Кэндис Герн - Скандальная связь Страница 35

И тем не менее каждая деталь, которую она запомнила, была частью тщательно спланированного обольщения. Виконт отодвинулся от нее прежде, чем дело зашло слишком далеко, но Изабелла не позволила ему оставить себя в дураках. Она знала, что от последнего шага его удержали не правила приличия и не честь джентльмена. Это была намеренная попытка соблазнить ее, затуманить сознание, заставить желать его. Мастерски разыгранное представление принесло свои плоды — он использовал ее вероломное тело против нее точно так же, как она использовала против него его сочувствие к инвалидам войны. Никакой разницы — оба они хитрили для того, чтобы заполучить драгоценность. Оба они притворщики.

И все же у Изабеллы еще оставалась крохотная надежда на то, что это была не совсем игра. Ричард испытал такое же возбуждение, как и она, это абсолютно ясно: доказательства этого Изабелла почувствовала, когда положила ногу ему на бедро. И все же это не уменьшило серьезность произошедшего, не отменило притворное соблазнения. Виконт вознамерился довести ее до сумасшествия, чтобы брошь незаметно снова оказалась в его руках.

Изабелла ожидала этого с самого начала, поэтому рациональный уголок ее ума был наготове, чтобы тут же решить эту проблему. Она не знала, когда, да и будет ли у нее вообще случай залезть в его карман, но попросила Дэнни преподать ей хотя бы начальные навыки. И вот подготовка пригодилась. Ричард был так занят тем, чтобы отвлечь ее, что слишком небрежно спрятал драгоценность. Забрать брошь из его кармана и сунуть в ридикюль, висевший у нее на запястье, было минутным делом.

Теперь именно эта небрежность давала Изабелле надежду, что хотя бы часть случившегося не была симулирована Ричардом, что он был так же, как и она, рассеян и возбужден. Когда он в конце обнимал ее, это создало такое ощущение уюта, что ей хотелось вечно пребывать там, положив голову ему на плечо. Но чувствовал ли и Ричард нечто подобное? Кто знает. И кто оценит правильность происходящего? Точнее, в этом не было совершенно ничего правильного. Он вор. Вор! Нужно напоминать себе, насколько неподходящий человек предстал перед ней. Ей не следовало позволять себе думать о нем иначе как о бессовестном негодяе без состояния и со склонностью к воровству.

И все же, в противоположность всякому здравому смыслу, Изабелла была заинтригована. Он пробудил в ней интерес. Как же ей хотелось, чтобы они никогда не встретились или чтобы она смогла как-то выбросить из головы этого никудышного человека. Как же ей хотелось, чтобы лорд Кеттеринг схватил ее, поцеловал до бесчувствия и она навсегда забыла поцелуи Ричарда.

Вот только как же можно забыть незабываемое?

Если бы драгоценность не находилась у нее в руках, Изабелла, возможно, смирилась с поражением и отдала бы Ричарду эту проклятую вещь, уклонившись от опасной игры. Она больше не хотела владеть рубиновым сердцем, потому что не доверяла его силе.

Или, наоборот, слишком доверяла.

Изабелла вынула брошь из ридикюля, снова прочла надпись на ней. «Настоящая любовь только одна».

Вот только Ричард — не единственный.

Он не может им быть.

Изабелла с усилием взяла себя в руки и стерла со щеки остатки поцелуя, затем приколола брошь на плечо и поправила корсаж. Она очень надеялась, что ее губы не опухли, а прическа не слишком помялась. Чтобы убедиться в этом, она подняла руки и обнаружила ленту для волос, усыпанную жемчугом, там, где ей и положено было быть — повязанной вокруг взбитых локонов. Оставалось поверить в то, что вид у нее достаточно приличный.

Сделав несколько глубоких вдохов, Изабелла расправила плечи, подняла подбородок и вошла в бальный зал.

— Ах вот ты где! — воскликнула Лидия, как только заметила ее. — Я думала, ты решила уйти.

— Нет, пока еще нет.

Во взгляде Лидии промелькнуло любопытство, и Изабелла подумала, нет ли на ней свидетельств того, что ее расцеловали в саду.

— Ну, слава Богу. Настало время танца перед ужином, а лорд Кеттеринг никак не может тебя найти. Ты ведь обещала ему следующий тур, верно?

— Да, обещала. Только я не думала, что уже так поздно.

— Второй тур ты танцуешь с графом, а за ужином должна сесть со мной и Оливером. Я хочу иметь возможность восхвалять каждую твою добродетель в присутствии его сиятельства.

— Не переусердствуй, умоляю тебя. В данный момент я что-то не чувствую себя особо добродетельной.

Брови Лидии пропали под искусным тюрбаном, обернутым вокруг ее головы, и она понизила голос до заговорщического шепота:

— Что ты имеешь в виду? Где ты была, Изабелла? Или лучше спросить, с кем ты была? Расскажи мне все.

Но Изабелла только отмахнулась:

— Нечего рассказывать, и ни с кем я не была.

— Правда? — Лидия, слегка улыбаясь, отвернулась. Изабелла проследила за взглядом подруги: в дверях, выходивших на террасу, стоял Ричард во всем великолепии своего алого мундира.

При виде него у нее участился пульс. Он смотрел прямо на нее.

— Так ни с кем особенным? — поддразнила ее Лидия. — Ни с каким симпатичным офицером, например?

— Ни с кем, — твердо ответила Изабелла, и ее взгляд встретился со взглядом Ричарда. — Ни с кем вообще.

Она подняла руку и дотронулась пальцем до рубинового сердца на плече. Ричард улыбнулся в ответ, махнул ей рукой и тут же пропал в толпе.

Лидия смотрела на нее не отрываясь.

— Изабелла?

— Тсс, Лидия, — лорд Кеттеринг идет требовать свой танец.

Мгновение спустя подошел его сиятельство и поклонился дамам. Ну почему при виде его ее пульс не мог не учащаться? Он очень симпатичный мужчина и к тому же богат. Он все, что она хочет. От одного этого ее сердце должно трепетать. Если бы только этот глупец ее поцеловал, хотя бы раз…

— По-моему, это наш тур, леди Уэймот.

— Да, благодарю вас. — Она взяла его под руку.

Пока они шли танцевать, она рассматривала его, раздумывая о бабке, кузине Мин и доме в Челси, который всегда нуждался в ремонте. Она раздумывала о брате Неде и о том, что на него надо повлиять, чтобы он остепенился. Еще она думала о жалованье, которое задолжала слугам. У Изабеллы были обязанности, а лорд Кеттеринг являлся тем самым человеком, который мог бы помочь ей с их выполнением, и он нисколько не напоминал мошенника в алом мундире, чья помощь скорее всего заключалась бы в краже драгоценностей у другой женщины.

До того как Ричард прокрался в ее жизнь подобно трусливому вору, каким он, в сущности, и был, опустошая ее разум и разжигая ее чувства почти забытым ею способом, Изабелла испытывала сильное волнение от внимания лорда Кеттеринга — в списке самых богатых холостяков в возрасте до сорока лет он стоял на самом первом месте, даже с учетом того, что она не была совершенно бесчувственной и не могла бы поощрять его, если бы презирала или считала омерзительным.