть, а во взглядах, которые она бросала на его мужское достоинство, светилось желание. Он даже попробовал ее желание на вкус. Но лишить ее девственности он не мог, как бы сильно этого ни хотел.