Жюльетта Бенцони - Время любить Страница 34

– Так значит, – медленно сказал он, – мессир Арно в плену у мавров?

И немедленно ревнивый гнев вновь охватил Катрин.

– В плену по собственному желанию! Разве я не сказала тебе, что он охотно последовал за той дамой? Мой супруг влюбился в нее с первого взгляда.

– И вы поверили Фортюна? Вы же помните его фанатичную привязанность к хозяину? Он клялся, что вы еще заплатите за измену. Фортюна вас ненавидел, мадам Катрин. Он сказал бы все что угодно, чтобы вас задеть!

– Но не до такой же степени! Разве он не клялся спасением своей души, что в сей час Арно пребывает в любовных утехах во дворце своей принцессы! Кто же станет подвергать угрозе свое вечное спасение, чтобы утолить жажду мщения?

– Вы даже не представляете, сколько на свете есть таких людей! Во всяком случае, возможно, что мессир Арно познал там любовь. Но кто вам сказал, что он на нее отвечает? Впрочем…

И Готье, резко повернувшись к Катрин, встал над ней во весь свой рост.

– Вы не отправились бы, мадам Катрин, в это безумное путешествие, если бы не питали надежды. Вы бы вернулись в Монсальви, а может быть, и ко двору короля Карла, где господин де Брезе открыл бы вам широкие объятия… да вы могли вспомнить и о любви Великого Герцога Запада. Такая женщина, как вы, никогда не признает себя побежденной, я это знаю лучше, чем кто-либо. А что касается того, что мессир Арно навсегда для вас потерян, – рассказывайте это другим, мадам Катрин! Такое вы никогда не заставите меня проглотить!

– А ты думаешь, что я собираюсь простить ему измену? Просто посмотреть, как он смутится…

Готье покраснел от гнева.

– Не принимайте меня за дурака, мадам Катрин! Вы отправились туда для того только, чтобы устроить сцену вашему супругу?

– А почему бы и нет?

– Это неправда. Вы никогда не любили никого, кроме него! У вас не будет ни сна, ни покоя, пока вы, даже испытав самые страшные мучения, не соединитесь с ним… и не отвоюете, не отберете его!

– Да, чтобы заставить его заплатить за измену!

– А по какому праву? Кто же изменил из вас первым? Хотите, мы опять поговорим о господине де Брезе? Если бы вы не дали ему никакого повода, он и не думал бы, что вы выйдете за него замуж. Если я оказался бы на месте мессира Арно, я бы убежал из лепрозория, вырвал бы вас из объятий вашего прекрасного рыцаря и убил бы своими собственными руками, а потом отдал бы себя в руки правосудия!

– Может быть, потому, что ты меня любишь! – произнесла Катрин с горечью. – Он не рассуждал, как ты…

– Потому что он вас любил еще больше! Поверьте мне! Пламя ревности, которое вас гложет, конечно же, ничтожно по сравнению с тем, что должно было разъедать ему сердце в его страшном одиночестве! Думаете, я забуду, как я видел его в последний раз? Он уходил в солнечном свете под похоронный перезвон колоколов, под плач волынок, уходил в иной мир.

При воспоминании о самом жестоком дне ее жизни Катрин прикрыла веки, под которыми наворачивались слезы, и покачнулась.

– Молчи! – стала она умолять. – Молчи, пожалей меня!

– Тогда, – произнес он, смягчившись, – перестаньте рассказывать мне сказки и себе тоже. Зачем вы пытаетесь лгать нам обоим? Из-за прошедшей ночи?

Катрин подняла на него вновь сияющие глаза.

– Может быть, из-за этой ночи, вот именно! Может быть, у меня больше нет желания идти в Гранаду!

– Уже многие дни вы боретесь сама с собой: то вас преследует ревность и толкает в город, где находится ваш супруг, то вас обуревает соблазн все бросить, вернуться к ребенку, к покою и безопасности нормальной жизни. А то, что произошло этой ночью, ничего не изменило.

– Почему ты так говоришь?

– Потому, что знаю. Этой ночью вы сделали мне чудесный подарок… о котором я и не мечтал, но сделали вы его из-за двух причин: прежде всего из жалости.

– Готье! – запротестовала Катрин.

– Да, да! Прежде всего из жалости, потому что вы хотели любой ценой меня вылечить, но и наперекор всему, с досады. Это был способ отомстить…

– Нет! – простонала Катрин со слезами в голосе. – Не так… не только это; этой ночью я была счастлива, клянусь тебе!

Глубокая нежность отразилась в лице нормандца.

– Спасибо за эти слова! Думаю, и вправду, вы меня любите, мадам Катрин, но… – и его палец, указывая на шею молодой женщины, уткнулся в тяжелый золотой крест с жемчугом, который архиепископ собственноручно повесил несколько дней тому назад и который сиял на бархате ее платья, – попробуйте поклясться вот на этом кресте, что не его вы любите! Его, вашего мужа, вашего господина! Вы же сами знаете, что любите его и будете любить до последнего вздоха!

На этот раз молодая женщина ничего не ответила. Опустив голову, она дала волю слезам, и они закапали на темный бархат ее платья.

– Вы же сами знаете, – мягко проговорил Готье, – и об этой безумной и чудесной ночи, о которой я сохраню воспоминание, а вас умоляю забыть, мы больше никогда не будем говорить…

– Так ты больше меня не любишь?

Наступила томительная тишина, потом нормандец прошептал:

– Боги моих предков знают, что я никогда вас так не любил! Но именно из-за этой любви я умоляю вас все забыть. Если вы этого не сделаете, моя жизнь станет адом… и мне придется вас покинуть. Мы уедем отсюда, продолжим путь, он поведет нас в королевство Гранады. Я помогу вам найти мессира Арно.

– Есть вещи, которых ты еще не знаешь. Может быть, я больше и права не имею требовать обратно мужа моего Арно де Монсальви.

– Что вы хотите сказать?

– Что, может быть, я не имела права выходить за него замуж… потому что я боюсь, что мой первый супруг все еще жив…

Освобождаясь от невыносимой тяжести, она рассказала Готье о своей встрече с одноглазым монахом. Она бы продолжала, конечно, рассказ о своих страхах, своих сомнениях, но вдруг Готье схватил ее за плечи и принялся трясти, словно старался пробудить ее от кошмарного сна.

– Замолчите, мадам Катрин… и послушайте меня! Мы уезжаем немедленно из этого замка. Иначе вы помутитесь рассудком. Перестаньте видеть сны наяву, избавьтесь от сновидений и дурного глаза! Идите дальше своей дорогой и думайте только об одном: вы перед Богом и людьми являетесь женой Арно де Монсальви, вы носите его имя, у вас от него есть сын!

– А если этот монах – Гарен де Бразен?

– Зачем вам это знать! Для всего мира, как и для него самого, конечно, его повесили. Если ему удалось избежать смерти, он изменил свою жизнь в соответствии со своими вкусами. Гарен де Бразен мертв, слышите, мертв! Дышит только Фра Иньясио, живет уже своей жизнью. Теперь идите и подготовьтесь к отъезду, мы как можно быстрее уедем из этого замка!

В этот миг звук фанфар нарушил тишину. Катрин направилась к двери и дружески улыбнулась своему другу.