Сара Рэмзи - Запретные наслаждения Страница 36

— Куда ты так спешишь?

Они поцеловались.

— Тетя скоро вернется с бала. Я должна быть в своей комнате до того, как она переступит порог дома.

Фергюсон нахмурился, сейчас он меньше всего хотел слышать про тетю Августу. Мадлен повторила попытку подняться, и Фергюсону ничего не оставалось, как отпустить ее.

— Может, проще сказать им, что теперь мы вместе?

Мадлен ахнула. Она была потрясена.

— Ты… ты делаешь мне предложение? — выпалила она.

— Да, Мадлен, я прошу тебя стать моей женой.

На его губах играла легкая улыбка. Словно он уже получил ответ. Он приподнялся на локтях. Мадлен посмотрела на его блестящий от испарины мускулистый торс и сглотнула. Этот мужчина, этот великолепный, безумный мужчина, просит ее руки. Почему? Какие мотивы им движут? Какие цели он преследует? Ее разум не находил правдоподобных объяснений, кроме, пожалуй, одного.

— Ты же не думаешь, что мы должны пожениться только потому, что… э-э-э… — Она замолчала, неопределенно взмахнув рукой, отчего ее импровизированная драпировка из покрывала едва не распалась, однако Мадлен успела спасти конструкцию и уверенным тоном произнесла: — Я пошла на это не потому, что хотела женить тебя на себе. Я не обманываю. Не нужно никаких жертв.

Он по-прежнему улыбался.

— Мад, что за глупости ты говоришь? Ты же знаешь, я не стал бы жениться на девушке только потому, что она побывала в моей постели.

Он собрался еще раз поцеловать ее, но его легкомысленная реплика задела ее.

— Разумеется, ваша светлость! Я ведь забыла, с каким распутником имею дело. И правда глупо с моей стороны!

Помрачнев, Фергюсон внимательно посмотрел на нее.

— Я всегда серьезно относился к тебе. То, что произошло между нами, никак не повлияло на мое решение. Я хочу быть с тобой, независимо ни от чего.

Она хотела было возразить, но он ее опередил.

— Дорогая моя, я влюблен. И теперь, когда я нашел тебя, не жди, что так просто тебя отпущу, — с пугающей решимостью закончил он.

От его слов Мадлен стало не по себе. Она неловко села на низкий пуфик, стоящий у камина. Огонь почти погас. Руки мяли покрывало, служившее ей халатом.

— Но мы знакомы всего несколько недель! Разве можно по-настоящему полюбить за столь короткий промежуток времени? Прости, но я не могу в это поверить.

Он обошел кровать и приблизился к ней, не заботясь о том, чтобы прикрыть наготу.

— Ты не доверяешь мне из-за моего прошлого, да? Я и сам не горжусь своими выходками, но я вынес из всего этого урок, я научился отличать подлинное от миражей. Нет ни одной женщины, которая могла бы сравниться с тобой. Я люблю тебя.

Он несколько секунд молча смотрел на нее.

— Мад, ответь мне, пожалуйста.

В его голубых глазах горели надежда, искренность и страсть. У нее похолодело в груди, когда она поняла, что он говорит правду. Она и сама, кажется, была влюблена. Но что ей следовало ответить?

В камине гулко стрельнуло полено. Мадлен вздрогнула. Любая женщина, услышав такое признание, упала бы в обморок, тем более, если оно исходило от герцога. Но она на собственном горьком опыте убедилась, что одной только любви недостаточно для счастья. Родители любили ее, но это не спасло их семью. Августа и Алекс любили ее, но они никогда бы не смирились с ее желанием играть в театре. Эмили тоже любит ее, но и у этой любви, как оказалось, есть предел. Только простые люди могли выходить замуж и жениться по любви. В аристократических кругах любви не место. Фергюсон не так давно принял титул, хотел он того или нет. Интересы герцогского рода перечеркнут любую личную привязанность. Разумеется, он может бросить все и вернуться в тихую Шотландию, но саму Мадлен никогда не привлекала жизнь отшельницы, она не хотела провести остаток жизни в забытом богом поместье. Правда, оставшись в Лондоне, он мог бы попытаться преодолеть проклятие аристократического имени, но она в любом случае окажется герцогиней. О жизни великосветской дамы Мадлен думала едва ли не с большим ужасом, чем о жизни старой девы.

Мадлен запаниковала. Ей было хорошо с ним, даже огонь в камине не пробуждал кошмарных воспоминаний, когда Фергюсон был рядом, но сможет ли она быть его женой? Будут ли их дни столь же радостными, как и ночи? Она не смела поднять на него глаза, на этого полубога, которому, казалось, подвластно все: людские судьбы, время, жизнь и смерть. Живя с тетей, она могла позволить себе ее обманывать. Но его она не сможет обмануть и, стало быть, лишится даже этой ущербной свободы, ради которой столько было поставлено на карту. Если она выйдет за него, то из нынешней скучной, но комфортной обыденности попадет прямиком в ловушку, из которой будет уже не выбраться. Жизнь с Фергюсоном, конечно, будет интересной, захватывающей, но какую цену ей придется заплатить? Если она выйдет за него замуж, ее судьба будет определена раз и навсегда. Раз и навсегда она лишится свободы. Хватит ли у него любви, чтобы компенсировать эту утрату?

Огонь в камине погас. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, ладони стали влажными. Она приняла решение.

— Я не могу выйти за тебя, Фергюсон, — прошептала она.

Она, сделав над собой усилие, посмотрела ему в глаза, где надежда тонула в горьком разочаровании. Он посмотрел на нее долгим оценивающим взглядом. Мадлен не знала, куда спрятаться от этих глаз, она уже жалела о сказанном и хотела взять свои слова обратно и умолять о прощении, но вовремя прикусила язык. Он не из тех, кто дважды повторяет столь важные слова и уж точно не из тех мужчин, кто будет унижать себя, упрашивая женщину. Внезапно он притянул ее к себе и прижал к груди. Мадлен всхлипнула, однако он быстро заставил ее замолчать одним нежным поцелуем. Затем он сделал шаг назад, но тепло его губ осталось на ее губах. Он подобрал с пола свой сюртук и выудил из кармана ключ.

— Я пришлю горничную, — сказал он с таким спокойствием, словно до этого они обсуждали погоду.

Но, хотя его тон был беспечен, в его взгляде, в позе читались совершенно другие чувства. Он был в ярости.

— Завтра я спрошу тебя еще раз, и пусть твой ответ будет другим, — теперь в его голосе звучала и толика угрозы. — Я хочу услышать твое признание. Я знаю, что ты чувствуешь на самом деле, и совсем скоро отучу тебя притворяться.

Он собрал одежду и вышел из спальни, оглушительно хлопнув дверью. Мадлен вздохнула. Почему она не сказала «да»? Почему не смогла найти правильных слов, чтобы объяснить свой отказ? Ведь больше всего на свете она боялась потерять свободу. Подчас жизнь герцогини ничем не отличается от жизни простой служанки: те же оковы обязанностей. А еще она боялась Фергюсона, вернее, того герцога Ротвельского, которым он может стать, и ей было невыносимо грустно от мысли, что любимый у нее на глазах превратится в человека, которого она возненавидит всем сердцем.