Трейси Энн Уоррен - Случайная люовница Страница 35

— Я из Корнуолла, — заговорила она, пока не передумала. — Выросла возле моря. Вы когда-нибудь были там?

Внезапно в груди ее пробежал холодок. «Боже правый, а вдруг он приезжал туда? Что, если он знает мой дом?» Но Корнуолл — большое графство, напомнила она себе, и ей необязательно рассказывать что-то слишком конкретное.

Мгновение спустя она обнаружила, что не стоило волноваться. Он покачал головой:

— Нет. Мне всегда хотелось съездить на запад, но возможности так и не представилось. Я слышал, что это живописный край, но довольно суровый. Правда?

— Да, запад именно такой, — согласилась она, — ибо, спору нет, это край суровый и дикий. Большинство тамошних жителей зарабатывают себе на хлеб добычей угля, рыболовством и разведением молочного скота. Но у тех мест есть особенная красота, не похожая ни на какую другую. — Расслабившись, она позволила мыслям течь дальше. — В ясный день, если стать на вершине утеса на берегу, можно видеть далеко-далеко. Ветер вспенивает океан, соленый воздух насыщен и благоухает свежестью. Но когда приходит буря, мир делается черным, вода бурлит, и кажется, будто сама преисподняя разверзлась. Мама, бывало, боялась грозы, но я — никогда. Думаю, в этом отношении я пошла в отца. «Чем неистовее, тем лучше», — говорил он. Я любила эти грозы, гром и молнию, звук дождя, оглушительно барабанящего по крыше. Гроза иногда может быть удачей. Гроза может освободить тебя.

Она смолкла, внезапно осознав, что говорит вслух, и заметив выражение неподдельного интереса на красивом лице лорда Весси. Повисла тишина, и щебет птицы на ближайшей ветке показался неожиданно громким.

— Боже милостивый, — вымолвила она, прикрывая свою неловкость смешком. — Не понимаю, с чего это меня потянуло на откровенность.

— Вы скучаете по дому? — спросил маркиз, и это было скорее утверждение, чем вопрос.

Она нахмурилась, сожалея, что ни с того ни с сего разоткровенничалась. «Я сказала гораздо больше, чем намеревалась. Мне вообще не следовало терять бдительность».

— Случается…

Взяв свой бокал, она допила шампанское.

Некоторое время спустя Лили отставила тарелку в сторону, затем вскинула глаза и натолкнулась на умный и понимающий взгляд лорда Весси.

— Лондон теперь мой дом, — твердо проговорила она. — И я не желаю жить больше нигде.

— Точно?

— Абсолютно. — Ее слова прозвучали категорично.

— Городская девушка, гм?

— Именно.

— Для городской девушки, — размышлял он вслух, — вы что-то уж чересчур уютно чувствуете себя здесь, в деревне.

— Я легко приспосабливаюсь, милорд.

Непринужденный смех сорвался с его губ.

— Это, случайно, не песочное печенье вон в той банке? — спросила она, отчаянно нуждаясь в смене темы.

Он вскинул одну золотистую бровь, затем поставил свой бокал и тарелку, чтобы посмотреть. Наклонившись вперед, взял банку, на которую она указала.

— Вот в этой? — Открыв крышку, он заглянул внутрь. — Да, вы правы. Хотите попробовать?

— Пожалуй.

Но вместо того чтобы подать ей банку, чтобы она могла взять сама, он выбрал для нее печенье. Выполненное в форме клубнички, оно было похоже на настоящую ягоду.

Маркиз протянул лакомство.

— Вот, — пробормотал он, — попробуйте.

Глаза ее потрясенно расширились. «Он что, хочет, чтобы я ела из его рук?» Посмотрев вверх, она встретилась с его взглядом и увидела, что именно таково его намерение.

Вот тогда-то она и поняла, что не ошиблась, когда гадала, не флиртует ли он с ней. Он не просто флиртует, он соблазняет ее, и у него это прекрасно получается.

— Ну же, Лили, — уговаривал он глубоким, медоточивым голосом, — ты же хочешь попробовать.

Прежде чем успела остановить себя, она вонзилась зубами в печенье. Вкус миндаля восхитил ее, сласть буквально растаяла на языке.

Когда этот кусочек был съеден, он уговорил ее откусить еще. Словно во власти каких-то чар, она подчинилась.

— И последний. — пробормотал он после долгой паузы.

Глаза ее распахнулись, сердце заколотилось, предостерегая, что она в опасности. Если у нее и была какая-то надежда устоять перед маркизом, то она понимала, что должна сделать это сейчас. Надо положить конец его провокационным уловкам, пока у нее сохранился остаток воли.

Мысленно сосредоточившись на этой задаче, она отрицательно покачала головой.

«Какая же я наивная дурочка, если допустила хотя бы на секунду, что он отказался от своей охоты на меня! Выходит, эти последние две недели он просто выжидал? Ждал, когда наши уроки закончатся, чтобы продолжить кампанию по заманиванию меня к себе в постель?»

У нее было не более секунды, чтобы задуматься над этой мыслью, прежде чем он наклонился вперед.

— Если вы больше не хотите, — сказал он, — то, полагаю, я позволю себе попробовать.

Но вместо того, чтобы съесть последний кусочек печенья, он наклонил голову и завладел ее ртом. Дыхание резко вырвалось у нее из легких, чувства так и полыхнули, словно зажженную спичку поднесли к сухим щепкам. Губы помимо воли приоткрылись под настойчивостью этого прикосновения, и его язык проник внутрь.

— М-м, как вкусно, — пробормотал он, отстраняясь ровно настолько, чтобы можно было говорить. — Миндаль, сахар и Лили, разве может быть что-нибудь в мире лучше?

«Может», — подумала она, наслаждаясь его вкусом — восхитительным, как шоколад, вкуснее, чем самое лучшее, самое распрекрасное на свете печенье.

Он издал страстный стон и вновь прильнул к ее губам. В глубине сознания еще билась мысль, что она должна отстраниться — или оттолкнуть его, если потребуется. Но едва она поднесла руки к его плечам, он стал целовать ее крепче, и она напрочь позабыла о своей решимости.

Вместо того чтобы оттолкнуть его, она обнаружила, что притягивает Итана к себе, ногтями вонзаясь в ткань сюртука, словно хочет удержать его на месте. Но он мог не бояться, что их поцелуй прервется, ибо от дерзких поползновений его языка у нее голова пошла кругом. Судорожный трепет побежал по позвоночнику все ниже, ниже, телу сделалось жарко, потом холодно, потом опять жарко.

Ресницы ее, затрепетав, опустились, язык сплелся с его языком в ласке, которая была столь же смелой, сколь и необузданной. Пальцы ног судорожно поджались, голова закружилась. Отодвинувшись назад самую малость, чтобы взять в плен ее нижнюю губу, он легонько сжал зубы, терзая дразнящими покусываниями, которые он быстро смягчал соблазнительными ласками языка.

Дрожа, она встретила его следующий поцелуй с пылом, позабыв в этот момент обо всем, кроме него. Рука его двинулась вверх и взялась за ленточку под подбородком, развязав бант, который удерживал шляпку. Он уже снимал шляпку, когда возле ее уха послышался какой-то жужжащий звук.