Джуд Деверо - Черный Лев Страница 35

Граф рассеянно стал жевать, не отрывая глаз от жены.

У него было время, много мучительных часов, чтобы поразмыслить о девушке, лежавшей перед ним с пылающим в лихорадке лицом. Сколько раз она твердила, что любит его? А он презрительно усмехался в ответ на ее клятвы. Он знал, как она горда. И все же бедняжка последовала за ним, после того как он ударил ее, запретил показываться на глаза и велел, чтобы она убиралась из Мальвуазена…

Он намочил ткань в теплой воде и осторожно вытер ее лоб. Нежно коснувшись рта, он вспомнил кровь на ее губах после той пощечины и поморщился от отвращения к самому себе. Как он мог так унизить ее?

Она лежала, не шевелясь, словно мертвая. Он поднес к губам маленькую горячую ладошку.

Он любил ее когда-то.

Нет, не так. Совсем не так! Он полюбил ее сразу, с того момента, как увидел, с той минуты, когда она посмотрела на него сияющими зелеными глазами. Почему он забыл те первые дни?

Он вдруг вспомнил Джайлза и свою первую жену. И внезапно все стало так ясно! Джайлз был безумен. Он сам призывал смерть и использовал Ранулфа как орудие наказания, а Ранулф поверил ему, а не Лайонин! Достаточно было взглянуть на мальчишку, чтобы увидеть неестественный блеск его глаз. Разве Лайонин не заметила боль в глазах Ранулфа при первой встрече? Ту же боль, какую наверняка увидела у Джайлза…

Только теперь он начал понимать, как был несправедлив к ней, как оскорбил и обидел. Она похожа на Изабель не более, чем он – па Джеффри. Разве можно их сравнивать? Изабель не клялась ему в любви. Только в ненависти.

– Ей не лучше?

Ранулф не слышал, как Хьюго вошел в шатер.

– Нет.

– Наши люди молятся за нее. Они уже успели полюбить ее и восхищаются ее отвагой.

Ранулф повернул к нему почерневшее от горя лицо.

– И чем поможет ей их любовь теперь, когда она близка к смерти? Почему они не любили ее в гуще битвы, когда ей пришлось защищать мужа собственным телом? Отчего никто не помешал ей поехать в это путешествие? Почему…

Он осекся, когда Хьюго положил руку на его плечо и, закрыв лицо ладонями, дал волю слезам, так долго копившимся в груди.

– Пить…

Ранулф сидел неподвижно, полузакрыв глаза, и не услышал слабого шепота. Вот уже пять дней, как он не покидал шатра, и в последние три дня не съел ни крошки. И очень ослаб. Скорбь и раскаяние пожирали его.

– Пить, – повторила Лайонин.

Ранулф встрепенулся. Глаза жены были открыты. Еще секунда – и он пришел в себя настолько, чтобы обнять ее и поднести к губам кружку с прохладной водой.

– Почему я здесь?

Он прижал ее к себе, чувствуя, как колотится сердце. Она выздоравливает!

– Тише, любимая, не разговаривай. Ты приняла на себя предназначенную мне стрелу.

Он сморгнул слезы и едва удержался, чтобы не стиснуть ее в объятиях.

– Ты не ранен? – прошептала она.

Безумная радость захлестнула Ранулфа. Впереди у него целая жизнь, чтобы любить ее, заставить забыть гнев и ненависть.

– Нет, – заверил он, улыбаясь. – И более чем здоров. Ты спасла мне жизнь, и я всем обязан тебе. И ты, моя сладкая Львица, тоже скоро встанешь с постели. Только теперь нужно поесть.

– А если я не хочу? – спросила она, с трудом улыбнувшись.

Ранулф вопросительно поднял брови:

– Я не подумал об этом, но, зная твою постоянную склонность к неповиновению, возможно, буду вынужден тебя заставить.

Она вложила руку в его ладонь.

– Я хочу… – нерешительно начала она.

– Чего? Чего ты хочешь?

– Этим утром все изменилось. Мы словно очутились в Лоренкорте, и ты снова тот человек, которого я встретила и полюбила, и между нами больше нет ненависти.

– Думаю, теперь между нами никогда ее не будет, – тихо подтвердил он.

Для Лайонин настали благословенные дни. Дни, когда она наконец смогла лучше узнать мужа. Дни смеха. Время избавиться от страха, который она испытывала в его присутствии.

Однажды, когда они сидели на берегу реки, появился Корбет.

– Милорд! Гонец от короля Эдуарда! Его величество устраивает турнир.

– Турнир? – спросила удобно устроившаяся на поросшей мхом земле Лайонин. – А это опасно? Как насчет того человека, Риса? Если он возжелал занять королевский трон, может, нам рискованно быть рядом?

– Рис и трое его сыновей были убиты в сражении. Без предводителя его люди попросту разбегутся. А ты хотела бы увидеть двор и турнир?

– О да, Ранулф, конечно!

Он встал перед ней на колени и положил руку на плечо.

– Значит, поедем. Корбет, скажи гонцу, что Черный Лев и его «черная стража» вызывают всех!

– Мы так и сделали, милорд, – расплылся в улыбке Корбет. Лицо Ранулфа окаменело, но, прежде чем он успел заговорить, Лайонин рассмеялась:

– Вижу, твои люди хорошо знают своего господина! Ранулф немного помедлил и кивнул:

– Да, это так. А теперь готовьтесь. Выезжаем завтра. Когда они остались одни, он обратился к Лайонин:

– Ты достаточно окрепла, чтобы пускаться в путь? Рана не слишком тебя беспокоит?

– Совсем нет.

Она схватила его за руку и заставила сесть.

– Расскажи о дворе и короле, и о королеве, и об остальных графах, и…

– Ты слишком торопишься. Сиди смирно, и я поведаю о Круглом столе все, что смогу.

– Круглом столе? Истории о короле Артуре?

– Да, название то же самое, но речь идет о трехдневных играх, состязаниях и пирах. Как, по-твоему, выдержишь столько волнений?

Его глаза лучились весельем. Значит, он лишь поддразнивает ее?

– Расскажи о королеве. Она действительно красива? Ранулф рассмеялся и поведал ей о жизни при дворе, такой привычной для него и ранее неизвестной и увлекательной для его жены.

Глава 10

Вот уже шестой день, как Лайонин и Ранулф жили в новом замке Кэрнарвон, и все это время она старалась получше узнать придворных и королеву Элеонору. Последняя оказалась миниатюрной спокойной женщиной, занятой детьми куда больше, чем политикой. Она и Лайонин сразу же поладили. Король был величественным, высоким, крайне энергичным мужчиной, с густой шапкой рыжих волос. Лайонин казалось, что он не может ни минуты усидеть на одном месте.

Вечерами Ранулф и Лайонин пели дуэтом. Она играла на псалтерионе, он – на лютне. Их очень любили слушать гости, прибывавшие толпами. Каждого встречали сообразно с положением и титулом. Графам предоставлялось все самое лучшее, а рыцарям пониже родом и наемникам давали место, где можно раскинуть шатер, корм для коней и позволение раз в день обедать с самим королем.

Всеобщее волнение захватило и Лайонин, и она закружилась в вихре веселья. Королева Элеонора во всем полагалась на нее, а Лайонин считала ее гостеприимной хозяйкой.

– Ты слишком много времени проводишь с этими людьми. Сильная рука обвила ее талию и увлекла в темный уголок. Сначала Лайонин попыталась вырваться, но тут же обмякла, поняв, что ее обнимает Ранулф.