Хелен Диксон - Замужество мисс Монктон Страница 35

Однажды днем они приехали к Вестминстеру, и Мария с восхищением осматривала величественное здание парламента, украшенное готическими скульптурами и романтическими средневековыми башнями. На, площади было шумно и людно, мимо то и дело проезжали экипажи, между которыми суетливо пробирались пешеходы. Карета остановилась, и взгляд Марии случайно остановился на джентльмене, вышедшем из боковой двери здания парламента. Сердце ее сильно забилось, а на лице появилась радостная улыбка, когда она узнала в этом человеке Чарльза.

Его появление стало для нее полной неожиданностью, хотя она знала, что со дня их приезда в Лондон он много времени — если не весь день, потому что виделись они очень редко, — уделял встречам с членами правительства, обсуждая результаты своей поездки во Францию. Мария уже хотела помахать и окликнуть его, но тут увидела следовавшую прямо за ним женщину и, медленно опустив руку, следила, как он помогал даме подняться в экипаж. Рядом с ней устроилась другая женщина, вероятно, ее горничная.

Взгляд Марии был прикован к даме — очень красивой женщине в изысканном темно-розовом платье и очаровательной маленькой шляпке поверх темных, искусно завитых локонов. Словно сквозь туман она увидела, как женщина наклонилась, привлекла к себе Чарльза и поцеловала его в щеку.

Мария понимала, что эта женщина, будто свалившаяся с неба, может разрушить ее только что обретенное счастье. Мгновенно она пережила горькое разочарование, перешедшее в острую боль.

Карета дамы тронулась с места, и, проводив ее взглядом, Чарльз вернулся в здание.

Мария отвернулась и, сразу утратив интерес к знакомству с городом, велела кучеру возвращаться домой.

Увиденная ею сцена произвела на нее глубокое впечатление. Как она до сих пор не понимала истинной природы своего чувства к Чарльзу? Но достаточно было ей увидеть, как Чарльз целует другую женщину, и правда заявила о себе во весь голос, хотя и поздно — она полюбила Чарльза.

Она вспоминала мгновения их близости во Франции, когда все говорило о том, что она ему очень нравится. И вот она, как глупая и наивная простушка, поверила в то, что теперь, когда Генри нет в ее жизни, Чарльз станет добиваться ее внимания, будет ухаживать за нею, и безрассудно влюбилась в него еще сильнее.

На следующий вечер молодую леди, вызвавшую столь оживленный интерес в светском обществе Лондона, видели в Ковент-Гарден: она сидела в ложе вместе следи Осборн и сэром Чарльзом.

Сменяя друг друга, мастерицы мадам Сесиль под ее бдительным оком день и ночь шили для мисс Монктон многочисленные наряды. В этот вечер на ней было изысканное платье небесно-голубого цвета с глубоким декольте и короткими пышными рукавами по моде, введенной Марией-Антуанеттой. Ее черные с блеском волосы прикрывал украшенный маленьким плюмажем изящный головной убор в тон платью, длинные, упругие локоны обрамляли ее красивое нежное лицо и спускались на точеную шейку. Все взгляды были прикованы к этой очаровательной незнакомке.

Мария почти не видела Чарльза после неудачного визита к Генри и той сцены у Вестминстера, которую никак не могла забыть. Однако, чем больше она о ней размышляла, тем больше начинала сомневаться в том, что видела, правильно ли истолковала эту сцену. Ведь если бы та леди что-то значила для Чарльза, леди Осборн непременно упомянула бы о ней в разговоре.

Может быть, незнакомка была его подругой, но джентльмены не имеют обыкновения так нежно обнимать своих подруг в присутствии многочисленных свидетелей.

Когда леди Осборн сообщила, что Чарльз поедет с ними в театр, Мария весь день нервничала, ожидая его появления и гадая, как он поведет себя после их ссоры по дороге от Генри. То она думала, что он все еще сердится на нее, считает ее неблагодарной и презирает за вспышку гнева. То надеялась, что он вовсе не хотел показаться таким властным и самоуверенным и готов извиниться.

По большей части все, что она ему тогда наговорила, объяснялось ее разочарованием и гневом, и Марии очень хотелось верить, что они вернутся к прежним доверительным отношениям, сложившимся между ними во Франции. Она не просто любила Чарльза — она уважала в нем человека смелого и благородного, восхищалась его умом и добротой.

К тому моменту, когда он появился в гостиной, уже одетый для театра, где Мария дожидалась леди Осборн, она до того извелась, что при виде его чуть не вскочила с кресла.

Она устремила на него долгий взгляд, от волнения потеряв дар речи.

Помня, что всегда теряется в его присутствии, она нарочно стала думать о прозаических вещах — хорошо ли она выглядит, удостоит ли он ее своего одобрения. Но, на этот счет она беспокоилась напрасно: взгляд, которым он окинул ее туалет и прическу, отразил его полное восхищение и… нечто большее, и Мария отчаянно смутилась.

— Вы выглядите прекрасно, Мария, красивая, изящно и модно одетая леди. Ваше появление произведет настоящий фурор, — светским тоном сказал он, подойдя ближе.

— Очень надеюсь, что вы ошибаетесь. Мне хотелось бы только одного — спокойно и приятно провести вечер в театре.

— Вообразите, мне тоже. Думаю, у нас есть время немного выпить.

Он ловко наполнил искрящимся шампанским два бокала и один протянул Марии. Она осторожно пригубила напиток и хотела присесть на диван, но Чарльз удержал ее. Достав из внутреннего кармана фрака продолговатую коробочку, обтянутую бархатом, он извлек из нее ожерелье из маленьких жемчужин и жемчужные серьги в форме капли.

Мария ахнула от восторга и погладила колье кончиками пальцев.

— Какой дивный жемчуг!

— Это вам подарок от меня, Мария.

Мария вскинула на него острый взгляд. Если у него есть женщина, почему он дарит ей жемчуг? Она ничего не понимала.

— Я вспоминаю, когда мы были во Франции, вы что-то говорили мне про жемчуг. Я сказал, что он подходит вам больше, чем бриллианты, что жемчуг гладкий и приятный на ощупь.

Она так смутилась, что едва могла вздохнуть.

— Д-да, я помню.

— И еще я сказал, что с удовольствием надел бы вам жемчуг сюда, — вкрадчиво произнес он.

Взяв у нее бокал, он поставил его на столик и ловко прикрепил серьги к одному, а потом к другому ее ушку. Затем повернул ее лицом к большому зеркалу в золоченой раме, что висело над камином.

— И вот сюда.

Он надел на нее жемчужное ожерелье и с невозмутимым видом стал застегивать бриллиантовый замочек, вызывая в ней приятный озноб прикосновением своих длинных горячих пальцев.

— Чарльз, вряд ли я могу принять такой дорогой подарок.

— Почему? Вам не понравился жемчуг?