Лия Флеминг - Дети зимы Страница 36

Еще одна загадка – Ник Сноуден. Почему его мать так равнодушна к его благополучию и зачем она, Кэй, пытается понять их обоих? Ведь это вовсе не ее дело, как там они относятся друг к другу.

Чужие семьи всегда загадка для постороннего наблюдателя. Через несколько месяцев она уедет, и эти дни останутся в памяти лишь как эпизод этого непростого года ее жизни… Кэй лежала на спине и мучилась, заставляя себя дышать глубоко и размеренно – раз, два, три, четыре… пауза… раз, два, три, четыре… а перед ее мысленным взором маячило лицо Тима, нечетко, словно в тумане. Простое упоминание об аварии вернуло ей всю боль, всю злость, потому что она вспоминала, что он мертвый – как обычно. Такой ненадежный партнер. Их частые споры сделали его смерть еще большей катастрофой, и тем труднее было оправиться от такого потрясения. Жить с его родителями было ужасно трудно. Они хотели сделать из него идола, вылепливали из него незнакомого ей человека. Он всегда прихлопывал ее, тормозил ее инициативу. Не намеренно, просто по своей натуре, и какой прок теперь для всех? Тут ей вспомнилось выражение, застывшее на лице Ника Сноудена; обида и потерянность маленького мальчика; странно, но оно тронуло ее. Почему она думает сейчас о нем, а не о своем муже?..

Нора поднялась по деревянным ступенькам, чтобы проведать сына. Подошла к двери, услыхала его раскатистый храп и поняла, что все более-менее нормально. Какие мы странные, не умеем быть нежными друг к другу, вздохнув, подумала она. Жизнь у нас тяжелая, вот в чем причина.

Ее взгляд упал на вышивку в рамке, висевшую на стене, великолепный узор, созданный руками домашней мастерицы во времена Джосса Сноудена. Она невольно улыбнулась.

Пускай Сноудены – простые фермеры, но когда они вкладывают во что-то или в кого-то свое сердце, для них уже нет никаких преград. Она провела пальцем по золоченой раме; палец почернел от пыли. Да, снова вздохнула она, за все приходится платить, особенно если это касается дел сердечных…

Она вдруг вспомнила Иви и подумала, что за этот вечер еще больше привязалась к девчушке… Как она старательно училась вязать… И снова в ее памяти всплыли другие картинки… Не ройся в былом, подруга! Выброси из головы все ненужные мысли, если хочешь спать спокойно…

Как ей хотелось, чтобы дом наполнился внуками, но этому не бывать, а жаль. Может, из нее получилась бы хорошая бабушка. Хотя матерью она была плохой. Ник это подтвердит, если его спросят. Она даже ничего не приготовила к дню рождения сына – только поздравительную открытку да бутылку виски.

Нора вгляделась в вышивку и вздохнула, увидев аккуратно выведенное имя: Сюзанна Сноуден. В любой семье есть свои секреты и легенды; их тоже не исключение. По слухам, их семья когда-то владела знаменитой картиной, то ли Констеблем, то ли Тернером, в общем, что-то в этом роде. Джосс Сноуден сделал замечательную пристройку к старому дому; жалко, что теперь дом пришел в такое печальное состояние, но нужен толстый кошелек, чтобы поддерживать все постройки в должном виде. А у фермеров нынче не самые удачные времена.

В прежние времена кабинет Ника был элегантной малой столовой; а теперь на него глаза не глядят – он набит разными шкафами и коробками. Весь стол занят компьютером, принтером, справочниками, почтой и каталогами – обычным деловым хламом. Сын месяцами сидел, будто приклеенный, за компьютером, когда они оказались жертвами эпидемии; это была его единственная связь с миром.

Колосник завален сигаретными коробками и пивными банками. Вообще, Нику реально грозит опасность махнуть на себя рукой, опуститься. Но присутствие рядом привлекательной женщины, может, и встряхнет его. Нора знала, что сын обеспокоен их финансовым положением, но спрашивать не решалась – он лишь нагрубит ей. И хорошо, что они живут раздельно. Так легче для обоих.

Ладно, уже поздно, пора идти. И не нужно заморачиваться. Некоторые вещи лучше оставлять невысказанными, подумала она, закрывая за собой дверь. «Довольно для каждого дня своей заботы», – сказано в Евангелии. Кто знает, что будет завтра?

Скользко и холодно; лунная дорожка тянется через болото. Я слышу шум, вижу огни; безлошадная повозка ползет по моей дороге; внутри ее что-то стучит, словно ливень по оконному стеклу.

Где я… почему я бреду так долго? Тьма сгущается, но мне некогда останавливаться, ведь я должна найти ребенка.

Тут недалеко спит девчонка, которая приведет меня к моей Нони. Дети открывают двери, невидимые для взрослых; эта девчонка собирает зеленые ветки на берегу ручья. Она осветит мне дорогу.

Мне тяжело, невыносимо тяжело смотреть на матерей с дочками. У меня болят глаза, щемит сердце, тоскует душа. Мне надо разлучить их, спасти их от горестей, которые сломили мой дух. Они должны расстаться, чтобы этот ребенок помог мне искать мою Нони. Так будет лучше всего…

Тревожный прогноз

– Цифры выглядят неважно, мистер Сноуден, – сообщил молодой бухгалтер, восседавший за дубовым столом. Это был квартальный анализ финансового положения фермы. – Я знаю, что вы пока не можете ничего продавать, но у вас есть компенсация, дотации и возврат от платежей; они помогут вам заткнуть эту дыру. Правда, эти недавние денежные вливания не покроют вашу недоплату и предыдущий перерасход. – Угроза была ясна. – Не забудьте также, что вы должны сделать взнос и в пенсионный фонд.

Ник лишь угрюмо смотрел в окно и думал, что лучше бы он сейчас чинил каменную ограду. Верная своему слову, Кэй Партридж отвезла его в Скиптон, высадила в центре, а сама отправилась по магазинам. Его грузовичок увезли на буксире для страховой оценки и ремонта. Без собственного транспорта он чувствовал себя как без ног. Мать отказывалась давать ему свою малолитражку. У нее был какой-то небольшой бизнес в Женском институте, и она не слишком сочувствовала его беде.

Знали бы они, как обидно слушать обещания, что тебе дадут деньги, и сидеть без гроша. Зато все любят объяснять ему, как он должен использовать эти гроши. Его долг, словно петля, все туже затягивается вокруг его воротника. Как говорится, он ворует у Петра, чтобы заплатить Павлу.

Ну и утро выдалось – одна встреча хуже другой! Сначала этот бухгалтер, потом надо тащиться в банк и выслушивать очередные финансовые советы. Но ведь он фермер, а не биржевой брокер.

Было время, когда он попивал эль с прежним банковским менеджером, другом семьи; но из-за стрессов тот рано ушел на пенсию, и теперь вместо него в банке сидят безликие молодые люди, для которых Ник – всего лишь очередной трудный банковский счет, требующий контроля; еще один набор цифр, которые не складываются. Ник знал, что его долг растет, несмотря на компенсацию. Как он ни храбрится, а в его сундуках пусто.